- Ах-х!

С пересохших от волнения губ нового папы сорвался хриплый вскрик, и тройная корона с лёгким стуком упала на пол. От переизбытка чувств его покинули силы. На глазах смутившегося Альфонсо конусообразная тиара, украшенная камнями, покатилась по полу между собравшимися.

И тут внезапно вспыхнул яркий белый свет, ослепив всех присутствующих в нефе. Несчастный народ вряд ли когда-нибудь поймёт, что это именно корона взорвалась, обдав всех волной жара и грохота.

- Как? Взрыв! Что произошло?! - завопил Альфонсо, слыша кошмарный звон в ушах.

Неф, где лишь минуту назад проходила торжественная церемония, заполонили крики боли, гневные вопли, сильный запах гари и крови. До обескураженного папы донёсся чей-то голос.

- А-ха-ха-ха! О да, повезло так повезло! - насмешливо воскликнул кто-то, даже не спросив Альфонсо о его самочувствии.

Сквозь дым с потолка со смехом спрыгнула круглая фигурка и уставилась на ошеломлённого папу с мерзкой ухмылкой.

- Или нет? Как ни крути, а погибнешь ты от моей прекрасной руки.

- Инквизитор? - Альфонсо изумлённо вытаращил глаза.

Монах-коротышка был круглым, как бочонок, а широкой улыбкой походил на сома. Эмблема Инквизиции "Божий молот" была вышита на рукаве его облачения. Как он вообще пробился сквозь охрану?

- Убить его! - визгливо велел Альфонсо. - П-полковник Барбариго, пристрелите этого уродца! Это инквизитор, враг Божий!

- Целься! - тут же закричал Барбариго, ни мешкая ни секунды, и выхватил оружие.

По приказу командира солдаты, стоявшие у стен, одновременно вскинули винтовки.

- Огонь!

Раздались выстрелы, а затем и крики боли.

- К-как? - охнул Альфонсо с перекошенным лицом.

Солдаты открыли огонь по священнослужителям и знати, поддерживающим Новый Ватикан. Люди бежали к выходу, когда их настигли выстрелы. Раздались истошные крики, кровь полилась рекой.

- К-куда вы целитесь? - взревел Альфонсо.

Солдаты направили оружие на выживших, будто на диких зверей.

- Б-Барбариго, что творят твои люди?! Прекратите огонь! Вы должны убить врага Божьего!

- Но мы и уничтожаем врагов Божьих, - ответил пожилой полковник, вскидывая пистолет.

Он направил дуло прямо в лоб Альфонсо, и тот наконец всё понял.

- Как же так, Барбариго. Ты предал меня?

- Это вы предатель, ваше святейшество, - ответил насмешливо мужчина, - а я верный солдат Ватикана. Неужели вы думали, что я присоединюсь к вашим сельским аристократишкам? Да от них навозом разит за версту. Конечно, тут ещё и кардинал Медичи пообещал повысить меня в звании до генерала.

- Ты видимо забыл свой старый долг! - ядовито сплюнул Альфонсо, совершенно позабыв о пистолете. - Убийца! Кто спас тебя от трибунала?

- Да и вы не святой. Что с ним делать, господин Филипп? - спросил Барбариго.

- Хм-м? - задумался инквизитор, скривив лицо. - Убей его. Он сущая заноза. Некогда мне разбираться с этим старикашкой!

- Слушаюсь, - ответил Барбариго. Отдав честь, он усмехнулся. - Прощайте, ваше святейшество. Дружба наша была недолгой.

- Ч-чёрт! - воскликнул Альфонсо.

Ещё с древности героем звался тот, кто стойко держался перед лицом опасностей. Альфонсо д'Эсте в принципе можно было даже назвать героем, правда, не успел Барбариго выстрелить, как тот метнулся к своему племяннику и схватил беспамятного юношу. С проворством, удивительным для его преклонных лет, он прикрылся Александром как щитом, и приставил пистолет к виску юноши.

- Н-ни с места! - зло прорычал бывший архиепископ, прячась за юным папой. - Всем стоять! Двинетесь, и я пристрелю его!

Не особо испугавшись отчаянной угрозы Альфонсо, Барбариго угрюмо взглянул на инквизитора.

- Как поступить, господин Филипп?

- Сам не знаешь? - вкрадчиво ответил тот, скривив толстые губы. - Прикончи обоих. В этом городишке итак все сдохнут.

- И то верно, - сказал Барбариго, не сводя оружия с ошеломлённого Альфонсо.

Он поточнее прицелился своим крупнокалиберным армейским пистолетом в сердце Альфонсо. Будет проще пристрелить и "щит" бывшего архиепископа, и его самого.

