В 1804 году по представлению Чичагова была утверждена новая, более удобная, форма одежды для моряков. Вместо шпаг ввели кортики, надолго ставшие атрибутом формы российских моряков. Он требовал, чтобы морскую форму носили только моряки, не нарушая ее. Для развития флота требовалось много средств. 9 (21) декабря 1803 года Адмиралтейств-коллегия заслушала сообщение Чичагова о создании Фонда морского департамента, который облегчал бы процедуру получения средств для срочных расходов. Он стремился упростить вопросы снабжения флота и при этом всемерно экономить средства.
Это лишь отдельные примеры того, что было сделано Чичаговым на благо российского флота, на благо Отечества, честью которого он всегда дорожил. Оценивая вклад П.В. Чичагова в развитие российского флота, внук адмирала Леонид Михайлович Чичагов писал: «Русский флот переродился при нем; техника развилась, и силы наши увеличились. Было образовано Министерство (морских сил. – В.Ю.); устроены порты, эллинги[46], словом, за несколько лет нельзя было узнать ни моряков, ни наших кораблей. Хищения прекратились; но, естественно, число врагов увеличилось в несколько раз»[47]. По словам П. Бартенева, издавшего в 1881 году «Архив князя Воронцова», «Чичагов – лицо необыкновенно любопытное. В преданиях наших старых моряков имя его ценится очень высоко. Утверждают, что все лучшее заведено в нашем флоте Чичаговым»[48].
По мере повышения статуса Павла Васильевича в правительственном аппарате и роста его материального состояния расширялся и круг общения его семьи. Чичаговы жили в старинном доме на Васильевском острове, на набережной лейтенанта Шмидта, 37, который до них принадлежал отцу Павла Васильевича. В первые годы своего пребывания в Петербурге чета Чичаговых поддерживала отношения преимущественно с англичанами, в частности с семьей предпринимателя Чарльза Гаскойна, наладившего производство в России карровских корабельных пушек, с жившей по соседству семьей адмирала С.К. Грейга, с архитектором Камероном, докторами Роджерсоном, Лейтоном, Крейтоном. В дальнейшем дом Чичаговых превратился в один из центров светской и политической жизни Петербурга, куда стремились попасть русские и иностранные дипломаты. С 1805 года Елизавета Карловна Чичагова стала бывать при дворе императора.
Жена русского адмирала оставалась «до мозга костей англичанкой». Ее любили друзья и уважали коллеги мужа за добрый нрав и твердый характер, ее принимали при императорском дворе и в 1809 году наградили дамским крестом ордена
Святой Великомученицы Екатерины[49]. Она заслужила эту награду. Вся ее жизнь с Павлом Васильевичем была поистине подвигом любящей жены, добродетельной матери и верного друга, готового разделить с ним любые невзгоды, вплоть до самопожертвования ради любимого человека и ее новой родины – России.
В 1800–1807 годах в семье Чичаговых родились три дочери – Аделаида или Адель (1800), Юлия (1803) и Екатерина (1806).
Осенью 1805 года доктор Роджерсон писал С.Р. Воронцову о Чичаговых: «…он смягчился, стал более гибким и хорош во всех отношениях, хорошо исполняет свои должностные обязанности, она, наконец, здесь натурализовалась и настолько в согласии со страной, что случись ей неожиданно вернуться жить в Англию, она будет отирать слезы»[50].
Адмирал Чичагов, по-видимому, мог бы больше сделать для России, если бы не отвлекала его, как государственного деятеля, череда войн, которые вела Россия и на море, и на суше. Российским флотам пришлось вступить в бой на всех военно-морских театрах. Чичагов немало сделал для того, чтобы русские флоты и флотилии успешно отразили натиск со всех сторон. Однако в вопросах стратегии Александр I имел свою позицию, и не все предложения Чичагова претворялись в жизнь.
