Значит, может ли быть такое...

Юноша нервно оглянулся на плотно закрытую дверь своей комнаты и вернулся взглядом к исписанному числами листу бумаги, словно желая найти в них подтверждение своей догадки.

Может ли возникнуть такая вероятность, что Ракан - это Рокэ Алва? А Альдо Ракан по крови принадлежит к другому Великому Дому? И, если да, то, как это проверить? Как доказать?

Нужная мысль о доказательствах и аргументах старательно не желала появляться в измученной окделльской голове, и в результате он решил оставить эти раздумья до выздоровления. Разговор с королевой прошел немного путано, но юноша понял: она вовсе не абвениатка и даже не верит в забытую вероятность древней магии. Теперь не верит - раньше пыталась в нее вникнуть.

Абвении поступили очень зло и необдуманно, не дав возможности женщине применять гальтарскую магию в момент смерти ее отца, дяди, брата, или другого родственника, умершего непосредственно перед Изломом. Иначе все могло быть гораздо проще и спокойнее, иначе он не дорожил бы своей жизнью ради спасения Надора. Если бы Айрис хоть чуть-чуть знала об этом, но ничего кроме материнских высокопарных речей об эсператизме сестренка не слышала.

Ночью перед неожиданной встречей с Налем Ричарду Окделлу приснился каземат: небольшая полутемная комнатушка с зарешеченным окном, запертая железная дверь, и грустно шевеливший усами таракан, медленно пытающийся забраться на его ногу. Было ли это тайным знаком свыше, юноша не понимал, однако ему хотелось верить, что просто не вышли из памяти остатки горьких воспоминаний, а из тела - болезнь до конца, что это не дурное предзнаменование. Хотя если близко Излом, то возможно абсолютно все...

Окончательное примирение с Реджинальдом произошло в уютной таверне с радостным названием «Весенний цветок», в полдень. Из обсуждения причины ссоры, похоже, сделали табу, а может это Штанцлер наказал кузену забыть про свое оскорбленное достоинство и мириться с верной пешкой Людей Чести.

Ведь и сам Штанцлер не являлся старой знатью, хоть и претендовал на фамилию Борн, как где-то услышал Ричард. И он спокойно ждал, пока улыбчивый слуга принесет хорошо прожаренное мясо и «Черную Кровь», обсуждая с Налем всякие незначительные вещи, когда распахнулась дверь, и в таверну немного неуклюже вошел... Эстебан. За ним ввалились несколько его приятелей, однако на них юноша внимания не обратил, увлеченный недоуменным разглядыванием товарища.

Это определенно не Эстебан. Ростом парень был немного ниже, уже в плечах, и уверенность походки казалась фальшивой, но кто тогда? Есть ли у Колиньяра двоюродные или троюродные братья, с которыми его легко перепутать? Потому что из родных - лишь младшая сестра. А из дальних родичей есть Жюстен Маран, но ему, по рассказам Эстебана, уже около двадцати лет, и живет он в Эпинэ.

Ричард Окделл еще раз внимательно посмотрел на стройного хрупкого человека с красивым смуглым лицом и большими темными глазами. Усмешка, обнажающая ровные белые зубы, от Эстебановой ничем не отличалась, однако на этом сходства заканчивались. За этим человеком шагал Северин Заль, а впереди - Константин Манрик, словно от чего-то оберегая.

И когда Ричард понял, в чем тут дело, он захотел рассмеяться. Однако нельзя. Настоящий Эстебан не простит, если он опозорит его заигравшуюся сестрицу.

- Разрубленный Змей! - Реджинальд занервничал. - Нав... они ходят за тобой по пятам. Следят, не иначе. Может быть, уйдем?

- Нет, - отозвался легко Ричард, - я такой же дворянин, как и они.

- Ты лучше.

- Может и так.

- Но их семеро!

- Не бойся, я больше с ними играть не буду.

Потому что милое большеглазое создание даже не держало в руках костей ни разу за свою жизнь.

- Спасибо, любезный, - обратился юноша к слуге, принесшему кувшин «Черной Крови» и две кружки. - Скоро ли готов будет обед?

- Почти зажарилось, ваша светлость.

- Отлично, ступай, - довольный собой Ричард откинулся на спинку стула и радостно улыбнулся.

- Откуда у тебя деньги? - испугался Наль. - Неужели ты их берешь у Ворона? Про тебя ходят слухи...