- Дядя и племянник умрут вместе!

Громыхнул выстрел... Барбариго упал, крича от боли. Из руки алой струйкой потекла кровь, а дымящийся пистолет упал на пол.

- Ха-ха! Пришёл-таки? - спросил Филипп без всякого удивления.

Изогнув коротенькую шею, он посмотрел на витражное окно, у которого стоял высокий мужчина с дымящимся старомодным револьвером. Взглянув на сверкающие в лучах заходящего солнца серебристые волосы, коротышка скривился.

- Пёс Сфорца, вот и ты!

IX

Целясь из всё ещё дымящегося револьвера в Филиппа, Авель тихо сказал:

- Прикажи солдатам сложить оружие, брат.

Бойня в соборе почти завершилась. В льдисто-голубых глазах священника стояла боль, когда он посмотрел на окровавленных людей.

- И отойди, пожалуйста, от его святейшества. Больше ты никого не убьёшь.

- А-ха-ха! Святая простота, - улыбнулся Филипп, дав знак солдатам, чтобы те нацелились на незваного гостя. - Ну, выживут они сегодня, толку-то, всё равно все местные погибнут. Лучше уноси ноги, агент, если хочешь жить. Ну!

Пронзительный грохот заглушил последние слова инквизитора. Слегка изогнув руку, он метнул дрот прямо в лицо священнику. Потрясающий удар. Послышался хруст, только вот не кости сломались, а мрамор треснул. Дрот глубоко вонзился в лоб статуе младенца Иисуса, а сребровласый священник, стоявший перед ней, растаял в воздухе, словно мираж.

- Ба! Где же ты? - выдохнул Филипп.

- Тише, брат. - Голос Авеля эхом разлетелся.

Прямо над ухом инквизитора раздался щелчок взведённого курка. Священник вперился в его затылок холодными, как замёрзшее озеро, глазами.

- То есть все местные погибнут?

- Р-ракета же, - ответил Филипп. Зловеще улыбаясь, он мельком обернулся на дуло револьвера. - Мы запустим ракету, и все здесь погибнут. Хе-хе!

- Ты что несёшь? Вы же хотели её обезвредить и ввести войска в город, нет? - спросил Авель.

Ответ ужаснул его.

- Как-как? Ха! Да мы даже утруждаться не станем, - усмехнулся тот. - Нет, мы не станем её обезвреживать... мы её пустим на Брно!

Голос у него совершенно изменился. С удивительным проворством и силой он кинул спрятанный дрот. И метил он в беспамятного Александра и Альфонсо, прикрывающимся юношей как щитом.

- Ч-чёрт! - вскрикнул Авель.

Старомодный револьвер громыхнул выстрелами. Мчавшийся в юного папу дрот с пронзительным лязгом разлетелся на кусочки. Филипп толстыми пальцами перехватил руку Авеля.

- А-ха-ха-ха! Ну ты и святая простота, агент! - прокричал он.

Волосы у Авеля встали дыбом - по телу пробежал разряд в триста тысяч вольт, заряд, в четыреста раз сильнее удара электрического угря. И он, ростом в добрые сто девяносто сантиметров, отлетел назад.

- А-ха-ха-ха! Смертельный удар! - захохотал Филипп.

Упавшего Авеля потряхивало, а от тела шёл дым. Коротышка подбежал к нему и без всякой жалости наступил ему на лицо, хотя тот с трудом дышал.

- Жалость-то какая, а, агент? Нужно было уважительнее ко мне отне... Так, о чём мы там говорили? Ах, да. О ракете.

Авель перевёл взгляд и открыл рот, будто хотел сказать что-то.

Филипп, вцепившись ногтями в висок священника, самодовольно откинул голову.

- Как только выйдем и города, тут же запустим сюда ракету. Когда ядовитый газ прикончит всех этих паразитов, войска войдут в город повеселиться. Вот такой у нас план.

- Но здесь же мирные жители... тоже, - с трудом выдавил Авель из-под сапога инквизитора. - В чём они-то виноваты?

- Народ тупой, никто и не узнает ничего, - сказал Филипп. - Общественности скажем, что еретики случайно выпустили самодельный ядовитый газ, и он убил всех жителей. Ах, ну что за лицо. Ты огорчён? Расстроился, да? - захихикал Филипп, зажав между пальцами новый дрот. Повернув лицо Авеля к себе, чтобы тот мог видеть, какая участь ему уготована, монах радостно ухмыльнулся. - Ну, пожалуй, закончу твою жалкую жизнь. Сдохнешь ты как собака.