- В конце концов, - поделился он однажды с Айрис, с кислым видом втыкавшей раз за разом иглу в грубую ткань, - однажды я женюсь. А какая здравомыслящая девушка захочет жить в бедности и аскетизме?

- Если мне будет позволено процитировать Веннена, которого я читаю тайком от матушки... - лукаво прищурилась Айрис.

- Не будет. Я не любитель пустых сонетов.

- Ты зануда, - худая и бледная девочка, недавно отметившая пятнадцатилетие, обиженно наморщила нос, - и ничего не смыслишь в романтике.

- Я не вижу смысла в романтике нищенства.

- Ах вот как? Скоро ты перезанудствуешь матушку, Дикон!

И Айрис засмеялась, так тоненько, звонко и заразительно, что даже задумчивый Ричард не смог сдержать улыбку. Впрочем на его лицо сразу же вернулось серьезное выражение.

- Матушку это мало, - сказал он, призадумавшись. - В мои планы входит сам супрем Талига.

- А что супрем Талига? - полюбопытствовала Айрис, позабыв про шитье и во все глаза глядя на брата.

- В шесть или семь лет я видел его. Сущий зануда в лиловом. Спорим, он строже воспитывает своих детей, чем нас матушка?

- В чем подвох?

- Брось, сестрица, это всего лишь небольшое семейное пари.

- А если я переспорю тебя, братец? - последнее слово Айрис произнесла с особым наслаждением и улыбнулась той самой своей улыбкой, которую вдовствующая герцогиня называла порочной.

Хотя, если разобраться, порочным в поведении Айрис мать считала все, что не соответствовало ее излишне изощренным, как считал Ричард, представлениям о приличиях. Смеяться или даже улыбаться за столом, громко говорить, выражать восторг, каким бы горячим и пьянящим он ни был - все это входило у эрэа Мирабеллы в список вульгарного и неприличного. Поэтому такому любознательному человеку, как Ричард Окделл, казалось крайне важным разобраться в этих странностях материнского поведения. Первоочередной же задачей для него стало выяснить причины излишне строгого отношения к Айрис.

- Попробуй, - великодушно разрешил герцог Окделл.

- Например, скажу, что все зануды скучны до безобразия?

- Плохой аргумент, - парировал Ричард. - Легкомысленные люди обычно не очень хорошо заканчивают, а если к этому примешивается недальновидность, это все усугубляет. К тому же...

- Иди, - со смехом отмахнулась Айрис, - расскажи о своих наблюдениях отцу Маттео.

- Чтобы он замучил меня нудными проповедями?

- Я думала, ты захочешь поделиться с ним своими взглядами и мировоззрением...

- К этому я не готов.

- Вот! - торжествующе воскликнула Айрис, щелкнув пальцами.

- Отец Маттео, сестрица, слишком мелок для меня. Я ничего не получу, переиграв его, кроме неприятностей - сперва надо переиграть матушку.

- Хм. Это верно. И когда ты собираешься начать?

- Прежде надо все хорошенько обдумать, - Ричард посмотрел на сестру прямо, спокойно и уверенно. - Вряд ли это произойдет быстро, ведь ты знаешь, что Окделлы тугодумы.

Вместо ответа Айрис послала брату грустный умоляющий взгляд.

- Только не бойся. Я не выдам тебя замуж по расчету.

- Как раз от тебя-то можно этого ожидать больше, чем от других, - с горестью откликнулась Айрис. - Но я хочу верить тебе.

- Спасибо, - кротко ответил герцог.

- А что у нас со спором?

- Я согласен, только мне интересно, какие награды для победителя будут стоять на кону?

- Награды? - Айрис непонимающе и невинно захлопала глазами.

- Конечно.

- Какие у тебя планы? - долго думать девушке не пришлось. - До Излома.

- Ну... - герцог Окделл с задумчивым видом почесал затылок. - Я намерен помочь Ракану провести Кэртиану через Излом, потому что Нэн говорила о его больших трудностях. Кроме того, принять абвениатство, переубедить матушку относительно тебя, улучшить жилищные условия в замке, и наконец устроить твой брак с тем, кого выберешь ты.

- А я тебе помогу!