Слухи это интересно. Ричард ждал чего-то подобного уже давно, однако предполагал, что лучше прослыть каким-нибудь страшным злодеем, нежели фаворитом Первого маршала. Быть фаворитом - скучно и занудно, даже если тебя щедро задаривают подарками, потому что порывистая юношеская душа отчаянно жаждет приключений, а не плотских утех. Даже, несмотря на то, что встречаться и спать с женщинами Ричард еще не начинал. Пока ему было просто некогда.

Между тем кузен попробовал кэналлийское вино и остался вполне довольным. Этого хватит, чтобы закрепить их временную дружбу, а потом Ричард Окделл что-нибудь придумает.

- Смотрите-ка, - раздался за спиной знакомый, но какой-то чересчур тонкий голос, - уж не Окделл ли это?

- Закатные твари, точно он, - согласился Северин.

Что-то, кольнувшее внутри очень отчетливо подсказало Дикону, что бросаться на лже-Эстебана с распростертыми объятьями и возгласом: «На кого же ты меня покинул, друг?» будет плохой затеей. Очень плохой. Лучше вести себя, как ведет отпрыск Эгмонта, приученный ненавидеть «навозников», дабы не вызвать ни у кого подозрений, а потом он вполне сможет объясниться с сестрицей Эстебана. Наедине, подальше от чужих глаз и ушей.

- Так-так, - Анна-Рената оказалась девушкой мстительной и не знающей сути проблемы, - выходит, Ворон опять заскучал?

- Ему следует отдавать свой долг и короне, - заговорила девушка. - Ее Величество была очень недовольна, когда Алва учил жить Джастина Придда.

Ричард закатил глаза. Сколько еще людей верят этим нелепым россказням про Алву и Юстиниана?

- Ведь шпага маршала принадлежит королю и королеве, а не всяким оруженосцам, - заявила девица.

- Та, что между ляжек, - уточнил Северин, - в особенности.

Смуглые щеки Анны-Ренаты порозовели, к грубым мужским шуткам девушка не привыкла, но и отказываться от выбранной ею роли явно не собиралась. Однако Ричард сейчас меньше всего собирался играть в благородного рыцаря, и на оскорбление следовало отвечать оскорблением. Можно еще вызвать на дуэль, но это как-то мелочно, да и опасно. Жизнь Повелителя принадлежит Излому, не зря он остался в Надоре после отъезда отца и не был умерщвлен вероломными Манриками...

И он обернулся к соседнему столу, за которым гордо восседали шесть парней, желающих ссоры, и девушка, желающая мести. Ричард не осуждал ее - Айрис поступила бы на месте Анны-Ренаты совершенно так же, чтобы отомстить за брата или спасти его, и он тоже...

А потому, может, имеет смысл поиграть в благородство, даже если ему того не хочется?

- Приветствую вас, сударь, - мило улыбнулся Северин, - как скоро мы сможем посмотреть новую картину, для которой вы, вероятно, уже позируете?

- Я вас умоляю, - отмахнулся Ричард. - Повелители Скал настолько неусидчивы, что им не до позирования.

- Конечно, - согласилась Анна-Рената, пронзая его пристальным взглядом. - Неусидчивы. Особенно, после обильной мужской любви.

Ничего себе высказывания из уст талигойских девиц! Ричард усмехнулся и подумал, что если бы это услышала матушка, возмущения и криков было бы слишком много.

- Они навязывают тебе ссору, - шепнул Наль, - давай уйдем. Или ты хочешь их вызвать?

- Всех? Разумеется, нет!

- Но Люди Чести отвечают вызовом на оскорбления.

- А я не хочу умирать.

Реджинальд явно подзуживал его на совершение глупостей, но Ричард уже успел понять простейшую истину: послушай любого Ларака и сделай все наоборот. Теперь родич, рвущийся завладеть Надором, хотел его смерти на дуэли и женитьбе на Айрис, это понятно сразу, однако герцог Окделл не допустит такого.

- Господин Колиньяр, - обращаться следовало именно так и никак иначе, - я понимаю ваши домыслы насчет меня, но уверяю вас, я никогда прежде не имел ничего против вашего брата. Конечно, мы с ним дружили, и по моей вине он не единожды попадал в неприятности, но теперь, когда он далеко, опасность ему не грозит. Если вам будет угодно, мы с вами можем пройти в «Право господина», это через улицу.