- Вы хоть, профессор, не издевайтесь.

- Я сделал тебе комплимент, но твой ограниченный ум…

- Как в старые добрые времена, - расхохотался Поттер.

Снейп недовольно сверкнул глазами, но промолчал. Гарри немного помаялся и неуверенно спросил:

- Сэр, а… неуставные отношения… в паре учитель-ученик разрешены?

- Не запрещены, - лаконично ответил Снейп, а потом, не удержавшись, ехидно спросил: - А что, ты уже готов?

- Это странно, но я почему-то реагирую на Люциуса. Как на…

- Объект вожделения?

- Вроде того, - окончательно смутился Поттер. Он и в бреду не мог себе представить, что будет говорить о сексе со своим школьным преподавателем. Да еще с кем?! Со Снейпом! – Когда я бредил, это казалось мне хоть и странным, но вполне логичным и даже приятным. Но потом…

- Потом?

- Потом стало стыдно, но еще более приятно, ведь я понимал, что это в реальности, а не в фантазиях.

- Сексуальное притяжение – это нормально. Но ты должен понимать, что секс – это еще не любовь. Хотя приятно, - улыбка Снейпа стала нереально лукавой. – Знал бы ты, сколько раз я мысленно наклонял одного строптивого и наглого подростка, и не только для того, чтобы выпороть его, перекинув через колено.

Гарри шокировано замер, потом помотал головой. Северус совершенно неожиданно открылся перед ним с весьма провокационной стороны.

- Вы же ненавидели меня?

- Об этом я тебе и говорю. Впрочем, Люциус всегда был романтиком, да и сентиментальность из него еще не выветрилась. Приготовься, он начнет тебя обхаживать, соблазнять и покорять. Ты либо влюбишься в эту сволочь, либо… Впрочем, второй вариант я даже не рассматриваю, судя по твоему мечтательному виду.

- Не шутите так, сэр! Я влюблялся только в девочек. А тут… просто гормоны шалят. И стресс.

Снейп фыркнул и величественно удалился сквозь стену.

Люциус перебирал бумаги, присланные Шеклболтом. Завтра ему нужно будет наведаться в Министерство, чтобы предстать перед общественностью в новом амплуа. Нельзя сказать, что он не волновался, но вскоре успокоился, увлеченно перечитывая документацию. Даже мысленно набросал парочку планов по изменению налогообложения.

В стройную систему вдруг вклинились размышления о Поттере и собственном решении стать наставником. Нельзя было назвать его спонтанным, но только сейчас Люциус принялся обдумывать ситуацию со всех сторон, учитывая, кем является Гарри, а кем – он сам. Предстоит потрудиться и повертеться, чтобы защититься самому и защитить от нападок со стороны несознательных граждан и чиновников Поттера. Увы, мальчик еще слишком юн и наивен, чтобы достойно ответить ударом на удар. Придется его направлять и придерживать, чтобы не наломал дров там, где можно сработать тонко.

А еще стоит хорошо подумать над тем, переводить ли их отношения в любовные. Да, Люциуса тянуло к парнишке даже после разрыва всех связей, но как быть с самим Гарри? Он пока ничем не показал своей готовности сделать шаг навстречу. А ведь лучше всего процесс обучения шел у тех пар, между которыми не было ни малейшего отчуждения. Которые чувствовали друг друга. И добиться такого взаимопонимания весьма трудно.

- Я поговорил с Поттером о сексе, - призрак Снейпа медленно вплыл в кабинет.

Люциус удивленно поднял брови.

- В основном, о сексе с тобой.

- И что он думает по этому поводу?

- Судя по тому, как он яростно отрицает саму возможность влюбиться в мужчину, пряча при этом свое явное возбуждение…

- У меня есть шансы.

- Есть. И желательно их не испортить, Люциус. В крайнем случае, сделай так, чтобы мальчик не ушел от тебя обиженным.

- Постараюсь.

Северус внезапно полыхнул серебром и исчез. Люциус поднялся с места и подошел к стене, где медленно таяла тонкая корка льда.

- Прощай, мой друг…

И никто из живых не видел, как серебристая дымка, похожая на мужскую фигуру, появилась над старым домом, стоящим у изножья высокого холма. Покружив, она нестерпимо полыхнула серебристым светом и исчезла. А в домике старуха-волшебница тихо угасла с улыбкой на лице. Небольшая сфера в ее ладони растаяла туманом, оставляя в иссохшей руке черный уголек.

