Мама, тяжело выдохнув, встаёт на ноги и грустно смотрит куда-то вперёд то ли на стенку, то ли сквозь неё. В груди все замерло, и сердце предательски заныло. Чувство такое, что я что-то делаю не так, а по сути, я вообще все делаю не так.

– Мама! – окликнула я, и она резко повернула голову. – Ты огорчена? Прости…

На её бледновато-жёлтом лице расплылась слабая улыбка, которая появляется в те моменты, когда надо смолчать правду. Никто не хотел бы слышать то, после чего ему потом будет плохо.

– Нет, конечно же, нет, – она улыбнулась шире, и её сухие губы чуть потрескались, – просто ты должна веселиться.

– Мне весело, – вру я.

– Когда человеку весело он не сидит на диване в пижаме и не смотрит мультики, Кит.

Почему-то мне стало смешно, хотя с другой стороны хотелось горько плакать.

– У нас с тобой разные понятия о веселье. Честно, все хорошо, я счастлива… – опять эта наглая ложь.

Я вовсе не счастлива, я вовсе не довольна своей жизнью. Мне абсолютно все не нравится! Если бы можно было бы не рождаться, я бы не родилась, но кто меня спрашивал?

Мама лишь кивнула. А что ещё сказать? Верно – нечего.

* * *

«С днём рождения!»

«Поздравляю!!!»

«Кит, счастливого дня рождения!»

На все три сообщения я ответила скудным «спасибо», ибо они были отправлены мне не Алексом. Приятель наверняка развлекает Сару Бейкер. Обидно, когда тебя заменяют, особенно, когда это тот, кого ты любишь. Сейчас бы многие посоветовали мне бороться за любовь, но разве это честно? Почему я должна бороться одна? Ради кого? Бороться за чувства, на которые человеку плевать, справедливо? Мир – кусок дерьма, без логики, честности и цены. Дешёвая пародия на сказку со «счастливым» концом.

Вдруг меня охватила такая тоска, а по телу прошёл ток, и я почувствовала тяжесть в солнечном сплетении. Головокружение. Даже в праздник я одна. Одинока всю жизнь: ни друзей, ни парня, ни близких. Как бы мама не старалась создавать иллюзию счастливой семьи, у неё получалось неважно. Одиночество – это чёрная тень, в которой спрятаны все страхи человека, и пользуясь этими страхами, тень ломает нашу жизнь. Я в тени своей жизни.

В конце концов, собравшись с мыслями и приведя себя в более живой вид, я решила заглянуть в гости к старушке, что живет в доме в двух метрах от нас. Знаете, если потренироваться (советую этого не делать), то можно допрыгнуть с моего подоконника до окна спальни мисс Крисберг, если, конечно же, оно будет открыто. Но и это на вряд ли, ибо Анна боится за своих кошек. А вдруг они выпадут из окна? Моя комната похожа на что-то среднее между «помойка как вид искусства» и «здесь творческий кризис». Благо мама не ругалась – в честь праздника можно и не убираться. Никогда не понимала, что всех так тревожит беспорядок в моей комнате? Зачем в неё заходить? Она МОЯ комната, мой уголок тишины и личного пространства.

Под сугробом мятых вещей, я нашла легкий желтый сарафан с белыми клеточками, который раньше по неизвестным мне причинам я не носила. И вправду, почему? Зато сейчас этот наряд удовлетворил мои потребности «быть самой красивой». Затем я расчесала волосы или точнее сказать вырвала их с корня, потом нанесла блеск для губ и протерла очки своим платьем. Да, я готова идти к мисс Крисберг. Уверена, она сможет вывести меня из пассивного состояния, когда чувствуешь удар под вздох и в спину. Но не тут-то было. Слышу звук сообщения, и буквально подбегаю к мобильнику.

Алекс: Выгляни в окно своей спальни.

