— В твоих глазах огонь даже тогда, когда тебе чертовски не по себе, — улыбнулся лорд Церберус и успокаивающе погладил меня по груди. — Чего ты боишься?

— Я ничего не боюсь, — вымучил ответную улыбку я, но увидел прижатый к моему бедру хер и онемел.

Да там все двадцать три сантиметра!!! Етить-колотить! Это ж он мне желудок в глотку вытрахает!!!

— Оно и видно, — обнял меня владелец осадного тарана, по злому умыслу гадкого хрыча из пустыни ставший моим мужем. — Я думал, ты по любодеяниям фору любому мастеру дашь, и мой жезл тебя нисколько не смутит.

— Увы, — не стал вдаваться в подробности я. Поймает ведь на вранье на раз. Пиклюк был той еще давалкой!

— Ничего, привыкнешь, — запустил руку в мои пижамные штаны лорд Церберус и поцеловал меня в губы.

Я сделал вид, что ответил, и начал считать кисточки на балдахине кровати, чтобы отвлечься. Двадцать одна, двадцать две… Муж (бррр, звучит-то как мерзко, Господи!) завелся, раздел меня в мгновение ока…

— Вишенка моя сладкая, что с тобой?

— А? — сбился со счета я. Сто восьмая или сто девятая? Вот же блядство! Придется начинать сначала.

— Ты что, совсем меня не хочешь?

Изумление и растерянность в голосе лорда Церберуса меня изрядно напрягли. Не дай бог он от меня откажется! Коннор же ж… Я крепко обнял мужа (буэээ!) за бычью шею и захлопал глазами, мол, что такое дорогой?

— Штефан, — лег на спину он и усадил меня на себя.

И так мне захотелось его в этот момент придушить! К херам это все! Что я, в лесу не проживу? Не первый раз, чай… Магические твари словно услышали мой мысленный крик и ответили далеким завлекательным воем, мол, давай, ага, иди. Пешком. По сугробам. Мы тебя ждем. Етить-колотить!

— Зови меня Штефаном, — повторил муж.

— Штефан, — сдался я и наклонился, чтобы его поцеловать.

Раз ничего изменить нельзя, надо поскорее с этим делом заканчивать. Это как с вывихом плеча. Бац об косяк двери — и свободен. Да, больно, но зато быстро. Я поерзал по херу парня промежностью и заметно его этим возбудил. Поцеловал в губы. Ну же, давай уже, вставляй. Сколько можно лизаться? Тошнит!

— Что не так, Вишенка?

— Все так, — улыбнулся я.

Штефана от моей улыбки передернуло, а потом он многозначительно потеребонькал пальцами мой съежившийся до микроскопических размеров писюн:

— Не ври мне, маленький, это же бесполезно.

Надо же… Еще чуть-чуть, и мой чудо-членик в яйца упакуется. Он и так может? Я собрался с мыслью, зажмурился и попытался хоть как-то ситуацию исправить. Голая баба… Нет? Две голых бабы… Нет? Три? Да что же это, а? И тут я вспомнил проклятие Велимира и возликовал. Упал на широкую грудь мужа и расцеловал его в обе щеки. Нет худа без добра. Я спасен!!!

— Я понял!!!

— Что ты понял? — успел сорвать с моих губ поцелуй Штефан до того, как я выпрямился.

— Меня маг Велимир проклял.

— За что?!

— За то, что я с ним спать отказался, — честно ответил я.

Штефан расширил глаза и заметно потеплел.

— Ты отказался спать с Верховным магом?

— Да.

— И что за проклятие он на тебя наложил? — погладил меня по бокам Штефан.

— Я не смогу получить удовольствие от любодеяния, пока сердце мое взаимной любовью не обуяется.

— А меня ты не любишь.

— Я тебя первый раз в жизни вижу, — не подумав, ляпнул я.

— Так я и знал, — закрыл глаза и уронил руки на постель Штефан. — Ты про меня забыл!

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — погладил его по плечу я.

Мне парня даже жалко стало — он в княжича явно был давным-давно влюблен, а тот с ним даже не переспал ни разу. Пиклюк — он и есть пиклюк.

