– Кит, мне… Сара мне кое-что сказала, – Алекс взглянул прямо мне в глаза, и казалось, что очки нашим гляделкам не препятствуют, что они просто пустышка.

Теперь мной управляет паника. Что она ему сказала?! В крови зашкаливает адреналин, а мысленно я дерусь с Бейкер и выигрываю поединок. Время остановилось. Я набираюсь смелости и пытаюсь промямлить любое словечко, ибо Харрис скривил какую-то недовольную гримасу. Значит, Сара сказала что-то плохое.

– Правда?.. Что? – наигранное спокойствие.

Он облизнул губы и почесал правую бровь. Пусть уже скажет. Чего мешкает?!

– Что ты о ком-то молчишь.

От его слов мне стало в миллион раз хуже. Я просто не знала что ответить. В горле застрял комок слов, который не давал полноценно дышать, и на секунду мне показалось, что я начинаю задыхаться. Кругом все исчезло; остались только мы с ним. Я слышу как сильно бьется сердце в груди, переживая. В глазах застыл страх. Все происходит слишком быстро.

– Ч-что? – голос задрожал, но я прикрыла это за неловким смешком. – Вы там что, так много пили? Я не понимаю о чем она.

Парень недоверчиво прищурился. Судорожно выдыхаю. Так просто он от меня не отстанет. Я в полном дерьме.

– Ты врешь! – засмеялся ЛЧ.

– Нет! Честно!

– Да ты покраснела, как помидор! Давай колись, Кит!

Брюнет потрепал мои щёки, отчего лицо неприятно заныло. Пришлось отбиваться и дать ему кулаком в живот, тот скрутился в клубок и кашлянул. Видимо не рассчитала меру удара. Меня охватило два чувства: 1) ему очень больно, ненавижу себя; 2) паника, поскольку я не знаю куда спрятаться, куда бежать и как себя вести.

Он не должен узнать все вот так. Сара Бейкер – ничтожество, которое лишь портит всем жизнь. Я в безвыходном положении.

– Алекс, я не знаю, что там себе напридумала твоя Сара Бейкер, но!.. – завелась я, как приятель меня перебивает.

– Она не моя.

Вот тут я сорвалась с цепи. Ладони сложились в кулак, а сердце неимоверно быстро забилось и из ушей готов был выйти пар. Меня всю трясёт…

– Не твоя значит?! А когда ты просил позвонить тебе ради показухи, казалось уж совсем наоборот! Вы так мило ворковали! – перевожу дыхание. Алекс туманно глядит в мои глаза, пытаясь вспомнить момент, о котором пошла речь. Ха, дурочка включил! Ну почему людям так тяжело отвечать за свои поступки?! Я готова взорваться перед ним, но стиснув зубы, сижу и жду продолжение шоу… Как же неприятно.

– О чем это ты? Я не просил тебя ни о чем! – удивился Алекс, хмуря брови.

– Ох, наверное, мне это приснилось! Поиздеваться хотел надо мной?! Пошутить? Весело бы? Сара оценила? – последнюю фразу я выкрикнула. От боли стало слишком душно. Слезы наворачиваются на глаза, а все так хорошо начиналось. Боже, ну почему это все происходит со мной?! Мне становится мерзко от всей этой ситуации. И хочется, чтобы на меня свалилось небо. Эту боль невозможно описать. Фонтан эмоций… Приходится быстро моргать, чтобы парень не заметил пелену в глазах, которая вот-вот падет. Тем времен лицо брюнета помутнело; его скулы на лице затвердели, говоря о том, что Алекс раздражён. Отлично, без драмы не обойтись. Надо успокоиться. Держи себя в руках… надо считать до десяти… Один…

– Послушай меня, – начал Ал, – я не просил тебя перезвонить! – два… – Этого не было! Ты либо врешь, либо это какое-то недоразумение! – три. – И если даже, возможно, случайно набрал тебе, то какие проблемы?! – четыре… – Что тебя так обидело?!

Тишина. Он ждёт от меня объяснений. Я в тупике. Пять… шесть… семь…

– Я… – восемь…

– Кит, не молчи! Скажи мне, что тебя в этом взбесило?! – Алекс вскочил со скамьи. В глазах помутнело. Мне этого не вынести. Что придумать, что сказать?! Дерьмо, почему нельзя исчезнуть! Девять…

– Кит!!! – заорал Ал.

– Я заревновала тебя, ясно?! – десять.

Падение. Меня будто оглушили. В ушах звенит, в глазах темно… Я потерялась в пространстве и времени. По щеке прошлась первая, а затем вторая слеза. Сердце разбилось вдребезги, и кажется, что внутри все почернело и сгнило. Черт подери, остановите эту планету. Это слишком сложно! Сама прыгнула в огонь, сама себя убила! Не влюбляйтесь, – это самоубийство, легче сразу приставить револьвер к сердцу.

