<p>
Позже дядя Завен стал регулярно снабжать меня номерами «Литературной Армении», подписчиком которой он являлся с 1961 года. О спюрке (так назывались зарубежные армяне) в журнале сообщалось в двух рубриках – «В армянских колониях» и «Из месяца в месяц».</p>
<p>
Писатель Вильям Сароян, богач и меценат Галуст Гюльбенкян, кинорежиссер Рубен Мамулян, певица Сильви Вартан, художник Ришар Жеранян... От своей причастности к этой плеяде блестящих имен мне становилось как-то радостней на душе.</p>
<p>
Конечно, в Баку знали и любили Шарля Азнавура - классический пример успеха наших за рубежом. Музыканты и артисты из диаспоры быстрее получали популярность, нежели представители других творческих профессий. Сарояна или Майкла Арлена мало кто читал, зато Азнавура слышали почти все. Знали даже подробности его биографии: в родственных отношениях с ним находится композитор Жорж Гарваренц (он, автор музыки многих фильмов, был женат на Аиде, сестре великого шансонье).</p>
<p>
В 60-х годах Франция славилась своими певцами армянского происхождения. Каким-то неведомым путем в Баку попадали магнитофонные кассеты с записями песен Сильви Вартан, Рози Армен, Марка Арьяна... А на уличных лотках продавались сомнительного качества фотографии этих и других звезд.</p>
<p>
Со своими настоящими фамилиями звезды диаспоры, дабы придать им «заграничность», поступали просто – отсекали окончание –ян. Ну а Марк Арьян придумал свой артистический псевдоним, разделив на две части собственную фамилию Маркарян. Дядю Завена, который знал о геноциде 1915 года, когда турки вырезали полтора миллиона армян, смущало, что этот певец пел и на турецком. Например, песню с «вызывающим» названием - «Истанбул».</p>
<p>
Был еще один популярный шансонье – Жан Татлян. О нем много писали в советских газетах: из семьи репатриантов, возвратившихся с чужбины на родину, добился невероятного успеха. Правда, поселился он почему-то не в Армении, как все репатрианты, а в Ленинграде. Татляна горячо любили советские женщины за обвораживающий голос, яркую внешность и французский шарм. Но, несмотря на успех, Татлян, уже став звездой эстрады, все же покинул СССР и поселился на берегах Сены.</p>
<p>
И все же самым знаменитым нашим иностранным соплеменником считался Галуст Гюльбенкян, один из самых состоятельных людей на планете. Он совершал сделки с нефтью на Ближнем Востоке, а доходы тратил на уникальную коллекцию предметов старины и произведений искусства. Его имя было на устах у всех армян. Обитатели Арменикенда, Завокзальной, поселка Разина, Парапета любили посудачить о том, как этот английский мультимиллионер выдавал замуж свою дочь Риту Сирвард... К слову сказать, Нубар, старший сын Галуста, был трижды женат, но потомства так и не оставил. Он слыл в Лондоне эксцентричным прожигателем жизни, любил все дорогое и красивое, старался всячески походить на потомственных английских аристократов.</p>
<p>
В 20-х годах Г. Гюльбенкян, коллекционер, бизнесмен и дипломат, вел дела с большевиками, которые позарез нуждались в валюте. Он оказался первым покупателем полотен Эрмитажа. Влиятельного армянина с британским паспортом пустили даже в кладовые музея. Видимо, в этот период, когда с Советами у Гюльбенкяна наладился диалог, он и решился на проект улицы своего имени.</p>
<p>
Как примерный армянин, этот нефтяной магнат задумал провести венчание дочери Риты Сирвард в Эчмиадзинском Кафедральном соборе. Из духовной столицы армян свадебный кортеж должен был торжественно отправиться в столицу административную. Вдоль трассы Эчмиадзин – Ереван (примерно 18 км) амбициозный Гюльбенкян решил построить разные отели, магазины, рестораны. Короче, создать западный шик на отдельно взятой социалистической автотрассе. Конечно, и саму дорогу намеревался привести в божеский вид.</p>
<p>
Но, понятное дело, коварные капиталисты ничего даром не делают. И поставил нефтяной магнат советским властям одно условие: назвать эту улицу его именем – Галуста Гюльбенкяна.</p>
<p>
В Ереване простодушный народ обрадовался такому заманчивому предложению. А вот в местном ЦК заволновались, доложили наверх. В Кремле подумали и, разумеется, отказали. Это же не свадьба получится с предварительной застройкой улицы, а форменная идеологическая диверсия! Завтра еще какой-нибудь ваш заграничный земляк, товарищи армяне, захочет своим именем назвать стадион, дом культуры, университет... Это что ж такое получается?!</p>
<p>
Советская власть никогда не отличалась прагматизмом. Называть клубы, улицы, предприятия в честь какого-нибудь партийного съезда или круглой даты революции почему-то считалось нормальным. А тут благозвучное имя, к тому же человек сам все оплатит. Наверное, не хотели, чтобы в каком-то Ереване была улица красивее и богаче Арбата или Невского проспекта.</p>
<p>
- Они там, в Кремле, совсем дураки, - комментировал несостоявшийся проект века наш сосед дядя Андраник, - надо было сказать: да, дорогой мистер Гюльбенкян, мы согласны, строй улицу, матах, назовем твоим именем. Красиво дочку замуж выдашь, по первому разряду. А потом бы передумали. Или просто не говорили людям, в честь какого Гюльбенкяна назвали эту улицу. Мало что ли Гюльбенкянов на земле!</p>
<p>
Моя учительница истории Седа Нерсесовна этому происшествию дала идеологически грамотную оценку:</p>
<p>
- Правильно сделали, нечего акулам мирового капитала играть свадьбы в чужой стране.</p>
<p>
К слову сказать, сама Седа Нерсесовна никогда не была замужем.</p>
<p>
А продавец газированной воды дядя Акоп не без гордости говорил своим клиентам:</p>
<p>
-Видишь, чего мы, армяне, можем. Целую улицу один человек построить может! Только идиоты ему не дают. Гюльбенкян по богатству в первую десятку входит, клянусь мамой...</p>
<p>
Весь Баку комментировал эту историю.</p>
<p>
Евреи по этому поводу высказывались примерно так. «И кому от этого было бы хуже? Построил бы человек, на свои же кровные, не из госказны. Москва запрещает… Рассмешили… Да на французские деньги Ротшильда пол-Израиля построили, и в Париже никто не пикнул».</p>
<p>
