Распорядок нарушился уже позже, когда после еды система дома включила оповещения. Мгновенно, стоило подвинуть пустой стакан в сторону, сообщения вспыхнули синим светом на ближайшей поверхности. Девушка нахмурилась и погрузилась в собственные мысли. По мере прочтения, знакомое только с первыми морщинами лицо безвозвратно теряло остатки улыбки и лёгкости. Весь сегодняшний день должны были занять работы в закрытой части сада. Отдых чистой воды, никакой фармацевтики и снятия проб. Анна ждала каждую подобную возможность, но теперь все задачи были переведены на режим поддержания автоматическими системами. Зона комфорта за секунды оказалась недосягаемой в обозримом будущем. Конечно, девушка прекрасно понимала, что автоматика со всем справится без малейших трудностей. Анна сейчас следила и беспокоилась не столько за умными машинами и общим положением дел, сколько за собой. Пусть лёгкое волнение и не вызывало забот, смущение проросло из другого семени. Девушка потёр лоб и глаза, недовольно сжав губы.
Никто не предупреждал её заранее, не спешил вдаваться в объяснения и не спрашивал мнения полевого сотрудника. Журнал на сегодня содержал одни координаты и статус ожидания на месте. Никакой дополнительной информации несколько новых попыток и запросов не принесли. Предстояло добираться до места, в указанное время, выполнять инструкции и покорно ждать в неведении ответов. Выбора не оставалось, выбора не оставили.
Поэтому Аня злилась, сказать по правде, больше на себя саму. Девушка давно признала, что сбежала именно от таких ситуаций, а не от суеты новых мест и чёрной тишины пространства. В обучении, работе и развлечениях она старалась проводить чёткую грань: не позволять выбирать за себя предпочтения. Устраивать так, чтобы решение определяли собственные мысли. Оставалась частью общества, работала на корпорацию, поддерживала связь с другими людьми и не старалась прятаться от правды. Следовала за друзьями и родными, но всячески избегая ощущения муравейника. Получалось, но не всегда. Теперь стоило принять новости и приготовить конечности к небольшому путешествию.
Девушка встала, активировав подготовку внешнего костюма. Поправила волосы и почесала руку, обдумывая возможное уменьшение снов и соответствующей терапии. С минуту простояла в собственных мыслях, перебирая глазами зелень внутри дома. Встретив глазами зеркало, Аня покачала головой, решив не дать происходящему сменить собственные планы. И вышла в сад, дышать и начинать новый день.
3
Снег падал хлопьями. Живой занавес опускался на нетронутую белую сцену. Дым подымался в открытое окно. Очень много дыма, непривычный кашель и много бессмысленной ненависти. Ярости и негодования, которым некуда деться. Противный запах прокуренных волос и спутанные ненависть и злоба, всё умещалось в одной девушке; Анна заперлась на балконе гостевого домиках и ей было очень плохо. Дурно до мерзкой тошноты по причинам, вполне ожидаемым, но никак не принятым или прощённым.
Девушка знала, что оставить надежду необходимо в самом начале. Он не представлял иного варианта, новый год был спланирован заранее и включал прекрасные три дня в кругу одной широкой дружной семьи. Не её семьи, о чём его мать напомнила ей мимоходом с десяток раз, стандартным образом. Программа подразумевал Праздник среди людей, которых объединяла не только кровь, но и три отличительные черты: наличие лишь собственного мнения, безразличие к иным сословиям и осознание личной непогрешимости. Аня убеждала себя в субъективности, временности и призрачности собственных наветов, но быстро действительность выбила девушку из удобной колеи.
Возможно, его родственники не знали слова "сословие", но это никого не останавливало. Анна не входила в касту, мнения сына родители не спрашивали и не могли ошибаться, иные слова и мнения не существовали. Им не нравилась девушка, что не скрывалось в принципе. Скорее прикрывалось приличным слоем пренебрежения. Последние дни, чудесные совместные праздники, благодаря подобным обстоятельствам, больше походили на ад.
