На «Посейдоне» заметна какая-то суета, но как правильно рассчитал капитан, якорь не поднимали и не ставили паруса — наоборот, спускали вместительный бот, чтобы забрать удачливых кладоискателей. А те, забыв про пиратов, молча, почти не мигая, смотрели на тяжелый сундук.

Первым очнулся Саймон.

— Вот что, ребята, — произнес он осипшим голосом. — Попробуйте открыть этот ящик. Как жениху в первую брачную ночь хочется поскорее взглянуть на голую невесту, так и мне не терпится узнать, что там под крышкой!

Для Боба Акулы это оказалось по плечу, хотя и ему пришлось повозиться, орудуя киркой и большим складным ножом. И вот со скрипом поднялась крышка, сорвана полуистлевшая ткань сарацинского флага, прикрывавшая драгоценное содержимое… Пять пар глаз впились в сверкающие на солнце россыпи камней, ниток жемчуга, драгоценной утвари… Взгляды не могли остановиться на какой-то конкретной вещи, все воспринималось вместе, как бесценная куча богатств. Борец, не совладав со своими эмоциями, быстро по локоть сунул руку в золотые побрякушки, а когда вытащил ее, то в ладони оказалась жменя золотых монет, которые Дрейк никогда ранее не видел.

— Там внизу сплошные золотые, — прохрипел матрос. — Я всегда чувствую золото на расстоянии!

— Положи на место! — приказал капитан, и после некоторой паузы монеты высыпались обратно в сундук.

Никто из собравшихся не мог сказать, как долго длилось созерцание драгоценностей. Глаза матросов загорелись нехорошим блеском. Первым опять же очнулся капитан.

— Эй, парни! — крикнул он нарочито грубо и резко, поднимаясь и опуская руки на торчащие за поясом пистолеты. — Хватит пялиться. Сразу скажу для тех, кто излишне самонадеян и глуп. Выкиньте из головы все дерзкие мысли. Этот ящик принадлежит мне и только мне. Тот, кто захочет позариться на все эти побрякушки, либо получит пулю в лоб, либо повиснет в петле на рее!

Френсис тоже достал пистолеты и стал рядом с дядей. Матросы ошеломленно смотрели на вооруженных капитана с помощником и постепенно приходили в себя. Опасный блеск в глазах погас так же быстро, как и появился.

— Но знайте, что Джером Саймонс не жмот, — продолжил капитан. — Все получат награду, как я и обещал. Причем прямо сейчас! И все будет честно. Френсис, отвернись! Я не глядя вынимаю что попадется под руку, а ты говоришь, кому это отдать!

Френсис выполнил команду и отвернулся, глядя на море, «Посейдон» и спускаемый бот.

— Кому? — раздался за спиной хриплый голос дяди.

— Борцу!

— Держи!

Борец получил жемчужное ожерелье и со смехом надел на шею:

— Огромные жемчужины и высшего качества! Никогда у меня не было такой дорогой цацки!

— Кому?

— Гному!

— Держи!

Гном схватил серебряный кувшин и прижал к груди.

— Неужели настала моя очередь есть и пить из серебра?!

— Кому?

— Акуле!

Боцману достался золотой кубок с гравировкой сцен охоты.

— Теперь я буду пить ром как король! — воскликнул он, восхищенно любуясь тонкой резьбой.

— Кому?

— Мне! — Френсис повернулся и с некоторым разочарованием увидел, что капитан протягивает ему маленький невзрачный перстень. Но все было по-честному, и он надел его на палец, отодвинув руку, посмотрел на львиную морду, сжимающую в зубах черный, играющий на солнце камень. Казалось, что лев довольно улыбается, радуясь, что выбрался из темной и сырой пещеры. И он тут же изменил свое мнение: перстень был красив, хорошо сидел на руке и излучал спокойствие и уверенность. По телу пробежали мурашки, плечи словно расширились и распрямились, усталость как рукой сняло. Какая-то энергия наполнила тело, мышцы стали сильней и крепче, душу наполнила радость.

Радовались и другие матросы — они никогда не обладали такими дорогими вещами.

— Капитану — ура! — выкрикнул Акула, и все трое громко трижды прокричали:

— Ура! Ура! Ура!

Зато, когда бот причалил к скале и Жираф с Рассудительным увидели у товарищей обновки, у них испортилось настроение.

— А где наше вознаграждение? — недовольно спросил Жираф. — Или мы его не заслужили?

