Все самые прочные системы вне поддерживаемых оазисов обрекались на падения. Самые высокие и опасные из них разбирались, но большую часть предоставили времени, ответственному и непреклонному работнику. Некоторые разрушения инициировала сеть планеты, снижая возможный урон. Веками люди не берегли отведённые жизни места на планете, чтобы затем восстанавливать всю биосферу ценой изоляции и разрушения не излишков, а целых городов. Находясь внутри зарастающего мира, Аня всё меньше верила в разумность плана и людей, доверивших воплощение зачистки ошибок прошлого локальной сети. Сомневалась вопреки отчётам и прогнозам по ряду собственных наблюдений и предчувствий.
Девушка покачивалась над осколками в такт нелёгким мыслям, перебирая их под искры солнечных лучей в сколах. На мгновение задумалась, что именно выбивалось из общей картины. А затем, аккуратно разобрав завал из нескольких осколков, извлекли изнутри жёлтый гладкий камень, пропустивший золотистый луч света между частых включений, стоило только приподнять находку в пальцах над головой.
Камешек потянул тягу собирательства цепким крючком наружу, но ещё оставался лёгким намёком на возможное приобретение чуда, таковым являясь лишь отчасти. Аня практично высмотрела и рассчитала за доли секунды этаж и крыло здания, выронившего песчинку прошлого. Поспешила к входу и с некоторым трудом пробралась через остатки дверей, вращавших некогда себя вокруг общей оси. Почувствовала запахи животных, неприятные, но старые и потому безопасные. Выветрилась вонь, потому что внутри не оказалось ничего привлекательного с звериной точки зрения. Пустой холл, обрушенный временем интерьер, скрытый под грязью и мхом пол и занесённые пылью стены. Автоматов с давно истлевшей едой не оказалось, уютных укромных уголков не находилось. Анна прошла мимо покорёженных дверей двух лифтов. Судя по состоянию третьего, системы напоминаний в годы подготовки исхода оставались несовершенными, кто-то по рассеянности оставил кабину наверху и множество лет спустя, когда предки непутёвого кочевника уже успели умереть на других планетах, системы безопасности не выдержали и обрушили остатки кабины и части дверей, сдирая всё попадавшееся по пути внутри шахты.
Теперь в сквозняк вертикальных колодцах шахт, в вестибюле и на лестнице гулял ветер. Веяло прохладой, словно от открытого окна осенним утром. Расположенные в центре строения ступени покрывал слой пыли, равномерный и нетронутый. Аня не оборачивалась на собственные следы, отсчитывая этажи в мерных ударах шагов. Девушка рассчитывала силы и оценивала прочность полётов и здания в целом, пока ноги поднимались, шаг за шагом. На пятнадцатом этаже лестница обрывалась - для следующего пролёта шахту пришлось обходить снаружи, по этажу с парой выбитых стёкол и с зияющей полураскрытой шахтой лифта с покосившейся правой дверью.
На полу лежала поваленная и полуразрушенная, а местами и вовсе полузаросшая мебель. Остатки предметов, пол, стены и потолок местами покрывала трава, кое-где кроме мягкой зелени проглядывал лишай ник. Ближе к просвету, наполненному ещё только перевалившим за полдень солнцем, лежал серый ворох, напоминавший своей формой гнездо. Сооружение в буйство оттенков почему-то казалось единственным признаком жизни, действительной, а не забытой рухляди прежних призраков. Девушка покачала ногой пустой стакан, оказавшийся на полу, а затем оттолкнула стекляшку прочь. Переступая через прочий хлам, Анна добралась до продолжения лестницы и приступила к трём последним этажам, оставив позади противнейший пронзительный скрип местами проржавевшей двери.
Лестница уходила вверх ещё на десяток этажей, когда девушка вышла на нужный. Сначала подумала, что ошиблась, увидев стол посреди комнаты. Уже собираясь подняться на следующий пролёт, Анна всё же заглянула за угол, словно кидаю взгляд в заведомо опустошённую упаковку шоколадных конфет, не особо рассчитывая на успех. Но прорывающийся свет на уцелевшем стекле витрин выхватывал разные оттенки солнца, поманив к себе блеском оболочки. Магическое ощущение плотно вцепилось, подтягивая к себе девушку шаг за шагом.
