Он подошёл к Лёше и Гене, положил обе руки на плечи подростков и легонько подтолкнул их в сторону дороги. Ребята, нехотя, отправились домой. Подростки уходили неторопливо, то и дело останавливались и оглядывались. На их медлительность уже никто не обращал внимания. Помогли – спасибо.
– Задача осложняется тем, что на этого гражданина… Гракова очень многие имели зуб,– выразил не только своё мнение Крамар, но всех присутствующих здесь.– А что думаешь ты, Анна? Тебе же вести это дело, как следователю прокуратуры. Раскроешь, глядишь и станешь старшим лейтенантом.
– Очередные звания от меня не уйдут,– Новицкая внимательно осматривала место преступления, стараясь не наследить.– Всему свой черёд. Мне, почему-то, кажется, что это убийство если не напрямую, то косвенно связано с нашей Пригожей, то есть Ириной Татану. Кто-то из обожателей прекрасной поварихи мог, вполне, отправить на тот свет её обидчика.
Криминалист выпрямился во весь рост и стал делиться своим мнением, к которому скептически отнеслись и Новицкая, Крамар. Павел Арибасов, подчеркнув, что он не следователь и не оперативник, но его определения чего-нибудь да стоят. Конечно, речь он вёл не о чисто своих криминальных наблюдениях. Тут он уж был, что называется, король районного масштаба и уровня. Он решил выразить своё мнение о том, почему и как могло произойти преступление.
Арибаов, пряча рулетку и записную книжку в карман, потерев тыльной стороны руки не такой уж и маленький нос, сообщил всем присутствующим (будто никто этого не знал), что Гера был человеком задиристым, особенно, по пьяной лавочке. А он, как криминалист, не сомневался, что в нём, то есть в теле Гракова, и сейчас достаточное количество спиртосодержащих веществ. Короче! Он мог что-нибудь оскорбительное сказать в чей-нибудь адрес, и его запросто по причине обиды или нервного срыва, вполне, возможно, пристрелил первый встречный, не каждый, конечно, но очень вспыльчивый и эмоциональный, даже нездешний, охотник.
Потом он, этот гражданин, сел, к примеру, за баранку своего «Москвичонка» и уехал… в любую сторону.
– Не усложняй ты нам задачу, лейтенант Паша! – Махнул рукой Крамар. – Надо действовать пока от самого возможного и… реального. Вот здесь у нас присутствует юная, но славная сыщица Новицкая. Она преступника из-под земли достанет.
Анна не стала вступать в никчемные разговоры со своими коллегами и чуть поближе подошла к трупу. Наклонилась над ним. Ещё раз внимательно осмотрела место преступления. Достала из сумочки миниатюрный диктофон, включила его. Стала начитывать имеющуюся информацию: «В шести километрах от посёлка Заметный, недалеко о Нижней Южной дороги, ориентировочно, в трёхстах-четырёхстах метрах, в берёзовой роще, на северном склоне горы Усталая, обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением в область височной части черепа… Приблизительный возраст его – тридцать-тридцать пять лет…».
Из больничной палаты, где всё ещё находились Ирина и Наташа, Залихватовы уже собирались уходить. Они встали со стульев, и Екатерина Михайловна заверила Татану:
– Всё у тебя, Ирочка, будет нормально. Только сейчас для тебя главное, как говорит молодёжь, не сорваться с катушек.
– Да Ирочка у нас не только красавица, но и умница,– старался подбодрить и направить на истинный путь Пригожую Григорий Кузьмич.– Скоро в районе откроются курсы поваров. Одно место, там, твоё. Хочу я, Ирина, тебя на драгу, к себе, поварихой взять. Все только «за». Только один технический руководитель, то бишь, техрук Баринов упирается. Неужели и он к тебе не ровно дышит?
– Наоборот,– ответила Ирина,– он на меня не обращает никакого внимания. Пару раз заступился, а потом посмотрел на то, что происходит – и сделал вывод, что я не очень… положительная.
– Ильюха сам ещё пацан, несмотря на то, что начальник, шишка на ровном месте, – Залихватова выразила своё мнение, как думала, так и сказала.– Не бери в голову, Ира. Больно много Илья Баринов о себе мнит.
– Спасибо вам большое,– глаза у Ирины увлажнились. – Просто, не знаю, что бы я без вас делала.
