– Вы уж извините, чайника у меня нет, я обычно воду в этом кипячу, – кивнул на дивное сооружение. Поспешила уверить его, что всё замечательно.

Действительно, какая разница в чём воду кипятить?

– Как прошёл второй день? Бунтовали, охламоны? – грея морщинистые руки о бока пузатой чашки с миленькими цветочками, доктор бросил на меня быстрый взгляд.

Впервые, по приезде в академию я почувствовала себя уютно в этом небольшом кабинете, пропахшим настоями, травами и лекарствами. Рядом с добродушным стариком проблемы превратились во что-то далёкое и незначительное, будто и не было прошлого – гнетущего и горького.

Не хотелось разрушать этот момент, потому ответила не сразу, нежась в накрывшем меня спокойствии. Но мужчина ждал, и я нехотя произнесла:

– Попытались, вышло плоховато.

Доктор спрятал хитрую улыбку за чашкой. Откусил пирожное, старательно прожевал и продолжил допрос:

– А как вас принял преподавательский состав?

Ха! Приняли, да ещё как.

Неопределённо махнула рукой, взяла конфету и, прежде, чем откусить, шёпотом поделилась:

– Единодушно приняли, о-о-очень.

Мы с ним понимающе переглянулись.

– Честно? Я даже не сомневался в этом, – и тут же перевёл тему: – А расскажите-ка мне, милая Аделия, чем сейчас живёт научная столица?

Я всё же поперхнулась, так что пришлось поставить чашку на стол и сцепить руки на коленях. Лучше бы мы и дальше обсуждали дела академии, чем это.

– Как чем? – вымученно улыбнулась. – Открытиями.

По лицу доктора скользнула тень, он хлопнул себя по коленям и преувеличенно бодро пояснил:

– Знаете, а я тоже не так уж просто, – его признание показалось мне довольно странным, но он не обращая внимания на моё удивление, продолжил: – Вы что-нибудь слышали о Хане Даурэ?

– О профессоре Даурэ? Конечно! – кто же его не знает? Это же выдающийся человек. Его труды в области магического воздействия на окружающих настоящее сокровище.

Подождите? А при чём здесь он? Прищурилась, посмотрела на старика с подозрением.

– Нет-нет, не смотрите так, – рассмеялся, – я не скажу ничего предосудительного. Всего лишь навсего это мой кузен по матушке.

Не сразу нашлась, что ответить. Слишком ошеломляющая вышла новость.

– Вы не шутите? – наконец проговорила, чем заслужила скрипучий смех.

– Помилуйте, дорогая, вовсе нет.

Действительно, нелепый вопрос.

– А… – не договорила, доктор перебил меня:

– Почему я здесь? А не в столице? – кивнула, именно об этом и хотела спросить. – Так и здесь хорошо, куда мне старику на закате лет рваться?

– Да ладно вам, какой закат? – ободряюще улыбнулась, но заметив в его глазах мелькнувшую тень, неловко схватилась за чашку с остывшим чаем.

– Хотите сказать, я похож на юнца?

Эм… Не то, чтобы похож. Очень каверзный вопрос он задал, и ведь знает это, сидит, улыбается, ждёт, что отвечу.

– Я думаю, – проговорила медленно, подбирая слова, – вы дадите фору любому юнцу.

Фух, выкрутилась!

– Засчитано, – улыбнулся, и мы вместе рассмеялись.

Дальше беседа потекла более мирно. Он рассказывал мне о том, каким повёрнутым на науке был профессор Даурэ в детстве, сколько хлопот доставлял своей впечатлительной матушке, как пугал отца, который непременно хотел его видеть среди силовиков. И как он буквально выгрызал для себя возможность уехать в столицу, чтобы учиться и отнюдь не на силовом факультете.

Потом я рассказала о той самой лекции профессора, после которой я буквально влюбилась в этого зажигательного человека. Он был не просто увлечён наукой, он буквально горел ей – ярко, так что невозможно остаться равнодушным.

– Он подарил мне свою книгу и посоветовал обязательно показать ему мои наработки… – в запале разговора не заметила, как сболтнула лишнего.

В одно мгновение пропал азарт, и льдом опалило сердце. Дрогнувшей рукой поставила чашку, и засуетилась:

– Я засиделась у вас, доктор, мне ещё нужно подготовиться к завтрашней лекции… Мне пора.

