Существует сефардское предание, согласно которому Ной, когда посланная им ласточка вернулась с ветвью оливы в клюве, воскликнул: «Эль ма меша у этт ин джа», то есть «Вода уходит, а глина возвращается назад». Считается, что сочетание звуков «тин джа» и дало городу название – Тан-джа, Танжер.

В V веке до нашей эры в Танжере пристал к берегу карфагенский мореплаватель Ганнон. Около 429 года нашей эры здесь побывали германцы – вандалы, покорившие последнюю римскую твердыню на севере Африки.

Арабы, пришедшие с Аравийского полуострова, где сегодня находятся Саудовская Аравия и Йемен, завоевали портовый город, представлявший важное стратегическое значение, в седьмом веке. Лишь тогда постепенно началось смешение арабов с берберами и другими африканскими племенами.

Но кто же создал Танжер? Кем были люди, решившие остаться в этом месте и построить город?

Как гласит одно из древнейших преданий, Танжер основал Антей, сын Посейдона, гигант, чей рост достигал шестидесяти греческих локтей. Геракл, наделенный сверхчеловеческой силой, расколол здесь сушу и создал морской пролив, соединяющий Средиземное море с Атлантическим океаном. Несомненных доказательств этого полным-полно. И легенда, по единодушному мнению местных жителей, не является только легендой. Достаточно просто осмотреть пещеру Геркулеса, она находится в 20 километрах к западу от Танжера, на высоте около 300 метров над уровнем моря. Сразу видно, что Геркулес жил в пещере, там можно увидеть даже отпечаток его громадной ступни.

И восход, и закат солнца – грандиозное зрелище, когда любуешься им, находясь в пещере Геркулеса, где между темными скалами открывается умопомрачительный вид на море. Он меняется каждую минуту, ни одна новая волна не похожа на своих предшественниц, ни один порыв ветра в Танжере не напоминает ветер, дувший накануне. Ветер Танжера не такой, как в других городах и портах мира, каждый его порыв уникален.

«Северный ветер раздает пощечины Танжеру и людям Танжера», – говорят жители города. Но если это пощечины, то они не причиняют боли, а только встряхивают и взбадривают, заставляют человека увидеть прелесть и красоту жизни, но также ее суровость и грубость.

Марокканский писатель Тахар бен Джеллун пишет: «Ветер свистит над их головами и мыслями».

В пещере Геркулеса ощущаешь могучую силу моря, и тебе для этого не нужен контакт с его бурлящими волнами. Иногда мы способны ощутить энергию стихии, присущую какому-то месту или человеку, не вступая в телесный контакт с ним. Танжер дарит своим гостям эту способность.

Я поднимаюсь к пещере Геркулеса, и меня охватывает восторг при виде бесконечного морского простора. Легкий ветер заставляет меня остановиться на мгновение и обернуться. Я смотрю на город, он простерся вдоль морского берега и похож на полураскрытую ладонь. Я ощущаю напряжение сил этого мира. Теплое Средиземное море и более холодный Атлантический океан словно борются за власть, но ни один из противников не хочет победить в этой борьбе. Я опускаю руку в воду – она то холодная, то секунду спустя – теплая.

Здесь очень быстро темнеет, быстрей, чем в любом другом месте. Начинается умопомрачительный закат. Время замирает. Синева, затем пурпур заливают небо над горизонтом. Эти картины говорят со мной без слов. Я пытаюсь понять – кажется, они обращаются ко мне с прощальным приветом и просьбой. Тишину нарушает шум волн, ветер крепчает.

«Никогда не забывай Африку и свои корни, ведь Африка и твои корни едины, они не существуют друг без друга!»