Русско-турецкая война (1806–1812) была развязана Турцией с целью возврата ее бывших владений в Северном Причерноморье и на Кавказе, а также в связи с ростом влияния России на Балканах. П.В. Чичаговым был разработан план военных операций, предусматривавший прорыв Черноморского флота в Босфор и высадку там десанта в количестве 15–20 тысяч солдат[51]. Далее планировалось силами эскадры под командованием вице-адмирала Д.Н. Сенявина и совместно с пятью-шестью кораблями английского флота осуществить прорыв в Дарданеллы с последующим захватом Константинополя. Однако из-за несогласованности совместных действий с англичанами задуманный план не удалось осуществить в полной мере, хотя турецкой эскадре был нанесен серьезный урон в Дарданелльском и Афонском сражениях. Операции Черноморского флота также отвлекали внимание неприятеля в Северном Причерноморье и тем самым содействовали успеху действий Дунайской армии под командованием М.И. Кутузова.
Тильзитский мир[52] 1807 года с Наполеоном сделал невозможными успешные действия адмирала Сенявина на Средиземном море. По условиям Тильзитского договора английским судам запрещалось входить в территориальные воды России. В этой связи на Чичагова как на руководителя морского ведомства России возлагалась ответственность за обеспечение охраны территориальных вод страны. Отношение Павла Васильевича к Тильзитскому миру, просуществовавшему до начала Отечественной войны летом 1812 года, было неоднозначным. Он выступал не только против войны с Францией, но и за союзный договор с ней. Стремясь быть последовательным, Чичагов высказывал симпатию к Наполеону и неприязнь к англичанам, что, впрочем, не мешало ему считать Англию образцом государственного устройства и противопоставлять ее в этом отношении России.
Русско-шведская война 1808–1809 годов велась Россией за установление полного контроля над Финским и Ботническим заливами. Русским войскам с большим трудом удалось выйти к побережью Ботнического залива, занять Финляндию, овладеть укреплениями Гангута и Свеаборга, крейсировать у Аландских островов и предпринять попытку высадить десант на шведское побережье. Итоги русско-шведской войны ясно подтвердили неподготовленность российского флота на Балтике и неотложность принимаемых Чичаговым мер по его модернизации. Реформы продвигались с трудом, но даже в этих условиях многие современники считали Чичагова способным и деятельным человеком, на котором держалось морское ведомство России.
20 июля (3 августа) 1807 года император Александр удостоил Чичагова звания полного адмирала и официально назначил его министром морских сил. 30 августа (11 сентября) 1808 года Чичагов был награжден орденом Святого Владимира I степени с девизом «Польза, честь и слава». «Чичагову ветер дует в паруса»[53], – образно заметил граф П.В. Завадовский, видный государственный деятель, первый министр народного образования.
Еще ранее, в 1805 году, он стал членом сената и Государственного совета. Мнения и записки, поданные Чичаговым в Государственный совет, служат лучшим доказательством его неутомимой деятельности. Император привлекал П.В. Чичагова к обсуждению важных государственных вопросов. Его кругозор не ограничивался одними заботами об усилении мощи морского флота России и его роли в мире. Он ясно понимал, что реформа органов государственного управления требовала, чтобы во главе вновь учрежденных министерств стояли люди сведущие, одаренные тактом и воображением. Однако наделе выходило, что каждый министр постоянно вмешивался в дела других министров, и вследствие этого происходили столкновения и путаница. Адмирал в подобных случаях реагировал в довольно резкой форме. Он испортил отношения с многими главами ведомств, посылая морских офицеров для проверки их информации. Внутри собственного министерства Чичагов приобрел врагов, не позволяя чиновникам наживаться за счет казны. Единственной опорой Павла Васильевича оставался император, на которого он имел влияние. «Его боятся, потому что он настаивает на порядке, и ненавидят за то, что он не позволяет, чтобы крали в его ведомстве», – писал в своем донесении из Петербурга в Италию представитель сардинского короля Жозеф де Местр[54].
