– Отбой тревоги, – объявил я, когда последние движущиеся точки исчезли вдали. – Отдыхайте. Но по сторонам посматривайте.

Даже расслабиться не успели:

– А-а! – со страхом и болью донеслось сбоку.

Отдых отменялся. Кристина, шагнувшая на ком сухой травы, теперь торчала над ним в перекособоченной позе – нога провалилась по самый верх бедра и застряла в дыре среди камней. Ни туда, ни сюда.

Мои усилия по вытаскиванию за руки вверх успехом не увенчались, а ее собственные попытки, связанные с дерганьем в стороны, едва не повредили ногу. Громкое «Ой!» остановило нашу бурную деятельность. Несколько учениц, толкаясь, принялись раскидывать траву, почву и перекрестно лежавшие – словно специально уложенные таким образом – ветви под ней.

Скальную породу пересекала трещина, она вилась между деревьями на несколько метров вперед. Кристину угораздило попасть в самую узкую часть. Дальше в щель могла бы поместиться не только нога, но и весь человек, что и было мной тут же продемонстрировано. Нырнув во тьму, я просочился в самую глубину, внутри дал глазам немного привыкнуть и осмотрелся.

Щель как щель, в качестве пещеры использовать нельзя: пролом почти вертикальный, от дождя не укроешься, а дно – череда сплошных острых выступов и углублений. Ни лечь, ни отдохнуть. Впрочем, здесь можно прятаться паре человек – при угрозе жизни, когда дождь и прочие неудобства просто не замечаются.

Нога Кристины в грязном кожаном мокасине едва не била меня по макушке. Вот оно что: нужно двигать ее вперед согнутой, тогда выйдет на широкое место. Я осторожно взялся пальцами за тонкую щиколотку.

– А-а! – оглушил сверху девичий вопль.

– Кристина, это я. – В одно движение ее нога была вытянута мной в нужном направлении. – Вот и все.

Обошлось содранным кусочком кожи. Могло быть хуже.

Полазив по трещине еще, я сделал вывод: пещеркой активно пользуются. Людям здесь некомфортно, а вещам – в самый раз. На камне виднелись многочисленные потертости и царапины, оставленные опускаемым и поднимаемым грузом. Сейчас чей-то возможный тайник был пуст.

Прошу прощения, не пуст. Один камень явно выделялся своей инородностью – на мой взгляд недавнего человолка, привыкшего к жизни среди камней. Я расшатал его и вынул. В глубине обнаружилась выемка, за которой можно спрятать пару мешков золота. Вместо золота здесь ползали мокрицы, а в застоявшемся воздухе, несмотря на сырость, стоял убойный запах чеснока и пота. Кто-то был здесь совсем недавно. Возможно, те самые обладатели ног и груза, чьи следы я видел около лагеря.

Попыхтев, я выкарабкался на свет и указал на трещину.

– Не накрывайте, чтоб еще кто-нибудь не провалился. И хорошо бы огородить торчащими ветками.

С этой минуты движения царевен по леску стали намного аккуратнее, ступни прощупывали почву, прежде, чем перенести вес. Вот и прекрасно, целее будут.

Я вновь собрал отобранную команду в сторонке. Остававшаяся за командира Варвара, естественно, тоже присутствовала, и мои первые распоряжения коснулись именно ее:

– Воду наберите про запас в шлемы, у вас их остается три. Отстоится, можно пить. Лучше, конечно, прокипятить, но дым выдаст убежище, а рыкцари опаснее микробов. Напейтесь и наберите воды с собой, возьмем в горы. И дров наберите, сколько можно. И сухой травы. Не думаю, что дело дойдет до костра, но если дойдет, нужно быть готовым. Вопросы есть?

Антонина подняла бровь:

– Как ты сказал: рыкцари опасней, чем кто?

Мяч ей в ворота и полный стадион зрителей. И мне заодно, поскольку сам виноват.

– Чем другие рыкцари, мелкие и вредные. Неважно. Я спрашивал по существу дела.

– Вдруг вы не вернетесь до утра потому, что просто задержитесь? – задумчиво ввернула Варвара. – А мы уйдем.

– Тогда отправимся вам на перехват. Постараемся не задерживаться. Вон кучка корешков. – Я указал на принесенное с утра. – Разделите, поешьте.

