- Хорошо, сударь. Мы сейчас в Торку. Письмишко передать не желаете?

В Торку! Точно, там же Эстебан... Ричард и забыл, что не отправил написанное ему письмо, просто торопливо сунув его за пазуху, прежде чем уехать, и потому поспешил отдать сержанту. Тот кивнул, пообещал выпить за Рокэ Алву и за Ричарда, после чего отряд солдат в черно-белых мундирах развернулся и уехал, оставив юношу одного.

Вот и отлично. Ларак не должен подозревать ничего, а уж надорцы справятся с людьми марагонца, что бы он там ни замышлял. Ричард знал, что они пойдут за ним в любое сражение, потому что были верны его отцу... А Рокслеи? На чьей стороне они? Ричард глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок мысли и чувства, а потом свернул с тракта на узкую дорогу. Вот и сломанная ива, на которую они с Айрис по очереди лазали в детстве. Сестра сумела слезть, брат - нет, и на помощь пришел добродушно улыбающийся отец. А вот остатки сторожевой башни с заваленным колодцем, темнеющие вдоль дороги ели. И снег. Много белого пушистого снега, плавно опускающегося на землю крупными снежинками, и Ричард понял, что совсем забыл, как прекрасна в Надоре зима.

Бьянко, которого юноша вел в поводу, остановился, топнул копытом и грустно посмотрел на Ричарда. Ему не хотелось в Надор, можно ли это назвать дурной приметой? Вряд ли. Некоторым лошадям сложно привыкнуть к новой обстановке, даже самым умным. Ричард посмотрел на орден Талигойской Розы, украшающий его грудь, заставил себя улыбнуться и скрепя сердце поехал дальше. Все будет хорошо - иначе и быть не может, но едва Повелитель Скал даст кровную клятву и ее же с треском нарушит, от Надора ничего не останется. А значит, Эдит и Дейдри надо отправить к Ноймарам, и как можно скорее.

Замок на горе показался старым и требующим немедленной реконструкции, пока он не стал жалкой разваленной лачугой, ведь обвалившиеся бойницы и слепые башни с ржавыми флюгерами - это смешно! Странно, что Эйвон не заботился о внешнем виде замка, пока Ричард был ребенком, если так жаждет обрести надорские земли - или же он хочет взяться за дело после смерти Ричарда?

Ну, уж нет. Реставрировать замок Окделлов будет только Окделл, а если увести отсюда людей и нарушить клятву, вполне появится возможность поставить новый замок, когда эта каменная рухлядь разобьется об землю и разлетится по округе множеством маленьких твердых осколков.

«Но-но, Повелитель, - донесся вкрадчивый шепот Скал. - Ты с нами не шути».

«С вами, - мысленно ответил им юноша, - я точно шутить не стану».

Врываясь в Надор шесть лет назад, солдаты сломали механизм подъемного моста, чтобы опальное семейство не вздумало укрываться от них, и решетку над воротами. Герцога Окделла приветствовали привратник Джек и счастливый донельзя пес Карас, помогавший ему. Хотя что толку в помощи? Если сюда нагрянет толпа негодяев, никто не помешает им ворваться в замок и творить там безобразия, хоть и есть где-то в замке таинственная дорога, по которой должны уходить женщины в случае опасности. Ричард ничего о ней не знал, поскольку отец всегда пожимал плечами, а мать отмахивалась от расспросов.

- Привет! - одной рукой Дикон обнял старика, второй потрепал по светлой голове счастливую собаку. - Узнали!

- Узнали, - подтвердил Джек, - еще больше на отца походить стал, но изменился, повзрослел...

- Это точно!

Юноша рассмеялся, но тут же улыбка с его лица исчезла, а самого словно варом обдало - прихрамывая, к нему спешил навстречу Эйвон Ларак. Встреча дяди и племянника после долгой разлуки требовала соблюдений правил приличия, однако Ричарду очень не понравилось то, насколько нехорошим взглядом окинул его стареющий граф, и если бы за ним следом не бежала зябко кутающаяся в шаль кормилица, не толкались слуги, состоялся бы разговор серьезный и не терпящий внимания чужих ушей.

Протянув руки, чтобы обнять старую седую Нэн, Ричард улыбнулся молочной сестре Дейзи, чьи волосы были убраны под чепец.

- Здравствуй. Вышла замуж?

- Она-то вышла, - отозвалась скрипучим голосом Нэн, - за внука моего, Джона. Хорошая пара получилась.