И внутри все затрепетало, словно сзади появились крылья, и теперь я могу летать наравне с птицами. Дурацкая улыбка застыла на лице, а в глазах загорелись огоньки. Это так странно и забавно одновременно – простой человек заставляет тебя улыбаться. Все перевернулось с ног на голову, и в данный момент хочется подбежать к окну, выглянуть из него и подобно Джульетте слушать речь прекрасного Ромео. Вдруг в сердце что-то щёлкнуло, а меня осенило. Раньше я не верила в любовь в пятнадцать лет, но сейчас, вспомнив о трагедии Шекспира, стало ясно, что «любви все возрасты покорны». Но вся сложность любви в том, что трудно понять, где она настоящая, а где фальшивая. Это обременяет. Хочу поступить так, как сказано в сообщении, но обида берет надо мной вверх, подобно демону, который шепчет на ухо: «Не смей прощать подлеца! Он лгун и предатель!», и хочется поддаться. Вспоминая телефонный звонок с вечеринки Бейкер, я впадаю в ярость, а ярость ослепляет. А после злости наступает переломный момент – боль. Испытывать боль очень неприятно, но необходимо, ибо она закрепляет в человеке сочувствие. И вот я покажусь ему, увижу его красивые карие глаза, алые губы, прекрасные шелковые волосы, подобные глянцу; и что же дальше? Вновь привяжусь к нему, как бесхребетная дворняга, вновь докажу себе, что не способна прожить без него и дня, а потом? Кромешная тьма. Когда человек тебя не любит, ты начинаешь строить иллюзии, после которых сложно принять горькую на вкус правду. Глупая! Зачем полюбила то, что тебе не принадлежит! Это как влюбиться в чужую игрушку, которая никогда не станет твоей; и ты просто смотришь на неё и ничего не можешь поделать. Однако… Выдохнув всю трусость из легких, я решительно подхожу к своему окну и отодвигаю шторы, репетируя своё приветствие. Лучше сказать «привет» или просто молчать, или, улыбаясь, помахать ручкой? Ах, к черту все!..

Я облокачиваюсь на белый подоконник и выглядываю во двор, сразу же получив мягкий поцелуй осеннего ветерка. Слышу шелест листьев, которые пока ещё не опали на бледно-зеленую лужайку. По воздуху витает запах скошенной травы, и сразу на ум приходит картинка альпийских гор… Красота. Наклоняю голову вниз и замечаю самую красивую улыбку на планете. Этой улыбкой можно заменить ночью полумесяц. Сердце начало выдумывать свой ритм биения, и стало на мгновение страшно. У меня что, жар?.. Алекс стоит, улыбается и держит в руке тридцать, а то и больше разноцветных воздушных шаров, которые таки рвутся к моему окну. Мною увиденное заставляет забыть обо всех обидах, я по-детски улыбаюсь. Невозможно устоять перед шариками – это моя слабость.

– Боже мой! – воскликнула я, прикрыв рот руками. Такой сюрприз застал меня врасплох, хочется смеяться и прыгать, визжа, как ненормальная, сбежавшая из психиатрической клиники. Ал подхватил мой смех. Подул ветер, и шарики наклонились в сторону.

– С днём рождения!!! – кричит парень, его голос доходит до меня глуховатым эхом, будто он находится в километре от окна.

– Не могу глазам своим поверить! Я думала ты забыл…

– Забыть о твоём дне рождении? – удивленно поднял брови Ал. – Никогда! Я готовил сюрприз, лови!

Брюнет отпускает шары, и они взлетели в небо, однако, я их успеваю схватить, но в комнату, а тем более в окно они не вмещаются. На меня набросился приступ смеха. Из-за десятков разноцветных шариков, я не вижу друга, да и весь мир кругом. Пытаюсь растолкнуть «сюрприз», но ничего не выходит. Это забавляет ещё больше.

– Алекс! – хохочу я. – Они не помещаются! Я застряла!

От услышанного брюнет дико рассмеялся, и кажется, упал на газон. Моя рука уже онемела. Мне смешно и больно в один момент. Вот и приключение на мою голову.

– Привяжи к ним что-нибудь тяжёлое, – кричит Алекс.

Я оглянулась. Поблизости ничего весомого.

– Как? Я не могу дотянуться! Мне нужна твоя помощь!

Больше его слышно не было. На секунду мне показалось, что друг бросил меня и убежал, но глупые подозрения развеялись, когда дверь открылась, и в комнату вошёл парень среднего роста. Увидев меня в позе «бабулька, у которой свело спину», Харрис расхохотался по-новому, тем временем я готова взорваться от злости, как вулкан Этна.

– Что стоишь?! Помоги уже! – сквозь стиснутые зубы рычу я. Ал бросается с места и бежит вызволять меня из «воздушной» ловушки. Либо он делал это специально, либо в комнате правда не было тяжёлых вещей, но брюнету потребовалось минуты три, чтобы найти что-то тяжкое. И это была стопка учебников, которую мы привязали к шарам, и они покорно и быстро опустились на зеленую лужайку. Я сразу принялась разминать руки и недовольно кряхтеть. ЛЧ смотрит на меня, не скрывая улыбки и молчит, хотя по его лицу было видно, что тот хочет начать беседу.