Телевизор, застолье, спёртость и минимум внимания. Справедливости ради девушка признавала, снисхождение имело место: пару раз ей даже ухмыльнулся кто-то из дальних родственников. Но в такие моменты Ане чудилось, что за спиной, стоит отойти на метр, усмешки и шёпот наконец встречают друг друга. Казалось, естественно, потому что её мнения спутник не разделял, отшучиваясь аккуратными ссылками на паранойю. Спасение приходилось искать в ином месте. И Анна старалась думать правильно, быть доброй и общительной. Так девушка настраивала себя все предыдущие дни, так призывала себя к терпению. К сожалению, план с треском провалился.
Её быстро исключили из списка лиц, допущенных на кухню и к сервировке стола. Плебеи ничего не понимают в искусстве подготовки угощения. Возможно, хозяева опасались отравления, весьма жаль, что напрасно. Также оказалось, что оживлённые разговоры по мере приближения Ани затихают или прекращаются вовсе, когда девушка старается в них поучаствовать. Но обязательно после выражения сомнения в услышанном, с поморщенным от неприятия лицом и совместным трясением голов. Несколько раз Ане послышалось, что в стороне обсуждается нелепое синее платье, странно похожее на её по описанию. Но взгляды и улыбки оставались сдержанно вежливыми, несмотря ни на что, не находилось причин для побега.
Даже дети старались переменить место и игру, если в затеи пыталась затесаться незваная старшая гостья. Ребята быстро смекнули или расслышали доводы родителей, исключив слабое звено. В целом, формальное приглашение в гости к общему столу имело место, но все понимали - лучше такие одолжения не принимать. Согласилась - сама виновата.
За столом на девушку навалилось море еды с плавающими внутри гигантскими с ушами. Были представлены залитые майонезом салаты и роллы, улыбающиеся лица из телевизора, одинаковые шутки и люди, алкоголь и узкие темы для разговоров, отдельно сидящие дети, озаряемые светом персональных экранов. Анна тогда решила или вспомнила, что ад это повторение. С ней бы согласились данаиды, Сизиф и в какой-то мере Тантал. Но не семья молодого человека, повторившие залпы в который раз, доставая очередные бутылки и повторяя старые несмешные истории.
Сейчас девушка думала: насколько гласными были договорённости? Насколько изоляция была заметна для него? Неужели он не чувствовал, что ей плохо часами, пока он вовлечён в подготовку и празднование? Какое это имело значение сейчас? В родном городе, за тысячи километров отсюда, её родные уже спали. Когда удастся провести праздники с ними, Анна не хотела думать. Безысходность требовала начать действовать, но не оставляла никаких сил. Компромиссного варианта на горизонте не предвиделось.
Когда препираться и перетирать гадость последних дней надоело, Аня закрыла глаза. Прислонилась к стенке спиной и медленно съехала на холодный пол, собирая при этом майку в гармошку. Запах вокруг стоял противный, слабо прочищаемый морозным воздухом. Потерев лоб, девушка закрыла лицо руками, напрягая память. На них не хватило пальцев, чтобы пересчитать, который раз отношения с родителями натягивались с той стороны, где колки и остры были упрёки и требования. Который раз он пропускал слова мимо ушей, отмахиваясь рукой? Она словно согласилась в какой-то момент принимать правильные решения, но теперь страдала глупыми предрассудками и торопилась повсюду. Открыв на этой мысли глаза на тот же балкон, девушка задалась единственным конструктивные вопросом: что делать? И впервые ответ поступил в голове так ясно, словно введённый на бумаге чёрными чернилами.
Аня призналась, что придётся выбирать правильные решения для себя и признаваться себе во многих слабостях. Во многих неприятных мыслях и нетерпимых поступках. Да, она ненавидит их, потому что по-настоящему боится. Не хочет становиться такой же, но боится не быть принятой. С нетерпением ждёт чуда, пока никто не спешит устраивать оно. Зачем ей это? Кто бы сказал. Может ли она исправить ситуацию? Кто бы ответил. Очередной отдых походил на испытание, пока прочность истиралась и терялась в ожиданиях.