Гарри, узнав об уходе Снейпа, очень расстроился. За короткий срок ненавистный профессор стал ему дорог, пусть даже в виде призрака.

Но время, отпущенное его душе, уже подошло к концу, и Северусу пришлось подчиниться правилам Госпожи Смерти, уйдя туда, где ему и место.

Он сполна выполнил свою миссию, освободившись от последнего долга. Дело оставалось за Люциусом. Если тот все сделает правильно, то избавит подопечного еще от одной смертельной угрозы, которая призрачно маячила где-то на горизонте будущего. Если нет, если Гарри останется без Малфоя, который привык оберегать свое получше иного дракона, то…

Впрочем, пока все шло именно так, как было запланировано.

Гарри подписал контракт через два дня. Он со страхом ждал начала занятий, но реальность превзошла все его ожидания. Люциус оказался весьма жестким и непримиримым наставником, требовательным и настойчивым. Еще ни разу в своей жизни Гарри так много не читал и не писал.

Одновременно с этим он чувствовал, как его укутывают, опутывают тонкие, как нитки паутины, чары. Нет, не магия, а лишь включенное на максимум очарование опытного и весьма привлекательного мужчины. Соблазн проникал в каждую пору кожи, в легкие, в кровь.

Нет, Люциус не приставал к нему открыто, вел себя даже сдержаннее, чем раньше, но от его взглядов, от редких и легких прикосновений у Гарри пересыхало в горле и мутилось в голове.

Он мог бы сопротивляться успешнее, если бы по-прежнему видел перед собой того Люциуса Малфоя, с которым познакомился на втором курсе Хогвартса.

Но Малфой постепенно открывался ему с самых неожиданных сторон.

Люциус околдовывал, очаровывал, заполнял собой все свободное пространство, но не переходил к конкретным действиям. Не то чтобы Гарри готов был пустить его в свою постель, но иногда такие мысли у него проскакивали. Тело, которому уже досталась толика страсти, требовало повторения. Днем оно пока подчинялось доводам разума, но по ночам уже будило странными эротическими снами.

Да, он продолжал жить в Малфой-мэноре, чувствуя себя в старинном доме все комфортнее и уютнее. Даже воспоминания о прошлом не тревожили его, как это было раньше. Возможно потому, что дом теперь был продолжением своего хозяина. А Люциус… нравился Гарри.

Иногда Малфой уезжал в короткие командировки, и тогда Гарри перебирался к себе на Гриммо, чувствуя, что скучает по наставнику и его дому. Он перестал воспринимать Люциуса бывшим врагом, бывшим пожирателем, появилось искреннее восхищение и уважение. Для других Малфой так и остался холодным и надменным аристократом, но для Гарри он делал исключение.

Спустя два месяца Поттер был окончательно покорен, но еще не сдался. Наоборот, принялся бунтовать, пытаясь разорвать соблазнительные путы.

Пока Люциус не прижал его к стене и не погасил бунт одним только поцелуем.

- Не убегай, Гарри. Это совершенно не страшно.

Но Гарри было страшно. Было страшно потеряться в этом неоднозначном человеке, стать зависимым от него, от его желаний. Было очень страшно понимать, что влюбляешься в мужчину, что желаешь его. Что все попытки вырваться приводят лишь к острому желанию вернуться. Еще страшнее было понимать, что ответного чувства ждать не стоит, что он интересен до поры до времени, пока охотничий инстинкт не отпустит этого великолепного хищника.

Встречаясь с другими людьми, со знакомыми и чужаками, с друзьями или бывшими недругами, Гарри осознавал, что никто из них не пустит его настолько глубоко в себя, в свою жизнь, в свою душу, как это сделал Люциус.

И это было действительно так, Гарри чувствовал. Неизвестно почему и как, но чувствовал. Возможно, потому, что лишь он один видел Люциуса и слабым, и уставшим, и разбитым, и даже выпившим. При нем Малфой не застегивал воображаемую мантию на все пуговицы, позволяя себе бросать пошлые фразочки, весело хохотать над ответными шутками, в открытую зевать, есть в постели, рассыпая крошки, заплетать волосы в косичку с наивной ленточкой-бантиком, петь в душе и нецензурно ругаться, вычитывая очередной законопроект.