Зачем? Вот зачем я сказала об этом? Ведь всё было так хорошо.

Неловко улыбнулась, и пошла к двери.

– Я всегда буду рад видеть вас, Аделия, – без тени усмешки, совершенно серьёзно бросил старик.

Я кивнула, не оборачиваясь, и вышла в коридор.

Слишком мало времени прошло, чтобы вот так легко, играючи вспоминать прошлое.

Только, когда вернулась в комнату, поняла, как некрасиво прозвучали мои слова для единственного человека в этой негостеприимной академии, принявшего с теплом чужую девушку из столицы. Завтра – выходной, и ни к какой лекции, естественно, готовиться мне не нужно.

В свой законный выходной я планировала провести так: поспать до полудня, прогуляться по территории академии, почитать какую-нибудь книгу – словом всё то, чем занимаются обычные люди для своего удовольствия. Но «грандиозные» планы разрушил оглушительный стук в дверь.

Всё ещё лёжа в кровати, нахмурилась. И кому я понадобилась? Ведь стрелки часов едва-едва добрались до девяти. Стук повторился вновь, настойчивее, выдавая нетерпение посетителя. Встала, запахнула халат и, накинув на плечи тёплую шаль, вышла из спальни в кабинет. Немного постояла и только потом открыла. На пороге оказалась Тильда с широкой улыбкой.

– Мы идём в город, сегодня ярмарка! – огорошила вместо приветствия, и, не дожидаясь приглашения, вошла в комнату.

– А ничего так, миленько, – прокомментировала, плюхнувшись на стул.

Я же замерла на месте, не зная смеяться или плакать. Её непосредственность сбивала с толку, обескураживала, забавляла и раздражала одновременно.

Удручённо покачав головой, закрыла дверь.

– Во-первых, светлого утра, а во-вторых, ярмарка – это, конечно же, хорошо, но у меня другие планы на сегодняшний день.

Стараясь выглядеть эдакой невозмутимой дамой, что ведёт беседу с нерадивой ученицей, плотнее запахнула шаль и медленно прошла к окну.

Тильда мою невозмутимость не оценила, заливисто рассмеялась, хлопнула в ладоши:

– Валяться в постели до обеда и почитывать книги, сидя у окна?

Эм… Я даже растерялась. Как у неё получилось так точно угадать?

– Угадала! – тем временем продолжила потешаться девушка. – Ну это же скучно! А ярмарка – весело!

Для кого-то скучно, для кого-то нет. Набрала в грудь воздуха, готовясь отказаться, но меня перебили:

– Возражения не принимаются! – небесно-голубые глаза загорелись решимостью, а пухлые кукольные губы сжались в тонкую линию.

Я пыталась придумать стоящие отговорки, но каждую из них Тильда с лёгкостью отметала. В итоге сдалась. Да и вспомнила о разбитой чашке, об одолженном комплекте постельного белья, об отсутствии штор на окнах, и какого-нибудь коврика для ног перед дверью.

Улица встретила нас ярким слепящим солнцем, так что глядя на белые листья деревьев и кустарников, я то и дело прикрывала глаза. Легкий ветерок тут же растрепал наскоро сооружённую причёску, пришлось вовсе распустить волосы. Они тяжелым покрывалом легли на плечи.

– Ничего себе, – завистливо протянула Тильда, – и ты такую красоту прячешь?

Я только ухмыльнулась в ответ, пожав плечами. Красоту или нет, но если не заплетать, то они будут только мешаться. В подтверждение моих мыслей, непослушные пряди взлетели вверх и залепили мне взор.

– Ты обещала мне рассказать, что сейчас носят в столице!

И то, что я вовсе ничего подобного не обещала, девушку не интересовало.

Да и что я могу рассказать о моде? Что женщины носят платья и шляпки, а мужчины – наглухо застёгнутые камзолы и брюки. И то, я не уверенна, что это так – в столице мне редко доводилось покидать стены академии. Всё свободное время проводила в лаборатории или библиотеке.

– Ну-у-у… то же, что и здесь, – пробормотала неуверенно.

Действительно, чем существенным могут отличаться столичные наряды? Разве что цветом, возможно фасоном, но как платье ни сшей, оно же останется платьем, не так ли?