Кристина сглотнула. И не она одна.

– Себе еще найдем по дороге, – успокоил я команду. – С вопросами все?

– Какой знак подать, если увидим угрозу вам? – осведомилась Варвара.

Гм. Соображает. Об этом я не подумал.

– Пригните крайнее деревце на пригорке. На фоне скалы его должно быть видно от леса. Буду знать, что к нам кто-то идет.

– Если враг двинется сюда, как сообщить, что мы ушли, а здесь засада?

Я вытащил и протянул девушке кремень:

– Запалите собранный хворост, мы увидим дым.

– А если снова туман? – возразила она.

Я пожал плечами.

– Тогда не увидим.

Больше вопросов не возникло.

Непросто быть командиром. Столько мелочей, о которых нужно думать заранее. Поправив на плече гнук, я повел навьюченную пустыми мешками продовольственную экспедицию в сторону далекого леса. Наступали осторожно, памятуя о прикрытой трещине. Каменистый склон оказался крутым, дальше понадобилась еще большая осторожность, чтоб не соскользнуть. Я постоянно оглядывался. Спутницы всматривались вперед. Высокое солнце слепило слева, не мешая видеть далеко и отчетливо. Жаль, что это работало и в обратную сторону – мы являлись прекрасной мишенью для любого, кто мог поджидать в лесу.

– Съедобно. – Я кивнул на ростки под ногами.

Антонина провела по ним носком сапога:

– Такие сухие и хиленькие…

– Если не голодная, не переводи продукт, оставь другим, – выговорила ей Кристина, собираясь рвать зеленый пучок. Видимо, в плену их кормили только вершками.

Неужели жизнь ничему не научила? Пришлось подавать пример. Выдернув похожий на недозрелую морковь белый корень, я тщательно обтер его перед тем, как отправить в рот. Джентльменский позыв предложить первый кусок дамам мозг безжалостно придушил: мало ли.

Девочки хором захрумкали, дорога пошла веселей. Мой взор метался и постоянно обращался назад. Муки командира: почему не пошел всем отрядом? Стоило ли разделяться, когда за нами погоня?

От погони мы как-то спаслись, иначе нас уже догнали бы. Зато: если напоремся на разбойников всего лишь вчетвером, остальные спасутся.

– Все помнят сигналы?

Если со мной что-то случится, сигналить и принимать информацию придется им. Вышагивавшая плечом к плечу Кристина бойко отрапортовала:

– Один флаг – срочно уходите, два – идите к нам. Если кто-то движется в нашу сторону – согнутое деревце. Если лагерю угроза – костер.

– Откуда взять флаг? – с детской прямотой вопросила Антонина.

Единственная из нас в доспехах и шлеме, из-за своей крупности она выглядела самой взрослой. Внешность обманчива.

Я прокашлялся, не зная, как приступить к объяснению. Разговаривая с Варварой, имел в виду себя, теперь задумался о вариантах.

– Решим этот вопрос, – успокоила меня Кристина, переглянувшись с Майей.

Та едва сдерживала смех.

Многие племена индейцев Амазонки не приняли католичества по глупой причине: не могли верить людям, у которых для обозначения зеленого цвета всего одно слово. У них самих до трехсот. Сейчас все эти триста, а то и больше, составляли наш вожделенный горизонт, играя дополнительными сотнями оттенков и тысячами нюансов.

После основательной чистки шлем на Антонине сиял как самовар, и я забеспокоился, не привлекут ли блики чужого внимания. В кино спрятавшегося снайпера выдавало стекло на оптическом прицеле, а у нас целый купол на вершине самоходной башни.

– Вас не учили маскировке?

– Но это некрасиво, – скривилась единственная наша обладательница доспехов.

– Тоня, сейчас это опасно, – поддержали меня Майя с Кристиной.

Скрепя сердце, Антонина покрыла предмет спора горстью пыли. Остальной металл на ней был тусклым – ее руки, к нашему счастью, туда еще не добрались.

К лесу мы вышли часа за два с половиной. У девочек уже подгибались ноги.

– Сидите здесь, – приказал я, остановившись перед внушавшей благоговение стеной неизвестности. – Если через полчаса не вернусь, бегите назад. Если волки – лезьте на дерево. Если враги – подавайте сигнал и спасайтесь.