- Не преувеличивай, - робко начала Бася.
- Горький опыт продажи себя, - Юго взял из чемодана футболку и джинсы и встал на пороге ванной, - Ты уверена, Лита, что хочешь иметь подобный опыт?
И скрылся в ванной, взметнув полотенца. Бася и Лита переглянулись.
- Не завидуй, - наставительно произнесла Бася, - при ближайшем рассмотрении выясняется, что нечему завидовать. Видишь, его взяли не за актерский талант, а совсем за другое. Ты что, тоже так хочешь?
- Мне не предлагают, - надулась Лита.
- Пусть бы только попробовали!
В ванной зашумела вода. Лита взяла свой попкорн и включила по-новой фильм. Бася подсела к ней:
- Что папа говорил, когда уходил?
- Чтобы мы ложились и его не ждали.
- И не сказал, куда уехал?
- А он обычно что - говорит?
В пять утра за Литой и Басей приехала машина и увезла - Литу сниматься, а Басю - сидеть на скамейке с новой книгой. Тогда же, в пять утра, явился домой и Полковник, побродил, покачиваясь, по квартире, поматерился, помешался под ногами у злобной ненакрашенной Литы и повалился спать - с храпом и поперек кровати.
Юго проснулся от этого его храпа и оттого, что за несколько месяцев съемок приобрел привычку вставать рано. Полковник за стеной выдавал сложнейшие рулады - что полностью соответствовало его злодейскому образу. Юго влез в джинсы, раскрыл сценарий предстоящего ему "Spirited head", прочитал несколько листов и соскучился. История юного военного, которого любовник-покровитель пристроил в секретари к своей молодой жене - будто и не догадывался, что люди по природе свой как минимум бисексуальны. Как ни банально, герой тут же влюбился в свою высокую патронессу - впрочем, фильм основан был на историческом материале, а тут банальность неизбежна.
Юго задумался о рисунке роли, о парадоксальной способности гомосексуалистов обожествлять некоторых женщин и о том, что сценарий дерьмо. Впрочем, начинающему актеру грешно капризничать. До самолета оставалось восемь часов. Юго отложил сценарий, раскрыл на коленях ноутбук - коллега Клаус обещал прислать запись их совместных проб, и не обманул. Юго воткнул наушники - чтобы не разбудить чудовищного Полковника - и открыл первый из присланных файлов. Больше всего на свете он любил себя - на сцене, в зеркале и на экране.
Режиссершу звали Кара Ян - почти как знаменитого дирижера. Пока Клауса гримировали для проб, Юго слонялся бессмысленно по съемочному павильону, и Кара Ян узнала его и попросила - не сильно, конечно, упрашивала - покидать Клаусу ответные реплики. "Ты знаешь немецкий, ты учился в Сорбонне и твоя мама графиня - кто лучше тебя подыграет претенденту на роль камер-юнкера".
Юго пробежал глазами текст - он запоминал такие небольшие отрывки после четвертого прочтения, театр давал о себе знать - и спросил со смехом:
- Кариш, я не вижу ремарки - "отоваривает в грызло".
- С чего это? И где? - удивилась манерная черноглазая Кара Ян.
- Смотри, они оба мальчики, один из них впридачу слегка гоповат, и когда собеседник его спрашивает - "Говоришь ли ты по-гречески?" - в ответ должна быть соответствующая ремарка. Ведь он его как-никак клеит...
- Сорбонна тебе только навредила, - отвечала сердито Кара Ян, - Актеру вредно быть излишне образованным. И вся соль в том, что клеит-то он клеит, а собеседник его не понимает. Ты знаешь, что значит говорить по-гречески, а он - нет.
- А кто они вообще такие?
- Камер-юнкер герцогини и камер-юнкер малого двора. Что-то вроде двух вермфлаше для высоких особ с функцией камердинера. Миньоны.
- То-то знакомое слышится в их диалоге. Словно два хастлера на бульваре Санта-Моника договариваются провести вместе вечер, если не дождутся клиентов.
- Странные у тебя ассоциации, Юго, - поморщилась Кара Ян, - Ты не отыгрывай слишком ревностно, а то у меня Клаус потеряется.
