Бойник поглядывал по сторонам, охраняя починщиков от неприятностей.
– Стой! – крикнул в мою сторону. – Назовись!
Я привстал… и резко опустился: руки бойника хватали с телеги запрещенный властями гнук.
Стрела сорвалась с тетивы. Плечо больно царапнуло – хотя я лежал, распластавшись по земле. Умелец там, однако.
– Грррр! – взревело мое горло.
– Человолк!
Вторая стрела едва не пригвоздила к дереву, за которое удалось отскочить. Ноги помчали меня назад, виляя между естественными преградами. Еще одна стрела почти достала на излете, содрав кожу на ягодице. Куда мне тягаться с таким в меткости, я со своим гнуком против него – как с рогаткой против снайперской винтовки.
Подхватив сложенную одежду, я еще долго не останавливался, и лишь на подходе к лагерю тело вернуло себе человеческий облик.
Глава 5
Ученицы блаженствовали. Омовение сменилось играми. Забравшись одна на другую, царевны пихались, пока все вражеские пары не опрокинутся, локти сталкивались, фасады вминались, пальцы захватывали и дергали чужие всклокоченные волосы. Визг, плеск, брызги, хохот. Верхние изо всех сил старались удержать равновесие, нижние крепко держали их за бедра, но сами едва стояли на ногах. Толчок – и гогочущая конструкция летела вниз. Вздымалась пенная завеса, каскады ледяных брызг накрывали соседей, которые визжали и бросались мстить обидчицам.
Знавший о море и теплых пляжах я не понимал местной любви подолгу булькаться в невыносимом холоде.
На страже стояла Антонина. Заметивший меня взор равнодушно уехал в сторону, поза вовсе не изменилась: разместившись на небольшой возвышенности, царевна примяла бугорок могучим седалищем, одной рукой она опиралась на траву сзади, а в другой держала перекинутый поперек живота обнаженный клинок.
– Где Варвара? – спросил я.
Поправив под шлемом мокрые пряди, Антонина указала подбородком назад, на бурлившую весельем лужу.
– Позови, – попросил я.
– Я дозорная. Тебе надо, ты и зови. – Она высокомерно отвернулась.
Вредина. Понимала же, почему обращаюсь. Пришлось сунуться в пределы видимости.
– Варвара!
Среди девчонок случился маленький переполох. Они посыпались в воду, которой было по пояс, оставляя снаружи одни головы. Одна пара просто развернулась ко мне. Верхняя в паре, чуть не до пояса закрытая длиннющими волосами Александра, испуганно прикрылась еще и руками, ее ноги изо всех сил пинали в бока нижнюю. В нижней узналась ничуть не смутившаяся Варвара.
– Что?
Ей надоело терпеть пинки, она подняла за бедра и сбросила взвизгнувшую златовласку. Вопли и махание рук закончились большим бульком. Варвара бесцеремонно уставилась на меня, возвышаясь над пейзажем как продавец над арбузным полем, причем арбузы были сердитые и недовольные.
– Маленькая, но срочная проблема. Выйди.
Отойдя, я через несколько шагов присел на землю спиной к возобновившемуся празднику жизни.
– Что за проблема? – осведомилась расположившаяся рядом Варвара.
Мокрые плечи покрывала наспех накинутая рубаха, голые ноги девушка вытянула вперед, шевеля пальцами, почти синими от холода. Бедра и некогда гладкие икры топорщились гусиной кожей.
– Не переохладитесь, а то заболеете.
– Об этом хотел поговорить так срочно? – Варвара резко поднялась, окатив морозным воздухом. – Не маленькие, сами разберемся.
– Сюда двигаются пятеро на телеге. Четыре крестьянина и бойник. – Я потянул девушку за промокший подол рубахи, усаживая обратно. – С гнуком.
Варварино лицо, белое от холода, стало серым:
– Как это понимать?
Я предположил:
– В этих местах царит безвластие. Рыкцари ушли, цариссы еще не воцарились. А урожай собирать надо. – Мой палец указал вверх, на свисающие оранжевые солнышки. – Идут за апельсинами, прямо сюда, по просеке.
– Что будем делать?
– Уходить.
– Из этого рая?! После стольких дней мучений?!
– Что предлагаешь?
Варвара сузила глаза, превратив их в плюющиеся свинцом смертельные амбразуры:
– Нападать. Их всего пятеро, нас шестнадцать, у тебя тоже гнук.
