Следующее твоё приключение – наезд мы уже обсудили. Но, если ты помнишь, мне всё время не давал покоя игрушечный дракончик на лобовом стекле. Именно он и отвлёк моё внимание от водителя. Чем больше я думала об этой игрушке, тем более знакомой она мне казалась. Я действительно видела её раньше, причём сегодня, в своём зеркальце. Она была у меня за спиной.

Костя поперхнулся чаем. Я же наслаждалась заслуженной победой.

– И не надо смотреть на меня такими изумлёнными глазами! Сейчас сам всё поймёшь. И так, когда мы сидели на скамейке недалеко от архива, мне пришлось поправить макияж. Именно тогда я и увидела в своём зеркальце этого дракончика. Следовательно, машина, пытавшаяся тебя сбить, в тот момент находилась у меня за спиной. Надо полагать, что за одним из нас следили! И уж явно не за мной. Но, вот чего я до сих пор не могу понять, так это явление странного одноклассника. Если до этого все события были непосредственно связаны с тобой, то этот визит, как мне кажется, никакого отношения к тебе не имеет.

– А с чего ты решила, что он должен иметь какое-то отношение ко мне? – детектив решился заговорить.

– Есть одно обстоятельство, которое роднит все три эпизода – ваши с мамой провалы в памяти.

– Согласен, что они очень схожи. Но это всё равно не доказывает наличие какой-либо взаимосвязи.

– Тогда будем считать, что это моя интуиция. Неужели она тебе никогда не помогала?

– Пару раз случалось. Но ведь её к делу не пришьёшь и клиенту в качестве доказательства не представишь. Вот, если бы у тебя что-то конкретное было!

– Ну, если конкретное, то после визита этого неизвестного в мою комнату, выдвижной ящик в книжном шкафу закрыт не до конца. А утром, до моего ухода, он был полностью задвинут. Я это знаю наверняка, поскольку как раз сегодня пыль вытирала.

В ответ Костя весьма формально осведомился – А маму ты отметаешь?

– Отметаю. Она знает, что там лежит, и этот ящик для неё абсолютно никакого интереса не представляет. Да, кстати, а как насчёт того, чтоб пальчики проверить? Вдруг там что-то есть?

Детектив рванул в коридор. Несколько секунд слышалась какая-то возня, потом он вернулся со своим рюкзаком. Лицо выражало глубокую досаду.

– Ну не может такого быть, чтоб я ничего не захватил сегодня, – сказал он, вытаскивая руку из очередного кармашка. – У меня же всегда с собой плёночка имеется, отпечатки фиксировать, да и не только она. Я же каждый вечер всё для работы подготавливаю.

– А вчера вечером перед тем, как рюкзак собрать, ты, чем был занят?

– У меня примета есть! Чтобы дело удачно завершилось, я всегда с первого гонорара друзьям проставляюсь. А такого клиента сам бог велел как следует отметить, – тут он совсем по-детски погрустнел. – Пора менять привычки, – посоветовал он сам себе. – Может мне удастся вспомнить, как это всё можно в домашних условиях сделать?

Неудачная примета помогала мне в очередной раз набрать очки в наиболее важной для Кости области.

– Ладно, уж! Я ведь ещё учусь, поэтому из моей головы криминалистика выветреться ещё не успела. По большому счёту, нам повезло, что поверхность ручки светлая. Но, всё равно, волшебный порошок будешь готовить сам.

Детектив старался реабилитироваться. Он так самозабвенно измельчал карандашный графит, что чуть не порезал палец. Как бы там ни было, но грифель от простого карандаша действительно помог нам выявить отпечатки на ручке ящика. За неимением специальной плёнки с защитным слоем пришлось воспользоваться скотчем и обыкновенной белой бумагой. Костя пообещал завтра же отнести следы знакомому оперу на проверку. Мы оба понимали, что результатов может и не быть. Ведь проверка по компьютеру поможет нам только в том случае, если мой неопознанный визитёр уже когда-то «засветился» нарушив закон. Но упускать даже незначительную ниточку из рук мы не хотели. Тем более, что мой незваный гость, названный нами – мистер «х», пока был самым непонятным для нас звеном.