– Только без этого, без слёз,– решительно сказал Залихватов.– Не люблю я эти… женские слёзы и всякие разные мелодрамы. Надо в будущее смотреть… твёрдо. Без унываний всяких!
– Вот-вот,– пожурила свою подругу по несчастью Наталья, – Ирка, чуть что, так сразу – плакать. Да мне бы её красоту…
– Ладно, девочки, выздоравливайте! – С оптимизмом сказала Екатерина Михайловна.– И жить не торопитесь. Состариться всегда успеете!
– До свидания! – Почти в один голос сказали вслед уходящим Ирина и Наталья.
Потом переглянулись. Настроение у обеих приподнялось. Добрые слова и пожелания для любого человека значат многое. Главное – их сказать или услышать.
В своём небольшом кабинете предварительный допрос подозреваемого в убийстве Гракова вела следователь Новицкая. Им оказался Фёдор Плешаков. Он сидел напротив её, положив свои большие руки на стол. Молодой охотник улыбался, вёл себя расковано. Если это преступник, то его выдержке позавидовал бы любой матерый рецидивист. Не реально.
Но многое говорило о том, что именно Плешаков мог быть причастным к убийству. Гракова. Допрашивала Плешакова, невозмутимого пацана-здоровяка, Новицкая. Анна Георгиевна скрупулёзно, всячески старалась поймать его на противоречивых показаниях. Но Фёдор держался уверенно.
Всё записывалось на диктофон, кроме того, Новицкая делала пометки на бумаге авторучкой. Она внимательно посмотрела на Плешакова и тяжело вздохнула. Ей, по сути, молодой девушке, жаль было юношу, который, как говорится, играл с ней в прятки.
– Вы меня жалеете, Анна Георгиевна,– с иронией и грустью сказал он,– как будто, я преступник. Я ведь вам уже обо всём сообщил. Не отрицаю, что приехал сюда, чтобы поближе быть к Ирине. Ясно, почему. Подонка Гракова, которого добрые люди замочили, я ничуть не жалею. Грешно так говорить, но считаю, что они поступили правильно. По-мужски. Я не смог бы. Не так устроен.
– Ты не совсем добряк, Фёдор, каким кажешься. Не надо, не скромничай. Именно ты его и убил. Да. Ты его не пожалел, Федя. Одним выстрелом в голову… срубил. Ты напрасно надеешься, что мы не найдём орудие убийства или других улик, которые бы тебя уму-разуму научили. Тебе просто… надо чистосердечно признаться… Твоё активное сотрудничество со следствием смягчит приговор. Многие факторы на суде будут учтены. Я не сомневаюсь.
– В чём мне признаваться? Почему я должен, Анна Георгиевна, взять на себя чужую вину? Я просто… не смог бы убить человека или даже его подобие. Я так воспитан.
– И не смогли бы его побить?
– Побить хорошенько смог бы, что я и сделал с этим пьяным чучелом за день до его гибели.
– Плохо, что вы сами, Фёдор Алексеевич, нам о вашем конфликте с Граковым раньше не рассказали. Пришлось нам кое-кого опрашивать. А вас видели, даже тот момент, когда вы с ним вдвоём входили в рощу. После этого, минут десять спустя, несколько человек обратили внимание и на побитого вами Гракова… ныне пострадавшего.
– Я ведь вам уже сообщал, что в день убийства я находился на грибоварке, в тайге, в Дальнем Распадке. Меня там видели десятки людей.
– Да, конечно. Но ведь вы могли бы попросить ваших товарищей… Железное алиби при всём том, что вы – явный убийца Гракова. Бывает и такое. Но мы докопаемся до сути. А вот скажите, пожалуйста, Плешаков, все ли охотники из кооператива «Белка» находились в момент убийства там, в районе заготовки грибов?
– Те, кому положено, то есть, предписано было находится на грибоварке, в Дальнем Распадке, там и… находились. Из наших никто не смог бы убить человека. Мне так кажется.
– Зверей, лосей и медведей валят, а человека… никто бы не смог.
– Вы же понимаете, Анна Георгиевна, что человек – одно, а дикий кабан – другое. Да и никому из наших проблемы не нужны. Такие люди, как Граков, так или иначе, сами находят свою смерть.
Новицкая расписалась в повестке и подала её Плешакову.