В серых глазах сестры теплилось счастье, но прямо стоявший Ричард огорошил ее, покачав головой, и Айрис немедленно скуксилась. При таком порывистом отношении к жизни сестренка вряд ли одержит победу, хотя это еще неизвестно. Смысла в самоуверенности нет, лучше сделать ставки.

- Что захочешь ты в случае победы?

- Удачный брак, - принялась счастливая Айрис загибать пальцы, - хорошую лошадь, место при дворе...

- Меркантильность - не порок, - посетовал Ричард, мысленно прикинув, как дорого ему обойдутся прихоти сестры, которая уже очень давно не видела красивых платьев, украшений и вкусной еды. Впрочем винить в этом некого. - И все?

- И чтобы ты был жив, - добавила Айрис напоследок. Твердо, звонко и без улыбки.

- Задача непростая, но я справлюсь. Перезанудствую супрема, его сына и матушку. Может быть, в процессе отомщу за гибель отца, но только если в этом действительно будет толк...

- По рукам?

- По рукам.

- А теперь расскажи-ка мне, братец, - снова зловещее ударение на последнем слове и хитрая улыбка, - с чего ты начнешь?

- Сперва пойду простым путем. Притворюсь наивнейшим идиотом, вроде сказочного Джона-дурня. Обычно таким везет. Можно еще влюбиться в кого-нибудь, наиболее нуждающегося в защите - для полной убедительности.

- А я совершу что-нибудь внезапное для начала... - начала было Айрис и тут же осеклась. - Погоди-ка. Для кого ты собрался притворяться?..

- Для столичной знати, конечно, - в приглушенном голосе юноши звучала невинная насмешка. - Неужели я не рассказал тебе?

- Нет... - побледнела Айрис.

- Это можно было считать твоим просчетом, но раз ты еще не затеяла свою игру.... Смотри!

Шорох бумаги, легкий хруст, острая боль на указательном пальце. Ричард порезался, небрежно разрывая запечатанный конверт, но не счел это событие достойным ругани и проклятий, лишь досадливо поморщился. Вообще-то всю почту просматривала герцогиня, но он собирался потом подложить конверт со сломанным сургучом в небольшую стопку писем и бумаг в ее кабинете, а потом свалить все на происки полковника Штросса, регулярно шмыгающего по замку, как у себя дома.

К этому человеку эрэа Мирабелла не будет иметь вопросов. Она презирает его. И дети слишком прониклись уважением и страхом к ней, чтобы намеренно воровать у нее письма. Пока она так думает, Ричарду будет очень удобно устраивать свои интриги в Надоре. Во благо самого Надора.

Было бы - не приди письмо так не вовремя. Теперь же ему придется устраивать интриги в Лаик, школе оруженосцев, которую смастерили из старого опустевшего аббатства, и неизвестно, кому это выйдет боком. Хотелось верить, что не Ричарду. По сути и неважно, где жить и интриговать, только бы не отходить далеко от камней.

Позвавшая утром для серьезного разговора Эйвона Ларака герцогиня выглядела сумрачной и подавленной, но это не повод для отсутствия в разговоре герцога. Поэтому долго размышлять над тем, чтобы умилостивить мать, юноша не стал. Случай оказался одним из тех, когда действовать надо сосредоточенно и быстро. Граф Ларак человек простой, несмотря на титул, и совершенно не смыслит в политике. Разумеется, Ричард не разбирался в ней тоже, однако хрупкая надежда, что когда-нибудь это станет возможным, мерцала и теплилась в его душе крошечным дрожащим огоньком.

- Матушка, - нагнал ее Ричард при выходе из малой обеденной комнаты, - могу я с вами обсудить кое-что?

- Да, Ричард. Я готова вас выслушать.

- Позвольте мне тоже принимать участие в разговоре с дядей?

Герцогиня остановилась и вздохнула. Острые строгие черты на ее бескровном лице сгладились, и его выражение стало чуточку добрее. Ричард оценил это усилие.

- Сын мой, вы уверены, что это вам нужно?

- Да, - преспокойно ответил юноша, - потому что я не хочу подслушивать.

Герцогиня Мирабелла Окделльская не зря была его матерью, потому что немного подумала и безмолвно согласилась, о чем тут же дала понять коротким кивком головы.

Глава 2. Первое распознавание игроков