Откуда Гарри знал, как Люциус вел себя в спальне или в душе? Очень просто – он сам приходил к нему. Слишком сильно хотелось тепла и того ощущения пузырьков предвкушения, которые появлялись в нем при виде растрепанного и сонного Люциуса.

А тот не торопил, не тянул в постель, не принуждал и не настаивал. Просто смотрел иногда жадно и голодно, заставляя нервно сглатывать и прятать свое возбуждение.

И однажды Гарри не выдержал. После ужина он просто вошел в спальню Люциуса, разделся под его изумленным взглядом и устроился на свободной половине. Его трясло так, что кровать вибрировала, выдавая его волнение с головой. Люциус тихо прокашлялся, отложил книгу и взмахом руки погасил свет. Гарри ждал первого прикосновения с ужасом и диким нетерпением, а когда прохладные руки обхватили его, прижимая к твердой и горячей груди, мгновенно успокоился. Расслабился, почти растекаясь по матрасу.

- Мой хороший, - от шепота на ухо все волоски встали дыбом, – не бойся ничего. Только не со мной.

В тот вечер были только легкие и нежные ласки, которые больше расслабляли, чем возбуждали, и Гарри уснул, прижимаясь всем телом к человеку, который щедро делился с ним своим теплом.

Утром он чувствовал себя неуверенно, но только до тех пор, пока Люциус не набросился на него с весьма нескромными ласками. Гарри ощущал его чувственный голод, как свой собственный, и это окрыляло. Он интуитивно или на каком-то ином уровне знал, что у Люциуса все это время никого не было. Что он ждал… Ждал решения Гарри. Или был уверен, что крепость падет?

Но Гарри было хорошо. Просто отлично. Он решил рискнуть и не прогадал.

И то, чем они занимались сейчас, не было сексом. Это было нечто иное, глубинное, откровенное. Люциус, казалось, вознамерился прикоснуться к каждой частичке столь долгожданного тела языком, губами, руками, всем собой. Гарри даже не предполагал, что можно ласкать там и так, что и подумать-то стыдно, но вот стыда как раз не было. Люциус его слизал, сцеловал, выпил, как горьковато-пряное семя.

И отступил, позволяя юному любовнику прийти в себя. Гарри сам настоял на продолжении, спровоцировав голодного хищника.

Было и больно, и горячо, и сладко, когда Люциус мягко скользнул внутрь, боясь навредить, напугать раскинувшегося под ним Гарри. Он сходил с ума от нежности к доверчиво смотрящему парню, который перевернул в его душе что-то острое, улыбнувшись сквозь легкую боль.

Люциус долго нежил стонущего, теперь уже от удовольствия, любовника, сдерживая порыв взвинтить темп, пока тот ощутимо не стукнул его по пояснице.

- Сейчас, мой хороший. Держись…

Стоны, вскрики, просьбы стали той необходимой музыкой для их танца, которая окончательно сводит с ума, лишая налета цивилизованности, оголяя инстинкты. Именно этим оправдывался Люциус, рассматривая наливающийся кровью укус на плече Гарри.

- Я тебя пометил, и ты теперь мой.

- Твой, - кивнул Поттер. «Пока тебе не надоест».

Три года спустя.

- Люциус…

- Что? Хочешь пить? Я сделал тебе больно?

- Нет, мне не больно, хотя после перерыва в полтора месяца ты мог бы и не врываться в меня, как враг в осажденную крепость, - Гарри подвигал бедрами, проверяя целостность тыльной части.

Люциус ловко перевернул его и расцеловал пострадавшую часть тела, вызвав у Поттера неудержимое и весьма мальчишеское хихиканье.

- Ты прощен, - Гарри запыхался, отбиваясь от приставучего любовника, а потом затих, устроив голову у него на плече.

- Так что случилось, мой хороший?

- Как ты думаешь, почему мы все еще вместе? Столько времени прошло…

Люциус потянул его за отросшие волосы, вынуждая посмотреть в глаза.

- Странный вопрос, Гарри. Я думал, ты знаешь.

- Знаю что?

- Почему мы до сих пор вместе. После всех скандалов в прессе, после твоей ссоры с Роном, после капризов Драко, после того, как нам с боем пришлось доказывать, что мы имеем право делать то, что захотим… После всех тех дней и ночей, что мы провели вместе тут и в Поттер-Холле, после всех слов и поступков, что я совершил…

- Учил меня, разгонял журналистов, мирил с Драко, после того, как он вернулся, убирал ловушки вокруг Поттер-Холла… - Гарри понял, что улыбка на его лице расплывается до самых ушей.

- Именно. А все почему? – Малфой хитро посмотрел на Гарри.

Тот секунду помедлил, а потом набросился на Люциуса, стискивая его изо всех сил.

- Я тоже, Люц, я тоже!

И на миг показалось, что над Поттер-Холлом посреди ночи вдруг взошло солнце…

****

В мире, куда жи­вому че­лове­ку (ес­ли он, ко­неч­но, не Гар­ри Пот­тер) путь за­казан, Се­верус Снейп са­модо­воль­но улыб­нулся ве­личес­твен­ной Гос­по­же, а она рас­се­ян­но по­жала пле­чами:

- Пусть жи­вут се­бе.

Она взмах­ну­ла ру­кой, и Се­верус ма­шиналь­но пой­мал не­боль­шой пред­мет. Это был тот са­мый ку­сочек уг­ля, что удер­жи­вал его в ми­ре жи­вых.

- Это…

- На­вес­тишь их как-ни­будь. Маль­чик… весь­ма ин­те­ресен мне.