— Ты не обидел, — открыл глаза Штефан. Покусал губу в раздумьях и решительно подмял меня под себя. Навис горой. Ноги бедрами раздвинул и своим бодрым до невозможности хером к моему животу прижался. — Послушай меня, Ян. Я категорически против насилия, но если я не возьму тебя сегодня ночью, то завтра утром меня на поединок вызовет весь твой отряд сопровождения. Один из них меня убьет, а…

— Нет-нет-нет, — обхватил его за бедра ногами я. — Я хочу быть твоим мужем! То есть не то, чтобы хочу… Ну, ты понял…

Штефан не понял. Он просто услышал то, что хотел услышать, и взял свое, вымазав мою задницу, свой хер и половину постели до кучи в странно пахнущем масле. Не торопясь, наслаждаясь и на рассматривание моей растраханной дырки отвлекаясь. В общем, развлекался Штефан со мной не меньше часа, которые я провел в полуобмороке. Не от боли, которой не было (слава обезболивающему маслу!!!), а от попыток примириться с происходящим — большую часть времени я представлял, что мне делают массаж простаты. Очень полезная для мужика вещь, правда же? К концу процедуры я почти убедил себя в том, что мой муж (уже не «буэ», а скорее «ну и фиг с ним») — не враг, а добрый и крайне терпеливый доктор, с которым лучше подружиться. Мало ли. Вдруг пригодится?

…

— Я даже представить себе не мог, что мое имя на твоей спине будет смотреться так… правильно.

Я промычал нечто невразумительное и засунул голову под подушку. Холодно, пипец, аж уши мерзнут. Штефану надоело пялиться на мою спину, он укрыл меня одеялом и вышел из спальни. Вот и молодец. Я снова задремал, но странное шуршание возле кровати заставило меня перекатиться на другую сторону и даже спрыгнуть на пол.

— Он все-таки тебя взял, — повесил голову Коннор (пиклюк хренов, напугал!), разглядывая что-то за моей спиной.

Я обернулся и увидел в стоящем неподалеку зеркале свою абсолютно белую спину с одной-единственной надписью от плеча до плеча, идущую витиеватой вязью по загривку: STEFAN. Не понял? А где мой черт? Я к нему, знаете ли, привык!

— Как мне теперь жить, любовь моя? — вопросил Коннор, закатывая глаза к потолку в приступе невыразимого отчаяния.

Смотрелось это так нелепо, что я расхохотался в голос.

— Слышь, артист оперы и балета, вали отсюда, пока Штефан тебе лещей не навешал.

— Злой ты, княжич, — обиделся Коннор. Заиграл желваками и медленно пошел на выход.

— Уйдешь ты от меня, — добавил я и шлепнул его по заднице, придавая ускорение.

— Не уйду. Куда мне идти-то? — горестно вздохнул он. Хотел добавить что-то еще, но напоролся на грудь упершей руки в бока Мариши и магическим образом дематериализовался.

Я вернулся к зеркалу и с облегчением обнаружил на спине черта. Правда, над ним теперь красовалось имя Штефана, но следовало признать, что общую картину оно не портило.

— Так и знала, что вы друг для друга созданы, — раскудахталась, увидев татушку, Мариша. — Радость-то какая, а?

— Иди ты к Лешему, — огрызнулся я и пошел одеваться.

Пора приступать к осмотру честно отработанных владений.

…

Замок меня не разочаровал. Наоборот! Я потратил на изучение целый день, но не обошел и половины. Если бы не Штефан, постоянно отрывающий нас с Маришей от увлекательнейшей в мире экскурсии, мы бы даже на обед не явились. Но он отрывал, задавал неудобные вопросы, предлагал пойти сначала туда, потом сюда, потом вообще в лес на лошадях прокатиться (типа романтическая поездка и все такое), а ближе к вечеру отправил Маришу на кухню с поваром знакомиться и зажал меня в укромном уголке под лестницей на третий этаж.

— Вишенка, сладкий мой, маленький…

Я болтался в его руках тряпкой, терпел жадные обнимашки, периодически отвечал на целовашки и считал перья в крыльях ангела на потолке над нашими головами. Восемьдесят…

— Ян!

— А?

— Я тебя совсем не возбуждаю?

Я сосредоточился на заведенном до предела муже (эх, молодо-зелено) и постарался почувствовать себя ужасно виноватым.

— Прости, но заклятие Верхового мага — это тебе не граффити в подворотне.

— Граффити?

— Рисунки неприличного содержания, — поправился я. Похлопал поникшего золотоволосой головой (и хером тоже) Штефана по плечу и повел к людям. — Не переживай ты так, все наладится. Поживем рядышком, пообщаемся, узнаем друг друга поближе, парочку юбилеев справим, а там, глядишь…