За окном было уже совсем темно. Я вызвала такси для Кости. Сначала он сопротивлялся. Отшучивался, что все преступники ложатся спать, и он прекрасно доберётся на общественном транспорте. Пришлось пригрозить, что поеду вместе с ним.

Намеченный ранее совместный поход в архив откладывался. Помимо посещения друга-опера детектив собирался завтра обзвонить своих знакомых на счёт голубого Жигули. На мой взгляд – занятие весьма бесперспективное, но отговаривать я не стала. Чем больше сидит дома, тем меньше вероятность новых неприятностей.

Мне же после института заняться будет нечем. Дел никаких не намечается, да и своего нового знакомого я, скорее всего не увижу. Во всяком случае, свидание он мне не назначал, а сама я проявлять инициативу не стала. Сейчас сижу, жалею.

Часы пробили полночь. Ладно, последую народной мудрости – утро вечера мудренее и лягу спать. Мои размышления прервал телефонный звонок. Я ещё не успела снять трубку, как из маминой комнаты послышались недовольные возгласы: «Передай своим оборзевшим знакомым, чтоб в такое время больше не звонили! А то телефон на хрен буду отключать!».

– Это Костенька, – представилась мне трубка. Слышно его было плохо из-за громкой музыки. Оказалось, что он уже давно добрался до дома. И уже у самого подъезда, разумеется, совершенно случайно, повстречал парочку лучших друзей.

– Мы сейчас по чуть-чуть снимаем стресс в нашем любимом клубе. Ребята очень жалеют, что не могут передать тебе привет лично. Но я их успокоил. Пообещал, что завтра вечером вас познакомлю, если они с нами в кино пойдут. Гарантирую, что будет весело. Я за тобой заеду. Да, и можешь за меня не беспокоиться, тут за мной присмотрят и до дома проводят.

Я не успела ответить и слово, как в трубке послышались короткие гудки.

Недалеко от часовни Ксении Блаженной, что находится на Смоленском кладбище, находится небольшая мраморная плита с надписью: «Нике Лушиной от безутешного отца». Ниже выбиты даты – 1922Г. – 1937 г. Никакого портрета на памятнике нет.

Высокий мужчина, одетый в плащ стального цвета, почти полностью сливался с мраморной глыбой. В этот ранний час некому было нарушать его уединение. Впрочем, даже если бы кто-то проходил по ближайшей дорожке, он смог бы разглядеть только спину. Посетитель смахнул опавшие листья с плиты. Затем он осмотрелся по сторонам, убедиться, что за ним никто не наблюдает. Вокруг по-прежнему было пусто. Мужчина провёл рукой над подсыхающими лилиями, лежащими на могиле, и они вновь стали свежими.

– Это всё, что я теперь для тебя могу сделать, – еле слышно произнёс он. – Прости меня за всё.

Наверное, ему стало бы легче, разрыдайся он сейчас. Но все слёзы давно выплакались. Всё, что ему осталось – выть по ночам, когда одиночество и воспоминания начинали терзать острее всего. Все эти годы он не мог принять чудовищность неизбежности.

«Нет в мире доказательств существования рока, кармы, божьего промысла. Мы сами творим свою судьбу. Каждый день – это шаг в будущее, выбор новой тропинки или ступеньки в желаемую сторону» – так он всегда считал.

Мужчина пошатнулся. Горло его сдавило, в висках пульсировала кровь. Это естественная реакция, когда из памяти всплывали чужие воспоминания. Эти были подарены ему когда-то самой Никой.

– Больше всего на свете человек стремится быть счастливым. Значит и подарок для него самый лучший – это счастье. И я первая придумала, как его можно подарить! Я хочу поделиться с тобой самыми радостными и солнечными воспоминаниями. Всё, что ты увидишь и почувствуешь, навсегда останется твоим. Эти воспоминания будут вечно согревать тебе душу, как бы она не заледенела.

Вот Никусе пять лет. Она светится от восторга. У неё сегодня день рожденья, и к ней приехал папа. Ну и что из того, что у других есть ещё и мама? А у неё есть любящая баба Нюра. Ну и что из того, что папочка редко приезжает? Но он ведь самый лучший, самый добрый! Он таких красивых куколок привёз. А ещё сказал, что его доченька такая же красивая, как они.