Как вернулся домой, юноша не помнил по причине невыносимой усталости, и едва коснулся головой подушки, его сморил тяжелый сон. Этим вечером произошло слишком много, чтобы не нуждаться в немедленном и длительном отдыхе, и конечно он проспал отъезд во дворец монсеньора.

Наверное, эр Рокэ отправился к кардиналу. Встав и сонно похлопав глазами, юноша внезапно вспомнил, что вчера нашел черный отшлифованный множество лет назад камешек, совершенно случайно, когда возвращался домой и решил пройти еще небольшое расстояние. Как следствие, и об этом он тоже чуть не забыл, Алва махнул рукой и разрешил оставить карас себе, не понимая собственного счастья. С того вечера в «Талигойской звезде» эр словно надел маску упрямого барана и отчаянно отказывался слушать о своем раканстве - только и твердил о том, что Беатриса Борраска «родила мертвую девочку». Конечно. А потом эта же, вполне себе живая девочка, сестра Альбина Борраска, стала праматерью гоганов, это юноша точно знал, но разве всезнающего Рокэ Алву переспоришь?

И что теперь с этим камешком делать? Вставить в карас и подарить Той Единственной? Раз уж Рокэ вознамерился вставить в пустые лунки кэналлийские самоцветы... Главное не проболтаться принцу Альдо, откуда карас, а то как бы не пришлось ему стать этой самой Единственной, принявшей кольцо из окделльских рук.

Ричард посмеялся над этой мыслью, но все-таки решил держать язык за зубами, тем более, если Рокэ Алва настоящий Ракан, то Альдо - либо не настоящий Ракан, либо должен до Излома умереть. К тому же Алву он знал уже достаточно давно и мог с уверенностью заявить, что доверяет ему, а про Альдо только был наслышан... Мысли окончательно перепутались, как тонкие нити надорского производства, и, взяв карас с собой, юноша решил съездить к Реджинальду. Необходимо было узнать, какого мнения о выигрыше войны придерживается кузен, чтобы не упустить ничего важного, и заодно внушить тому ложную надежду, что Окделл и Лараки плывут в одной лодке.

А потом можно будет сходить и к ювелиру... Кстати, как поживает Моро?

Спустившись вниз, Ричард посмотрел на недовольного раненого мориска, который топнул копытом при виде хозяйского оруженосца, и подумал, что если попытаться погладить его, можно остаться без пары пальцев.

- Здравствуйте, господин, - из-за угла застенчиво выглянул Пио. - Вы бы с ним поосторожнее. Он злится, потому что монсеньор уехал на Соро.

- Уехал?

- Чуть рассвело, - выпрыгнувший из-за угла Пако, хоть и являлся копией Пио, но повадками и ловкостью явно преуспел. - Сону оседлать?

- Да, - ответил Ричард, вспомнив, как лихо спасся на коне от покушения. - Нынче в городе без лошади никак нельзя.

Конечно, если в него снова вздумает стрелять кто-нибудь, серьезнее Анны-Ренаты, то может пострадать и Сона, жаль, что об этом юноша подумал, уже выехав за ворота. Настроение испортилось, когда Ричард вспомнил, что предстоит радостный и беспечный разговор с врагами, выдающими себя за друзей, но что поделать, если это неизбежно. Эх, был бы в Олларии Эстебан... Но все печали развеялись, когда юноша доехал до Золотой улицы и сказал ювелиру, что ему нужен перстень для будущей герцогини Окделл.

- О, - маленький человечек с острым носом изумленно взглянул на заказчика, - но господин еще так молод...

- Это не помеха, - улыбнулся Ричард. - В наших краях женятся обычно рано, если чувства велят. Сделайте что-нибудь легкое и не натирающее кожу, для нежной женской руки. Желательно что-нибудь говорившее о принадлежности человека к роду Скал...

- Я понял! - закивал мастер, - разумеется, я постараюсь выполнить в наикратчайший срок.

- Благодарю вас, - и Ричард щедрой рукой вручил мужчине четыре тала, поверх оплаты. На удачу.

Стареющая женщина, у которой Реджинальд снимал комнату, неумело флиртовала с молодым гостем, и от этого было несколько противно, но письмо от кузена на свое имя Ричард все же взял. Реджинальд уехал срочно на две недели куда-то, вряд ли в Надор, поскольку именно за это время можно туда добраться, и Ричард почувствовал слабое облегчение.

