- На этих посмотри! – криво усмехается им вслед небритый толстяк. – Думают, если свадьбу сыну сделали в «Интуристе», теперь с соседями здороваться не надо.</p>
<p>
- Надо было, как все порядочные люди, во дворе свадьбу сыграть. Палатку бы разбили, - поддерживает разговор мужчина в кепке-аэродром.</p>
<p>
- Какой палатка! Она все решает. Крутит-вертит им, как необразованным дураком. Она же в горисполкоме работает. А он кто – простой таксист, - толстяк вздыхает.</p>
<p>
- А я с поминок только пришел, - подключается к беседе усатый нардист. - Кямрана с 6-й Свердловской знаете? Умер. На поминках все выпивают-закусывают, и грузины, и армяне, и русские… А у наших только чай подают. И кто такие порядки придумал! Ала, даже умереть нормально не дают…</p>
<p>
- Ильхам, умирать будешь, скажи-да, чтобы тебя как православного хоронили, - хихикает тощий сосед, обнажая рот с золотыми коронками.</p>
<p>
- Нет, правда, не могут мусульмане по-людски проводить человека в последний путь, чесслово, - не сдается Ильхам. – Ведь люди не просто так поминки придумали. Там все говорят: наш усопший умер, в земле лежит, но жизнь продолжается… Хорошие слова за столом об усопшем говорят. Может, в жизни никто так не говорил про него…</p>
<p>
Все согласно кивают головами.</p>
<p>
</p>
… Вот важно восседает в кресле-качалке на веранде в своем неизменном синем в полоску двубортном пиджаке, белой несвежей сорочке и галстуке Лезгин Сельдар (так его называют во дворе). Широкая грудь, властно сдвинутые брови и при этом плешивая голова, хитрые глазки, которые не может оторвать от своего отращенного ногтя мизинца, которым обычно ковыряет в зубах после обеда.
Когда-то он, знаменитый цеховик, который завалил обувные магазины Баку модными мужскими туфлями на платформе, считался самым богатым в округе. За его продукцией приезжали аж из Сибири! Но 8 обысков в квартире, конфискация нажитого за всю жизнь и взятки правоохранительному начальству привели к тому, что Лезгин Сельдар превратился в рядового пенсионера со скромным доходом.
Но вот что удивительно: с крахом его обувного бизнеса и распадом семьи, цеховик зажил загадочной и бурной личной жизнью. Три раза в неделю – по вторникам, четвергам и субботам – ветеран теневой экономики принимал у себя очередную красотку, которая ему во внучки годилась. Ах, какие были гостьи! Соседи завидовали, сплетничали, допытывались до истины. Молодые парни провожали девушек взглядами, полными восхищения и недоумения.
Спросите, зачем он, старый разорившийся коммерсант, нужен был милашкам? Соседи, которые видят и знают все, быстро прояснили ситуацию.
Оказывается, цеховик изобрел гениальное средство от одиночества. По старым каналам он знакомился с прелестницами, которым обещал горы золотые, а именно: прописать в своей просторной квартире (бывшую жену и двух сыновей Лезгин Сельдар отправил в Дербент, купив там дом) и все имущество завещать. Дедушка намекал девушкам, что «ОБХСС не все нашел». Те верили блефу.
Учитесь, как надо скрашивать закат своей жизни. А еще над простодушными и бесхитростными лезгинами посмеивались…
<p>
… Вот женщины неподалеку сидят на лавочке, обсуждают свои проблемы.</p>
<p>
- Пусть дети мои без куска хлеба останутся, если я насплетничала на тебя, Амаля!</p>
<p>
- Ладно, ладно, Нигяр, хватит, детями не клянись-да…</p>
<p>
Обе умолкают.</p>
<p>
- А меня, знаете, золовка научила соус готовить к шашлыку. Берешь ткемали, немного острой аджики и мешаешь с болгарским кетчупом и мелко нарезанной кинзой.</p>
<p>
- Соус это хорошо… Муж обещал стол накрыть, если наш Мишик в нархоз поступит. Я ему говорю, Шаген, нархоз всегда был дорогим институтом, завмагов готовит, главных экономистов готовит, туда без денег не поступишь, надо тапшануть (дать взятку – прим. автора). Он мне говорит, матах, не волнуйся, уже для Мишика откладываю. Даже знает, кому и сколько надо дать на лапу…</p>
<p>
- А наш Вовик в медицинский пойдет. Наверное, в Краснодар к брату отправлю его. У нас в роду все стоматологи были. Там на приемных экзаменах тоже взятки берут – у кавказцев научились, но не такие, как в Баку… У нас совсем совесть эти приемные комиссии потеряли!</p>
<p>
</p>
<p>
…Вот Самвел Никогосов, наверное, один из самых национально озабоченных во всем Арменикенде.</p>
<p>
У его матери родной брат-историк в Ереван переехал. И в последнее время Самвел все чаще стал его навещать. Мать ворчит: «Все мозги тебе рассказами про «Великую Армению» хайастанские промыли». Самвел не обращает внимания. Во дворе его дашнаком кличут даже свои, армяне. После каждой поездки в Ереван, он устраивает политинформацию, просвещает своих шуртвацей (перевертышей – прим. автора).</p>
<p>
В данный момент он раскрывает глаза Ромику.</p>
<p>
- Ээээ, джаник, пусть все завидуют, что мы с тобой армяне. А армяне кто?</p>
<p>
- Кто? – переспрашивает Ромик.</p>
<p>
- Самые умные в мире! У нас на горе Арарат Ной высадился. Слышал про это? Не на Кавказе, не на Эвересте, а на Арарате. И кто, получается, первые люди на Земле?</p>
<p>
- Кто? – снова переспрашивает непонятливый Ромик.</p>
<p>
- Мы, армяне!</p>
<p>
Ромику, видно, по кайфу слышать такие речи. Он хлопает длинными черными ресницами и блаженно улыбается. Кому неприятно ощущать сопричастность к чему-то великому?! Хоть на мгновенье возвыситься над этой серой жизнью, где в тесной «двушке» обитают Ромик, его выводок из пяти детей и надоедливая жена, которой вечно денег не хватает, как будто Ромик эти деньги сам на станке Гознака печатает.</p>