Клауса тем временем загримировали. Он сидел на высокой банкетке - банкетка должна была изображать подоконник - дворца или замка - и сосредоточенно читал что-то из раскрытой папки, и задумчиво крутил в пальцах цепочку серебряной закладки. Как гопник четки.
- Юго, пошел, - скомандовала Кара Ян.
Юго выдохнул, отбросил волосы со лба чуть истерическим движением и бесшумно приблизился. Перетек, как ртуть - куда только делась его угловатая мальчишеская пластика. Клаус читал, не обращал на него внимания. Юго несколько раз щелкнул пальцами - так, словно одновременно отбросил кружевной манжет.
- Порода... - прошептала довольная Кара Ян.
Клаус поднял голову, захлопнул папку. Юго отвесил церемонный полупоклон.
- Хороший секретарь всегда на службе? Изучаешь документы?
- Изучаю руководство по конной выездке. Дрессировка и фигуры над землей, - Клаус продолжил играть серебряной цепочкой закладки.
- Если ты хочешь, я могу показать тебе нашего Плювинеля, "Наставление королю в искусстве верховой езды". При условии, конечно, что ты читаешь по-французски.
- Если я француз и умею читать, читаю ли я по-французски? - с оттенком обиды отвечал Клаус, - Не думал, что господин, вчера на прогулке летевший с коня, интересуется подобными книгами.
- Мой старший брат, неистовый Гасси, блестящий офицер и дипломат, интересуется подобными книгами. А господин, летевший вчера с коня, может показать тебе эту книгу, если прекратишь вредничать. Ты прав, меня не интересуют ни выездка, ни Плювинель. Верховая езда, охота, - Юго сощурил глаза, как сытый кот, - Интересно становится, если вложить в эти понятия другой смысл. Нечто совершенно иное...
- Неужели ты философ, Рене?
- Если говорить о философии глубокого погружения, пожалуй, я и в самом деле философ, - Юго двумя пальцами взял из руки Клауса серебряную цепочку и потянул к себе, - Милый мой, образованный Эрик, ты читаешь по-гречески? Ведь те, кто читает по-французски, часто знают и греческий язык.
- Увы, - рассмеялся Клаус, - Я и на латыни читаю с трудом. Если бы окончил курс в Альбертине - может, и знал бы твой греческий.
Юго выпустил цепочку из пальцев, и та повисла, раскачиваясь. Юго спросил - глаза его смеялись, но голос звучал чопорно и прохладно:
- Как здоровье вашей божественной супруги? Помнится, она вот-вот должна была разрешиться от бремени?
- Не знаю, Рене, - мрачно отвечал Клаус, - писем от нее нет, и я не знаю.
- Давно ли нет писем?
- Две недели.
- Ты паникер, Эрик. Почтовая карета увязла в майской грязи и застряла. Завтра вытащат ее из лужи, и ты узнаешь, что у вашего древнего рода появился наследник. Или наследница.
Клаус пронзительно глянул снизу вверх на Юго, тот улыбнулся ему нежно и ободряюще...
- Стоп! Спасибо, ребята, - Карая Ян подошла к ним, - Юго, ты бог эпизода. Затер-таки беднягу Клауса. Жаль, что ты слишком высок для этой роли и к тому же блондин.
- А в твоем фильме нет высокого блондина? - поинтересовался Юго.
- Есть, главная роль, - усмехнулась Кара Ян, - так что не раскатывай губу.
- Кариш, пришли мне эти пробы, мне кажется, забавно вышло.
Юго не слышал - из-за наушников - что храп в соседней комнате давно стих. Полковник постоял на пороге, заглянул в ноутбук из-за спины Юго и остался недоволен увиденным. Побрел на кухню, напился молока из холодильника - с кашлем и с матерком. Ввалился в туалет, закрылся там и затих. "Мужчина-загадка. Такой красивый и такой мудак" - подумал Юго. У него оставался еще один файлик с пробами, снятый сразу вслед за первым - уж неизвестно, что Кара Ян хотела себе этими пробами доказать...
Предполагалось, что действие происходит на крыше праздничного павильона, под сполохами ночного фейерверка. Клаус стоял, задрав голову и утирая предполагаемые слезы.
- Отчего ты плачешь? Кто-то арестован? - Юго бесшумно появился у него из-за спины. Впрочем, во время салюта это было несложно.
