Мы продвигались достаточно медленно, особых причин спешить не было, так что Илай успел полазать по камням на привале, поймать нечто похожее на ящерицу, напугать этой тварью Отино, который опасался животных, и торжественно преподнести свой трофей нам с Велором.

- Вот, вы бы тоже могли кого-нибудь поймать!

Мы с анрострумом переглянулись и уверили парня, что среди нас он один такой талантливый. Мы же – бездари.

- Понятно. Лень! – догадался неко и снова упрыгал, а мы синхронно вытянулись на валуне и прищурились на солнышко. Двигаться совсем не хотелось. Желалось дышать воздухом, напоенным ароматом весны, и ничего не делать. Но наша жизнь сурова и вскоре нам пришлось отковырять свои седалища от облюбованного гладкого камушка и отправляться дальше.

На подступах к небесному дому произошла закавыка – по пути находилась деревенька, жители которой обратились к нашему отряду за помощью. Земля эта принадлежала другому правителю, и Бохлейл совершенно не был обязан решать чужие проблемы, но как откажешь? Замок далеко, дорога займет время, а подмога требуется немедленно.

Так что несколько дней мы с супругами провели во вполне комфортабельном доме. Там были скамейки для спанья и румяная бабень, приносившая нам хавчик. Мы с Велором прошлись по деревне, местные разглядывали нас с не меньшим любопытством, чем мы - их.

Иногда чужое внимание немного раздражало – чувствуешь себя как зверюшка в зоопарке. Но с нами всегда вели себя вежливо, не проявляли ни малейшей агрессии, горшечник даже согласился научить меня работать с глиной. Ну, так – по верхам. И все равно было увлекательно, Илай и Велор тоже ко мне присоединились. В общем, мы себя заняли.

А потом снова отправились в путь.

Маяк, или «небесный дом», как его тут называют, оказался настроен только на пришельцев.

Слейпы уперлись в невидимую преграду, потом жутко искаженный голос потребовал идентификации и дальше с ним разговаривал Велор.

Поле потрескивало и давало искривление того, что за ним, через некоторое время у меня закружилась голова. Я потер глаза и стал смотреть немного в сторону. Очевидно, пришельцы давненько не подновляли оборудование. Компьютер никак не мог взять в толк к каким видам мы относимся, несмотря на то, что анрострум четко их назвал. Кажется, базы данных были невероятно старыми, а сам комп барахлил.

Дурацкая железка не хотела нас пропускать, раз за разом уверяя Велора, что мы – представители фауны планеты и повторяя: «в доступе отказано». Пришлось пойти длинным путем, подняв протоколы по идентификации объектов. Когда анрострум указал, что, согласно пункту 34, фауна не может вступить в речевое общение, поле мигнуло, затрещало сильнее, а потом почти не различимый из-за шумов голос проскрежетал: «Требуется перезагрузка». И более ни на какие слова не откликался. Наверное, приступил к перелопачиванию самого себя.

- Придется разбить лагерь, - вздохнул Велор и потопал докладываться Бохлейлу, я с ним, как переводчик.

Правитель не сильно огорчился задержке. Ему сообщили, что недалеко от маяка наблюдается сторожка, явно жилая и Бохлейл решил, что нам будет удобнее переночевать там. Отряд расположился у мерцающей преграды, а мы: я, Велор, Илай, Отино, Камо и Бохлейл, захватив двух добрых молодцев, потрусили к дому.

Избушка произвела на меня впечатление. Достаточно большая, рядом – какие-то амбары, или это для скотины? Не знаю. Построена из потемневших от времени, но все еще крепких (во всяком случае на вид), бревен. Оконца просто микроскопические.

Хозяином оказался невысокий бородатый мужичок. Князя он не признал, а сам Бохлейл об этом ни словом не обмолвился, но в избу радушный человек нас пригласил, даже, вроде, обрадовался. Пока князь договаривался с домовладельцем на предмет ночевки, я размышлял. Вот, дядька правителя не узнал. Интересно, а откуда он вообще мог бы знать его в лицо? Телека нет, газет с фотками – тоже.

Может, по регалиям каким-нибудь? Одежде?

Бохлейл был одет почти так же, как остальные воины, может, чуть получше ткань. Но никаких украшений, позументов, каменьев, цепей. Камо сказал, что не все так одеваются. Да мы и сами видели. Когда… хм… придавили случайно.

Мужик держался почтительно, но с достоинством. Не лебезил. И все время улыбался. Денег, что ли, хочет?

Сначала мне показалось, что строение – слишком низкое, но потом, когда мы спустились на несколько ступенек вниз, стало понятно, что это – полуземлянка. Я всегда думал, что землянка должна быть вровень с… землей. Поверхностью, вот. Холмик такой с дверкой. Поэтому меня привели в недоумение двускатная крыша и несколько венцов над поверхностью. Надо же, какая познавательная поездочка получилась!

Внутри был грубый стол, сколоченный из почти необработанных жердей. По обе стороны от него – две таким же образом сработанных скамьи. Гостеприимный хозяин тут же выставил на стол местный аналог пива, посетовал, что, так как живет один, всей посуды – только кружка, да котелок и предупредил, что еду еще надо приготовить.

- Обождать надоть… не думал не гадал, что гостьюшки пожалуют. Старику-то немного требуется.

Предусмотрительный Бохлейл вручил мужику две тушки, добытые отрядом по дороге, довольный дед помчался их потрошить. Внешний вид «гостьюшек» никакого шока у аборигена не вызвал, только легкое любопытство. Косяками, что ль, здесь такие ходят, или все дело в притуплении самой способности живо реагировать на окружающий мир, которое наступило с возрастом?

Алкоголь, коего уже изрядно плескалось внутри, настраивал на философский лад. Эх, мне бы гитару сюда… Илай прижался ко мне с одного боку, Велор – с другого. Они часто так делали: анроструму все еще требовался физический контакт, Илай же любил, когда я его почесывал и поглаживал. Велор тоже частенько проводил пальцами по шерстке Илая, но я готов был наглаживать коточеловека часами, чем последний был весьма доволен. Я был расслаблен и спокоен, а вот Илай что-то ерзал, все ему не сиделось.

- Чего локтями толкаешься?

- Знаешь… может, это и глупость… но что-то мне этот сапиенс не нравится. От него мерзко пахнет. Ты не подумай, у тебя – запах приятный, остальные, с кем я знаком, пахнут лучше или хуже, но от сморщенного сапиенса несет так, что у меня шерсть дыбом. Тревожно.

- Ну, может быть… не знаю… болеет? Это же не всегда видно…

- У меня не настолько тонкий нюх, чтобы учуять нечто подобное, - покачал головой неко и прижался ко мне сильнее.

Я порасспрашивал его еще немного, но ничего конкретного так и не добился.

Мне старичок понравился: веселый, он безостановочно травил нам байки про эти места, смеялся, а под конец и вовсе сделал загадочное лицо и предложил показать «диковину». Бохлейл скривился, Камо почесал голову и сказал, что все интересное уже имел счастье лицезреть, его рука втихаря поглаживала коленку князя, и я догадался, что парень подразумевал. Да еще и правитель покраснел. Мне было лень, я вежливо назвал это «усталостью», Илай нервничал и молча цеплялся за меня, а Велор, кажись, придремал.

Деда отсутствие энтузиазма с нашей стороны не обескуражило. Он прищурился и виртуозно надавил на жалость. Типа он такой старый, одинокий, переговорить не с кем, красоты родного края смотреть отказываются…