– Я их стрелку не чета, не сможем даже подойти. Половину уложит еще по дороге.
– Как же подошел ты? И откуда знаешь о его меткости?
Наклонившись на один бок, я потер рукой сочившуюся кровью ягодицу:
– Метров с девяноста. Мне такое не по зубам даже во сне. Еще в плечо с сорока, причем он стрелял интуитивно, не видя меня, а только предполагая. И чуть не расщепил дерево, за которым я прятался.
– Круть, – обмерла Варвара, отдавая врагу дань почтения. К пупырышкам холода прибавились пупырчики испуга.
– Надо уходить. Распорядишься?
– Нет. – Варвара поднялась и обернулась к озеру: – Девочки! Нужно повторить утренний подвиг.
Там упала тишина.
– Собирайтесь, выдвинемся навстречу. Враг недалеко.
– Почему надо как утром? – не выдержал кто-то.
– Давайте сразимся! – донесся еще один возглас, наивный и звонкий.
– Там пятеро. Один с гнуком, настоящий мастер, – громко сообщила Варвара. – Остальные – крестьяне. Их жизни не стоят того, чтоб пострадала хоть одна наша.
– Не лучше разойтись миром?
– Нельзя обнаруживать себя, пока идет преследование. Каждая из нас – ценная добыча. Их стрелок – возможный рыкцарь, отставший от отряда или временно вернувшийся домой. Где один, там многие.
Она повернулась ко мне:
– Они же не сунутся к человолкам, правда?
– Правда, – признал я. – Пока не явится сила, способная нас выгнать, а их защитить, они сюда не придут.
– Вперед! – скомандовала Варвара, подбирая свои штаны и впрыгивая в них.
– А я? – Сидевшая на крутом бережке Кристина беспокойно крутила головой. Щеки пылали румянцем. Ее штанины были задраны до уровня шорт, пострадавшая нога с чувством морозилась на дне. Опуститься царевне пришлось прямо на влажную песчаную кромку, подоткнув под себя полы рубахи. Образовавшиеся грязные разводы не смущали; остальное, что выше и ниже, тоже красотой не блистало, выделяясь лишь степенью мокрости.
– Идти сможешь? – поинтересовалась Варвара.
– Сейчас попробую… – Кристина наступила несколько раз. Затем радостно потопталась. – Еще ноет, но, кажется, могу.
Я двинулся сквозь лес показывать дорогу. По мере одевания ученицы нагоняли меня, в просеку вошли уже полным отрядом. Перед пригорком, за которым пологий спуск, я остановился.
– Здесь.
Все как-то сразу потупили лица.
– Может, без Чапы справимся? – выразила общую мысль Антонина.
Я сказал:
– Сам бы с превеликим удовольствием устранился, но у человолков вожак всегда самец.
– Одно слово – звери, – сквозь зубы выплюнула Антонина.
– Если крестьяне сталкивались со стаей, они заметят несоответствие. – Меня чужие мнения не волновали, волновало наше будущее. – Все главные бойцы стаи – самцы.
Варвара перехватила слово:
– На этот раз враг будет близко. Глядя в упор, он должен принять нас за стаю и испугаться, а для этого должен поверить. Чапа, – ее лицо обратилось ко мне, – что сделать для правдоподобности?
Царевны застыли, на мне сосредоточилось их пугающее внимание.
– Кхм, – прокашлялся я. – Когда вы спускались с горы, издалека наблюдатель видел только отсутствие одежды и четвероногость, главные признаки человолков.
– А что еще? – недовольно вбросила Антонина.
– Чшш! – шикнули на нее.
– Ну-ка, рыкните, – попросил я.
Посыпалось:
– Рряв!
– Тяв!
– Гав!
– Ррр! – просто прорычала Амалия.
– Вот. – Я указал на нее. – Лучше просто рычите без всяких гавков. Не ртом, а из глубины, из самой груди, будто горло полощете. Ну-ка, все вместе!
– РРРР!
– Не фонтан, но сойдет. Рычать на противника – это первое. Второе: взгляд. Не опускать ни в коем случае. Кто отвел глаза, тот боится и заранее проиграл. Стая, которая боится, не противник. Третье.
Я перевел дух. Девочки ждали.
– Третье: поза и походка. Это главное. Любой отличит человека, ставшего на четвереньки, от настоящего человолка.