- Да-да, - согласилась Саманта, кормилица и мать Дейзи.

Джон, широкоплечий парень с собранными в хвост темно-русыми волосами, улыбнулся и кивнул Ричарду, и тот почувствовал счастье. Как же все-таки приятно оказаться дома - несмотря ни на что!

- Вы появились несколько неожиданно, Ричард, - строго произнесла герцогиня Мирабелла, и обернувшийся к крыльцу юноша ахнул, не узнав матушку.

Она не отличалась столь мертвенной бледностью, когда он оставлял дом, но и теперь не казалась больной, скорее смертельно напуганной, напряженной, так что у герцога Окделла родилось впечатление, что он вовсе не желанный гость здесь. Почему так? В чем его вина и ошибка? Захотела ли Мирабелла отвернуться и отказаться от сына, присягнувшего убийце отца? Прикусив губу, юноша чересчур резко обернулся к Эйвону, но вместо чего-то подозрительного увидел на дядином лице лишь спокойную безмятежность.

И тогда Ричард, точно теперь знающий, что в Надорском замке все очень плохо, преклонил колено, чтобы прикоснуться губами к изящной материнской руке. Старый знак почитания давшей жизнь.

- Надор приветствует своего господина, - излишне спокойно произнесла герцогиня. - Эдмунд, прикажите поднять флаг на Гербовой башне. Мой сын, ваши комнаты сейчас отопрут. На стол подадут через час.

- «Ваши» - это значит «герцогские», - прошептала Айрис, неожиданно оказавшись за его спиной. - С возвращением, брат.

Сестра тоже выглядела чересчур спокойной и серьезной, и на миг юноша растерялся, но тут же поспешил взять себя в руки и подняться по каменным ступеням вслед за герцогиней. Закрылась за его спиной резная дубовая дверь замка, и сразу же стало невыносимо тяжело на душе. Ему придется бороться, отдавая всего себя ради блага родовых земель, но детские игры давно завершились, прошла пора игр с деревянными мечами. Кавалер ордена Талигойской Розы обязан спасти свое семейство, иначе его честь не стоит и ломаного суана.

- Вот, - сказал он дрогнувшим голосом, отдавая уже в замке плащ, шляпу и перчатки простуженному Тэдди. - Возьми.

- Братец... - Айрис судорожно вздохнула, словно пытаясь всхлипнуть, и крепко обняла его. - Пойдем ко мне или в детскую, - прошипела она, склонившись к его уху. - Ты должен это увидеть. Должен это знать.

Юное горячее сердце сковало обручем из колючих ледышек.

Где же ты, Повелитель Скал? Где твой дом?

Где твоя честь?

А твой сюзерен? Как тебе не потеряться среди всей этой чехарды с Изломом и дворцовыми интригами? И почему так невыносимо больно, когда, перешагнув порог детской комнаты, тесной, полупустой, где почти нет игрушек, ты видишь двух неказистых девочек-подростков, дрожащих, но не смеющих повернуться к тебе лицом?

Почему Айрис молчит, сжав губы, когда ее младшие сестренки стоят в углах и срывающимися от слез шепотками считают до четырехсот?

Она тоже боится неведомо чего. Но Ричард точно знал, кого.

- Айри...

- Дикон...

По бледным девичьим щекам покатились маленькие прозрачные капли, а ведь раньше она никогда не плакала! Позабыв о том, что он тверд и незыблем, что ему уже восемнадцатый год, Ричард Окделл порывисто бросился к сестре и заключил ее в крепкие объятия, а она стиснула слабыми руками его крепкую спину и разрыдалась, уткнувшись в жесткую, мокрую от снега ткань мундира.

- Ричард! - простонала она глухо, шмыгая носом, - я прошу тебя, защити нас! Они не дадут нам покоя и жизни. Они угробят нас всех.

- Кто?

Отстранившись и продолжая цепляться за плечи брата тонкими дрожащими пальцами, Айрис Окделл выдохнула едва слышно:

- Лараки. Они - самое ужасное, что могло случиться с Окделлами Круг назад. Они хотят истребить нас всех, и только ты в силах нас защитить. Ты. Надорэа. Повелитель Скал.

Ричард сглотнул и оторопело посмотрел на вызывающе улыбающуюся сквозь слезы сестру - на ее тонкой шее больше не висела эспера. Девушка из дома Скал добровольно отреклась от эсператизма, чтобы примкнуть к иной вере.