— Заслужили, парни, — успокоил их Саймон. — На «Посейдоне» все получите!

Сундук взгромоздили на бот, поставили парус и очень быстро подошли к барку. Деревянный Посейдон на носу одобрительно смотрел на удачливых подданных. В левой руке он держал трезубец, а правой указывал вперед — и это был путь в новую, обеспеченную жизнь. Вся команда в радостном оживлении сгрудилась у борта, вниз спустили крепкие веревки, переброшенные через блоки, нетерпеливые возгласы торопили привязать к ним драгоценную находку. Но вначале Саймон и Френсис по веревочной лестнице вскарабкались на палубу, и только после капитан скомандовал:

— Поднимайте!

Веревки привязали к железным кольцам-ручкам, и сундук, слегка раскачиваясь, стал медленно подниматься вверх. Пятеро оставшихся в боте матросов, задрав головы, смотрели, как над их головами проплывает драгоценная находка. Поскольку внимание всех было сконцентрировано на подъеме клада, выход из-за скалы «Морской звезды» остался незамеченным, а пушечно-аркебузный залп стал полной неожиданностью. Одно ядро просвистело над головами, вокруг барка фонтанчиками вскипела вода от пуль и недолетевших ядер, но второе ядро угодило в фальшборт, за которым столпился экипаж «Посейдона». Окровавленные тела разбросало в стороны, тяжелый кованый сундук с высоты двенадцати футов рухнул вниз и, взметнув очередной фонтан, камнем ушел на дно.

Но сожалеть о нем было некому: Рассудительный Джек и не успевший нарадоваться драгоценному жемчугу Борец были убиты очередным ядром, бот с разбитой в щепки кормой тонул, чудом спасшиеся Акула, Гном и Жираф торопливо поднимались на борт, где царила паника: трое убитых, пятеро раненых, а «Морская звезда» под черным флагом быстро приближалась… Вдоль бортов нетерпеливо скалились готовые к бою пираты в завязанных сзади косынках, приготовившие абордажные крючья, сабли, рапиры и пистолеты.

— К пушкам, огонь! — Стоящий в стороне и потому уцелевший Саймон отделался контузией и, лежа на палубе, лихорадочно чиркал кресалом, чтобы зажечь фитиль аркебузы. Наконец это ему удалось.

— Дайте мне, дядя! — Неожиданно для себя, Френсис забрал тяжелое ружье, положил на фальшборт и стал целиться. Мишенью он выбрал рулевого и, хотя никогда не стрелял из аркебузы, тем более по движущейся цели и с дальнего расстояния, был уверен, что большая круглая пуля пробьет ему сердце. Нажав курок, он опустил тлеющий фитиль к полке, с треском вспыхнул порох, раздался грохот выстрела, и сильная отдача ушибла плечо. Рулевой опрокинулся на спину и исчез из поля зрения, а «Морская звезда» рыскнула, сбиваясь с курса, и развернулась бортом.

В этот момент раздался нестройный залп четырех пушек «Посейдона». На торговых судах обычно не бывает орудий — только несколько ружей на всякий случай да холодное оружие. Но у Джерома Саймона были свои правила, и сейчас они полностью себя оправдали. Потому что, несмотря на неопытность пушкарей, ядро угодило в мачту, она затрещала, накренилась и начала падать, обрывая такелаж и накрывая парусом палубу. «Морская звезда» сильно накренилась на левый борт, часть пиратов посыпалась в воду, часть барахталась под парусом, немногие бросились рубить тросы и канаты, чтобы сбросить мачту за борт. Но стало ясно, что атака на беззащитное торговое судно окончилась не легкой победой, а сокрушительным поражением!

«Посейдон» выбрал якорь, поднял паруса и стал уходить от щедрого, но опасного острова. Пушкари дали еще несколько залпов, Боб Акула и три опытных в боевых делах матроса стреляли из аркебуз, «Морская звезда» вяло отвечала огнем. Но одна из вражеских пуль все же настигла капитана Саймона.

Море за кормой было пустынным, их никто не преследовал. Хотя «Морская звезда» была более быстроходной, полученные повреждения вывели ее из строя надолго. На второй день пути Саймон позвал к себе племянника, боцмана Боба и штурмана по прозвищу Мореход. Бледный и осунувшийся капитан лежал на своей постели, грудь перевязана, под глазами черные круги.