– Его можно было спасти! – Стояла на своём Ирина.– Можно! Я знаю! Я чувствую…
– Его? Никак… при таком кровоизлиянии! Да и ты, Ира, поздновато сюда была доставлена. Я понимаю, далеко. Расстояние большое. Ехать нам до Заметного – не ближний свет.
– Люди говорят, что моего ребёнка можно было спасти! Я буду жаловаться!
– Жалуйся! Только не мне, а главному врачу. Я всего лишь – процедурная сестра. Спасибо бы ты хоть сказала медикам за то, что они тебе жизнь сохранили…
– Зачем такая жизнь?
– Ты, извини меня, в сущности, самая большая, а не маленькая дура, если такое говоришь. Меньше надо было нервничать и не торопиться… совокупляться с кем попало и в таком раннем возрасте. Всё должно быть по-человечески, а не так, как это случается у беспризорных собак.
Сказав это, медсестра взяла в левую руку стойку-капельницу, и вышла за дверь палаты. Ирины заплакала… в голос. Её соседка соскочила на ноги и громко сказала:
– Прекрати ты выть! У меня тоже самое получилось, но я же не вою!
– Не могу я просто… Как представлю всё это, то… Ведь он умер.
– Кто умер, Ирка? Разве может умереть тот, кто ещё не родился, кого ты ещё не выносила? Так что, не вой! У меня тоже точно так же получилось, прямо в школе, на уроке истории. Кому-то было смешно, а мне, хоть волком вой или тигром рычи.
– Люди все разные, Наташа. Может быть, и я со временем зачерствею.
Соседка по палате встала со своей постели и подсела к Ирине на кровать. Они обнялись и беззвучно заплакали в один голос.
Настроение у Гракова было не таким уж и плохим. Он, всё-таки, нашёл денег на полуторалитровую бутылку с пивом и теперь, бродя в недалёком от посёлка предгорье, допивал её. Попадались и грибы. Граков изредка наклонялся, чтобы срезать маслёнок или боровик.
Издалека он увидел сразу несколько маленьких подосиновиков. С большим воодушевлением и радостью он пошёл к ним. Даже встал на колени, чтобы не пропустить ни одного подосиновика– красноголовика. Когда уже осталось срезать последний и бросить его в ведро, то он увидел рядом с грибом чьи-то ноги, обутые в кирзовые сапоги. Граков поднял глаза в вверх, и его зрачки расширились от ужаса.
Гера выпрямился во весь рост. Он стал пятиться назад. Но не успел сделать и двух-трёх шагов, как прогремел выстрел. Граков замертво упал в высокую лесную траву, выронив наполовину наполненное ведро с грибами. Развороченный пулей череп не оставлял сомнения в том, что Герман нашёл свою смерть. Яркая зелёная вокруг его головы оросилась кровью.
К Наталье в палату пришёл её школьный товарищ, одноклассник, с большой сумкой, в которой лежали и фрукты, и овощи, и конфеты, многое другое, вплоть до варёного мяса. Это был обычный шестнадцатилетний парень, белобрысый, высокорослый, скромный.
– Здравствуйте, девушки! Ну, как ты тут, Наташа? Как ты, Ира? – Он не наиграно, а самым натуральным образом, улыбался.– Чего нового?
– Здравствуй, Виктор! – Поприветствовала его Татану.– Всё нормально.
– Привет, Витя!– Сказала и Наташа. – У нас и взаправду всё хорошо. Вы нас тут с Ирой продуктами завалили. Мои родители, твои ходят, ты ещё… Да к Ирине Залихватовы почти каждый день наведываются. Мы же здесь, с Ирочкой, не на полгода залегли.
Виктор выложил пакеты на тумбочку перед кроватью Наташи, наклонился, обнял и поцеловал свою любимую. Потом сел на стул и сказал мечтательно:
– Ничего, Наташа, у нас с тобой всё ещё будет. Вот школу закончим, а там нас и поженят.
Наталья улыбнулась. Девушка, явно, была счастлива.
– А куда ты от меня денешься? – Предупредительно произнесла она.– Совратил, попользовался, так что…
– Что такое говоришь, Наташа? – Виктор почти что обиделся.– Я тебя не совращал. А просто…
– Так получилось,– рассмеялась Наталья. – Шучу, Витя. Я очень рада, что ты у меня есть. И если бы не ты, то я сама бы тебя совратила. Не знаю, почему, но меня к тебе тянуло ещё с первого класса.