Мне вспомнилась маленькая серебряная ложечка, которую я, когда мне было двенадцать лет, со всей силы швырнул в море на мысе Спартель. Серебряную ложечку мне подарил один близкий родственник мамы, уважаемый ученый, умевший изгонять злые силы и укреплять добрые посредством чтения сур Корана и некоторых заклинаний. Моя мама не сомневалась в его способностях. Мало того, она в течение многих лет часто обращалась к нему с теми или иными заботами и тревогами. Наверное, у нее накопилось немало доказательств его необыкновенных способностей, потому что до своих последних дней мама питала глубокое уважение к этому человеку. Однажды она меня привела к нему. Нас опередила женщина средних лет, и нам пришлось подождать. Встретив взгляд ее печальных темных прекрасных глаз, я сразу подумал, что в семье у нее какая-то беда.

После этой женщины настала моя очередь. Моя мама рассказала ученому, что у меня очень часто воспаляются глаза. Я порядком мучился из-за так называемых ячменей на веках, не помогали ни теплые примочки с настоем ромашки, ни прописанные врачом мази. Ученый человек посмотрел на меня, улыбнулся и пригласил войти в комнату, где стены и пол были богато декорированы марокканскими красно-сине-белыми изразцами. Дело было во время летних каникул, стояла сильная жара, но в комнате царила приятная прохлада. Я присел на бирюзово-голубой восточный диван, рядом стояла деревянная вычурная этажерка, ученый попросил меня лечь. Не успел я как следует улечься, как он начал произносить какие-то непонятные, но благозвучные слова, он произносил их нараспев и очень монотонно, и в то же время быстро. Сначала я оробел, а потом начал понимать смысл слов и почувствовал доверие к ученому. Слова были энергичными и обращались к моим глазам. Они звучали как-то совсем не по-нашему, но не были иностранными. Под конец он быстро провел серебряной ложечкой по моим векам. И отдал ложечку мне, наказав как можно скорей бросить ее в открытое море – вместе с нею канет в море моя глазная болезнь.

На другой же день я исполнил это удивительное приказание. Мы с родителями поехали на берег поблизости от Геркулесовых пещер, и там я, размахнувшись изо всей силы, бросил ложечку в Атлантический океан. Ложечка летела и летела вниз, казалось – бесконечно, и вдруг скрылась в волнах, которые нетерпеливо бились внизу. С того дня противные ячмени у меня никогда больше не появлялись.

Было бы просто несправедливо объяснять все волшебство сказочного Танжера присутствием знаменитых звезд и писателей. Как раз многие совершенно не известные люди рассказывают самые прекрасные истории и создают подлинное очарование города. Однако прежде всего необходимо найти, открыть его очарование, услышать эти истории, так как они прячутся, обнаруживает их только терпеливый человек.

В истории Танжера шла борьба различных мировых сил за обладание этой зерновой житницей Северной Африки: берберов, арабов, португальцев, англичан, испанцев. В 1923 году Танжер был признан международной зоной и тем самым отделился от Марокко. То есть он оказался в таком же положении, в каком даже после «холодной войны» находился Берлин – город, где я родился. В Танжере осталось немало реликтов, к сожалению, не слишком известных, которые напоминают о бурной и многоцветной истории города. Марокканцы говорят, что Танжер богат историями, но еще богаче многоцветье его красок, и просто не счесть всевозможных образов, живущих в этом городе. Истории поджидают тебя везде: в переулках, домах, на холмах, кладбищах, в глазах людей. Если хочешь узнать эти истории, нужно постараться их увидеть, иначе твой поверхностный взгляд потеряется в пестрой суете городской жизни.

Язык жителей Танжера и других марокканцев опять-таки отражает их долгое и полное перемен историческое прошлое. Он и сегодня представляет собой необычную смесь языков завоевателей и завоеванных. Другие арабы не понимают собственно «марокканского», многие слова принесены берберами, многие – другими африканскими племенами, какие-то, несомненно, коптского происхождения, есть также французские и испанские слова и выражения. Марокканцы любят здешний диалект за его особую мелодичность и мягкость произношения, считая его изящным и даже игривым.

Мухаммед Шукри, меланхоличный сын Танжера, особенно хорошо сказал об истории города в своей беседе с Мухаммедом Алутой: «Этот город обогатился различными культурами еще до того, как состарился. Я не имею в виду, что у него плохая старость, нет, он постарел естественно, подобно тому, как стареет человек».