За считанные секунды оказавшись у витрины, только край которой повредило выпадение стеклянной секции, Аня быстро поняла, что произошло. Стенды крепились к стенам, дополняя некогда прозрачные покрытия россыпью представленного янтаря. Прозрачные жёлтые овалы и осколки с дымкой, вспененные пузырьками воздуха камни, цвета слоновой кости, содержащие различные хаотичные включения и прозрачные капли тысячелетней смолы, закреплённые рядом с хрупкими чёрными камнями. Осколки хранили в себе собранную жизнь и лучи солнца, спёртые под давлением прошедших лет.
Среди окаменевших сокровищ разбега листья глаза. Нахлынул азарт, пеленой застилавший все рациональные идеи. Только две мысли в голове девушки пробивались сквозь гомон желаний, пока левая рука потирала лоб под спадающей прядью тёмных волос. Анна застыла, прекратив единственное движение в покинутом и замершем здании, остановив и рациональное состояние на двух мыслях: домой можно разрешить себе унести только один предмет, но он будет особенным. Она знала, что ещё не увидела искомое. Что сразу отличит и поймёт, что "это оно", как только увидит. Если не выкладывать янтарём пол, превращая дом в барахолку, то на память можно взять сокровище, а не безделицу. Которое ещё нужно отыскать, приложив порядочно сил и времени и полагаясь на интуицию и наитие.
Так и вышло, когда в череде камней с включениями один из кусочков янтаря привлёк внимание Анны. Поначалу только часть подсознания выделила нечто из собратьев, схожих только на первый взгляд. Как только рука обвила пальцами гладкую поверхность и поднесла кроху на уровень солнечного сплетения, внутри грудной клетки беспокойство переросло в трепет крыльев, словно несколько бабочек бились по ту сторону хрупкими крылышками. Анна едва различила это ощущение, знакомое на внешней стороне и так давно не проникавшее под кожу.
Пока камень приближался, в фокусе глаз проступали примятые временем чёрточки. Складываясь в силуэт, проступали части тонких конечностей и небольшого тельца, элемент за элементом. Анна впустила внутрь радость догадки прежде, чем разглядела скованный в солнце мираж целиком. Паук, не оставивший ни части себя, истлевший код среди процветавших потомков, не слишком отличался от современников в очертаниях отпечатка, призрачного следа в камне. Разве что небольшой хвост смотрелся непривычно.
Заворожённая, девушка не сводя глаз спустилась по лестнице на три этажа вниз, невольно вспомнив на втором пролёте о необходимости дышать. Пока взгляд не отрывался от маленького сокровища, свободная рука помогала прокладывать дорогу вниз. Предвкушая возможность рассмотреть все детали на втором спуске, Анна в минуту повернула за угол. И тут же выпустила весь воздух в беззвучном порыве, пытаясь удержать равновесие. Потеряв вторую опору, девушка съехала по стене, удачно перекинув уже погашенный удар на колено устоявшей ноги. Вторая же смотрела в сторону крупного скола внешнего покрытия, уходившего большей частью на этаж ниже. Аня провожала глазами камушек, выкатывающий дугу мимо отлетевшего стакана. В ушах ещё стоял звук, с которым прочное стекло повернулось под ногой, пока янтарь ускользал. Подкатывался верно и медленно к краю, стремясь исчезнуть в пустоте первых багровых оттенков. И если вторая половина дня пронеслась для Анны в целом быстро и незаметно, то последние секунды явно контрастировали и выделялись собственной тягучестью.
В начале девушка рванулась вперёд, перепачкав руки и перебравшись на четвереньки. С пары первых шагов она перешла на бег, не сбавляя темп до самого конца и быстро приближаясь к краю. Шаги отдавались глухими ударами, сердце ускорило ритм биения, пока глаза не отрывались с пробежавшего между поваленными стульями камня. Тот прокатывался уже последний метр, когда Аня резко наклонилась и левой рукой подхватила беглеца, прижав к себе. Ноги остановились в полуметре от выпавшего стекла, неприятно проскользив по инерции по грязи пола несколько сантиметров. Правая рука неприятно сильно ударилась о край скола, достаточно острый для порезала перчатки и руки.