– Вот у вас обоих как всё замечательно,– не без зависти сказала Ирина.– А я вот через пять дней выпишусь. Но меня никто и нигде не ждёт.
Но тут Ирине в два голоса возразили Виктор и Наталья. Ничего подобного! Её, Ирину, всегда ждут Залихватовы. Ни для кого не секрет в районе, что они относятся к ней, как к родной дочери. Ирина пожала плечами и возразила, сказав, что это совсем не то. Ведь она имела в виду личное счастье и человека, парня или мужчину, который бы её ждал… всегда, везде и всюду. Но не реально и глупо ждать «всегда, везде и всюду».
Конечно же, как бы, Ирина капризничала перед ними, поэтому выразилась именно так.
– Жизнь у тебя, Ира, только начинается, – сказал по-взрослому Виктор.– Тем более, ты такая красивая, Ирина, ну слов нет… У тебя всё будет хорошо. Поверь мне.
– Твоими устами да мёд бы пить. Пойду по коридору пройдусь, – Ирина встал с кровати на ноги, – с людьми поговорю. Может, и перекурю на лестничной клетке малость. С людьми пообщаюсь. Уже надоело здесь. Всё опротивело.
Она достала из тумбочки пачку сигарет и зажигалку, положила их в карман, и вышла из палаты.
Не прошло и несколько часов, как милицейская машина с представителями правоохранительных органов района была почти на месте убийства Гракова. Это случилось не далеко от ответвления основной горной дороги. Её участок, точнее, придаток уходил в низину.
Заместителю начальника районного следственно-оперативного отдела УВД капитану Олегу Крамару, сотруднику следственного отдела прокуратуры лейтенанту Анне Новицкой и другим, включая криминалиста Павла Арибасова, пройти до места происшествия оставалось совсем немного, метров триста-четыреста. Все они были, как говорится, одеты «по гражданке». В форме только двое рядовых полицейских. С ними пришли сюда и два подростка, двенадцати-тринадцати лет, Леша и Гена. Они-то и обнаружили труп, сразу же о страшной находке сообщили в милицию. А теперь школьники наперебой рассказывали о том, как наткнулись на бездыханное тело Гракова.
– Я первый увидел! – Тот, что помладше, Лёша, хотел, чтобы взрослые обратили на него внимание. – Я подбежал… Смотрю, дядя Гера лежит. А рядом ведро с грибами. Думал, что он, как обычно, пьяный… отдыхает. А он мёртвый… по-настоящему!
– Нет, я его с самого сначала увидел,– возразил Гена.– Тебе ещё говорю: «Видишь, Лёшка, там мужик какой-то». А ты…
– Брось ты выдумывать, Генка! – Обиделся Лёшка.– Я ещё почти с дороги его заметил.
Капитан полиции Крамар посмотрел на детей и сказал осуждающе:
– Пацаны, я вижу, у вас такое праздничное настроение. Человека убили, а вы тут, вместо того, чтобы что-то нам дельное сообщить, решаете, кто вперёд его обнаружил. Лучше скажите, вот что. Вы тут случайно не видели кого-нибудь постороннего с карабином или, на худой конец, с ружьём?
– Почему, на худой конец, с ружьём, Олег Павлович? – Криминалист Арибасов сразу же поставил все точки над «и». – Видно же, что его из ружья и убили… Жаканом. Ясно, что из гладкоствольного оружия. Шестнадцатый калибр. Но сейчас я кое-что тут сниму на фотокамеру, сделаю необходимые замеры… Через три часа всё определю относительно точно.
– Спасибо вам, ребята, дорогие дети,– сказала Новицкая.– Я поняла, что вы рассказали всё, что видели и знаете. Идите домой!
Пацанам, явно, не хотелось уходить отсюда. У них проявлялся нездоровый подростковый интерес к смерти. И это, вполне, нормально. Они отбежали немного в сторону и стали с любопытством наблюдать за тем, что там своей рулеткой промеряет криминалист Арибасов. Да и другие взрослые тоже были заняты, каждый – своим делом.
– Вам же русским языком сказали, ребята, что пора отсюда идти! – Крамар не любил долгое присутствие даже важных свидетелей и понятых на месте преступления. – Тут ведь не музей под названием «Эрмитаж». Если понадобитесь, то мы вас отыщем. А в целом, большое вам спасибо, господа юные грибники или просто… путешественники!