Он смотрит на меня… И я понимаю, что совершила огромную оплошность. Господи, пусть это все окажется сном, я сплю. Это все нереально… Ну, пожалуйста!

Я много раз моргаю и выпускаю солёную воду. Больно – признаться и быть отвергнутой. Его глаза о многом говорят – в них пустота и смятение. Всё-таки это соль…

– Кит… – жалостливо прошептал Алекс, и я ощутила между нами колоссальную дистанцию. Что же я наделала?

– Нет! Молчи, прошу тебя, ничего не говори… – проронила я.

Больше не могу держать все в себе. Ветер усилился и ударил прохладной пощечиной меня по лицу. Но ту боль, которую я испытываю, не сравнить ни с чем. Такое странное состояние, будто я мертва, но каким-то специфическим образом брожу по земле. Следующее, что я делаю – убегаю прочь. Куда угодно, лишь бы подальше от него. Бегу быстро, что есть силы… Бегу и бегу, проливая слезы.

– Кит! – слышу где-то позади. – Кит, стой! Кит!

Но я продолжаю бежать не от человека, а от чувств к нему. Это финал.

Когда думаешь о самоубийстве, тебе кажется это правильным. Ты думаешь, что так и должно быть, это выход. Ты представляешь место, время и способ суицида; думаешь во что будешь одета и с кем первым станешь прощаться. Позвонить, отправить сообщение или же оставить предсмертную записку, в которой полстраницы займёт грустная история любви? Затем в твою голову влезают картинки похорон; бледное лицо мамы, крики папы, который станет винить себя за то, что не смог быть рядом со своим ребёнком и уберечь его от беды. Сразу становится паршиво. Потом начинается хаос – люди делятся на два типа: 1) она покончила с собой, потому что была психически больна; 2) бедная девушка, такая молодая, но глупая…

Каждый будет нести свою версию произошедшего, но всем будет плевать на правду. Им все равно – обидел ли тебя кто-то, избил, полил грязью, напал с ножом. Людям плевать друг на друга, но, когда кто-то из них попадает в беду, они начинают звать на помощь и требовать понимания. Сколько нужно кричать о том, что подростковое самоубийство – не способ обратить на себя внимание, а зов о помощи. Эй, ребята, пожалуйста, посмотрите на меня, я умираю!

Если твой друг или родной человек склонен к суициду – не осуждай его, а помоги. Каждый из нас заслуживает быть выслушанным. Невозможно молчать о боли, ведь в конечном счете она нас поработит.

В своей жизни я думаю о самоубийстве в третий раз. Лишь задумывалась, но не действовала. Сейчас, когда вокруг зябко и холодно, когда свет погас и наступила тьма, я раздумывала об этом. Какая это пустота, но лучше так, чем бесконечно задыхаться от боли. Алекс понял, что он мне нравится. И это стало концом всей истории, которая не успела даже начаться. Это как сочинение без логической цепочки, типа: «Снег пошёл, потому что дул ветер».

Прибежав вечером домой в слезах, я прыгнула на кровать и зарылась под одеяло. В детстве оно спасало меня от всех невзгод, так, может быть, и сейчас укроет от боли? Нет, не получится. Я плакала что есть мочи, чтобы избавиться от тяжести на груди, но ничего не выходило. Мне хотелось затопить слезами весь мир, всю вселенную; хотела, чтобы хоть кто-то понял как мне больно. Чувства… к черту их. Любовью можно сначала морально, а затем физически уничтожить человека. В голове не укладывается… Трудно говорить о своих чувствах к человеку, когда они не взаимны. От жгучей обиды, переполняющей меня, я полопала все воздушные шары и разбросала их «трупы» по всей комнате, как напоминание о том, что всех нас ждёт такая печальная участь. Рано или поздно и мы будем кем-то уничтожены. Затем я начала выдумывать разные моменты, в которых, раз за разом, вскрывала вены или вешалась, или прыгала с крыши, думая будет ли Алекс сожалеть? Будет ли он плакать или грустить, поймёт ли парень, что фактически убил меня своим молчанием. Эта мимика так и застыла перед глазами: изумленное и смутившееся лицо, приоткрытый рот, застывшие на месте глаза, хмурые брови, выражающие жалость. Противно… Впервые меня тошнит от Ала, впервые мне не хочется с ним видеться. Моя любовь для него самая противная на свете вещь? Ну почему все так нечестно?! Почему те, кого любим мы, не любят нас?! Никогда не понимала этого…