Впрочем радовался он рановато - дома ждало приглашение в гости кансилльера, на чашку травяного отвара, и Ричард, тот беспокойный и глуповатый Ричард, которым он умело прикидывался, просто не мог не приехать. Поэтому пришлось лгать Штанцлеру, рассказывая о том, что убийцу попросту не поймали - а тот, в свою очередь, лгал ему, обвиняя в покушении на Алву Дорака. Звучало настолько смешно и абсурдно, что юноша с трудом сдерживал желание расхохотаться кансилльеру в лицо. Неужели он сам верит в собственные слова?

Ричард Окделл не верил в них, но самозабвенно кивал, подобно игрушечному болванчику, соглашаясь со словами кансилльера. Ссориться им нельзя, а пока нужно отправиться в Надор и посмотреть, как идут дела там, не устроил ли Эйвон какую-нибудь интригу, раз был не прочь избавиться от Повелителя Скал.

- Твоя матушка очень хочет тебя видеть. По ее просьбе Эйвон Ларак несколько раз писал герцогу Алва, и было бы неплохо, чтобы ты уже завтра выехал. Будь осторожен. И вот еще что. Твоя матушка весьма недовольна твоей службой у Рокэ Алвы. Я написал ей, что ты присягнул ему по моему настоянию.

- Благодарю, господин кансилльер, - эта новость юношу совершенно не обрадовала, поскольку становиться должником этого человека ему не особенно-то и хотелось, но кто его спросил?

- А еще я забыл тебя поздравить, - улыбнулся Штанцлер. - Стать кавалером ордена Талигойской Розы в семнадцать лет - весьма почетно! Отец бы гордился тобой.

Да. Гордился бы. А теперь пусть Алва гордится за них обоих.

- Конечно, эр Август. Спасибо вам, - ответил Ричард Окделл сдержанно и спокойно.

Эпилог

- Монсеньор! - одарил Дикон эра сияющим взглядом, - я так рад, что вы разрешили мне отправиться в Надор! Мне нужно разобраться с Лараками и увезти сестру в Олларию, и потом...

Что «потом», договорить не удалось, потому что Ричард сам не знал, да и эр взмахнул рукой, призывая юношу к молчанию.

- Подождите. Вы мне об этом не говорили.

- Да? Прошу прощения.

- Сперва нужен патент от Ее Величества. Я не думаю, что молодой девице самое место в доме убийцы ее отца и развратника всея Талига, - Алва тонко улыбнулся. - Предлагаю вам повременить с этим, но фрейлиной при дворе ваша сестра станет точно. Хотя бы когда вы уедете весной. По какой, кстати, причине?

- Не знаю, монсеньор, - юноша дернул плечом и почувствовал раздражение. - Я придумаю.

- Хорошо.

- Удачной вам дороги в Кэналлоа.

Вот так спокойно они и расстались, и Ричард был даже рад, что Алва не взял его с собой, хотя в глубине души желал отправиться в солнечную страну, увидеть голубое море с белой шипящей пеной на волнах, попробовать апельсины и виноград. Но долг важнее всего, надо стремиться к своей изначальной цели, а не размениваться на более заманчивые предложения, однако Ричард задержался на время праздников. Сначала кавалерийский сержант предложил ему остаться на три дня, к тому же юноша понимал: отправься он сразу, Лараки поймут, что он хочет предпринять серьезные действия.

Путь от Олларии до Надора был не очень длинным, однако показался целой вечностью, поскольку юноша хотел поскорее увидеть родных. Он соскучился по своей семье и жаждал поскорее поговорить по душам с сестренкой, а также объяснить матушке, почему Лараки опасны. Конечно, она может не поверить, что опекун ее сына - преступник, злодей и просто ужасный человек, но в глубине души Ричарда таилась надежда, что все-таки материнская интуиция ее не подведет.

А чтобы врагами всея Надора мгновенно не стали кэналлийцы, юноша натянул поводья и обратился к сопровождающему:

- Сержант Гокс! Эта дорога ведет к надорскому замку. Дальше я поеду один.

- А назад возвращаться к началу лета, как было велено? - уточнил сержант, подкручивая роскошные черные усы.

- В тринадцатый день Весенних Молний - на постоялом дворе «Веселый крестьянин». Он неподалеку. На вывеске человек верхом на корове, а рядом бежит теленок.