Натали винила во всем Блейка. Пока он не влетел в ее жизнь подобно разрушительной силе, она не задумывалась об ощущении надежных мужских объятий. До Блейка она не помнила об этом.

Шарлотта засмеялась, и Натали посмотрела на нее, а затем на шестерых детей Аллегрецца, одетых эльфами и раздающих карамельные трости. Пять черноволосых девчушек улыбались и хихикали, а их одинокий братец хмуро смотрел из-под шляпы эльфа. Натали предположила, что ему около трех, и засмеялась вместе с Шарлоттой, когда он показал язык тройняшкам Олсон. Натали подумала, что следует поздороваться с Шанной, Ником и Дилейни, но ладонь, обхватившая ее руку, заставила ее остановиться.

- Натали.

Спина Натали окаменела. Она знала этот голос. Знала, как он звучит, когда шепчет ее имя. Она повернулась и уперлась взглядом в мощную шею мужчины, который разбил ей сердце и заставил завистливо смотреть на счастливые пары.

- Блейк! – сказала Шарлотта и обняла его за талию, давая Натали несколько драгоценных секунд, чтобы натянуть на лицо фальшивую улыбку. – Я скучала по тебе, Блейк.

Он смотрел Натали в глаза открыто и беззащитно, так непохоже на последний раз, когда они виделись, и на одну короткую секунду она подумала, что это может что-то значить. Но это же Блейк. Мужчина, который преследовал ее, пока не затащил в постель. А потом выбросил как ненужную вещь.

Его взгляд задержался на Натали еще на секунду, а потом Блейк опустился на одно колено, и Шарлотта обвила руками его шею.

- Я тоже скучал по тебе.

Лжец. Он собирался навсегда уехать из города даже не попрощавшись. А Натали собиралась подождать, пока Шарлотта заметит, что Блейка нет, а потом сказать, что он переехал, но его не было всего лишь неделю. Натали посмотрела на знакомую светловолосую макушку и широкие плечи в знакомой коричневой куртке. Она знала, как мягки его волосы на ощупь, и сжала пальцы в митенках. Отвернулась, прежде чем успела сделать что-то, о чем пожалеет. Например, прыгнуть на Блейка голодной мартышкой или пнуть его по ноге, как будто они на спортивной площадке.

- Знаешь что, Блейк?

- Что?

- Мама показала мне в интернете близнецов, как ты и твой брат. Я больше не думаю, что ты робот.

С губ Блейка слетел низкий смешок и щекотными пузыриками осел в животе у Натали.

- Знаешь, что еще?

- Твоя мама нашла тебе единорога.

- Нет!  У меня есть рождественская елка.

- Большая?

- Ага. Осень большая. Ты можешь прийти посмотреть.

Натали снова опустила взгляд на макушку Блейка и шапочку Шарлотты.

- Я уверена, что у мистера Юнгера есть более важные занятия, чем смотреть на нашу рождественскую елку.

Блейк поднял на Натали взгляд, и его серые глаза снова встретились с ее, когда он встал.

- Нет ничего более приятного для мистера Юнгера, чем посмотреть на рождественскую ель Шарлотты.

Два шага. Два малюсеньких шага, и можно уткнуться лицом Блейку в шею, вдыхая его запах. Вдыхая аромат его кожи глубоко в легкие и задерживая там навсегда.

- Мне нужно поговорить с тобой, - сказал Блейк.

- Нам не о чем больше говорить.

И что хорошего даст это вдыхание его запаха? Блейк не любит ее. И никогда не полюбит. Он ясно дал понять. Так ясно, что Натали все еще чувствовала, как кровоточат неровные края ее разбитого сердца.

- Ты неправа, Сладкая Попка. Нам есть что сказать.

Глаза Натали защипало. Прямо тут, в Ларкспур-парке. В окружении людей, глазеющих на скульптуру пряничного домика. Она не хотела расплакаться. Не здесь. Не сейчас. Не перед всем городом. Не перед Блейком. Он причинил ей достаточно боли. Она не станет плакать из-за него на людях.

- Позволь мне уточнить, - сказала Натали, выпуская наружу свою злость, потому что это было лучше, чем развалиться на части посреди Зимнего фестиваля. – Ты не можешь сказать ничего, что я хотела бы услышать.

- Я понимаю, что ты злишься на меня, но мы поговорим. Прямо здесь и прямо сейчас или позже у тебя дома. Выбирай.

Это было так по-блейковски - решить, что он может тут командовать. Так по-блейковски - делать вид, что его приказы звучат, как право на выбор. Натали прикрыла уши Шарлотты, готовясь обозвать Блейка очень плохим словом, когда к ним подошли родители Майкла. Натали никогда в своей жизни не была так рада видеть Карлу и Рона. Она представила им Блейка, потому что не сделать этого было бы странно.

- Майкл ждет нас у снегоходов, - сказала Карла, - вы все хотите пойти туда?

Она включила в их компанию Блейка. Как будто они с Натали были парой.

- Мы с Шарлоттой идем с вами, - ответила Натали, - а Блейк как раз уходит.

Он взглянул на нее так, как будто смотрел в прицел своей винтовки. Давая понять, что разговор не закончен. Хотя Блейк ошибался. Он не мог просто вернуться в ее жизнь и начать раздавать приказы. Уходя, Натали распаляла в себе злость, проигрывая в голове тот вечер, когда она надела свою старую униформу и готовилась прокричать «Б» и «Ю», а затем приземлиться на его колени в шпагат.

Она велела себе не оглядываться, но, конечно же, оглянулась. Блейк стоял там, где они расстались, только теперь в окружении нескольких женщин, которых Натали не узнала.

Мудак.

После парка Натали с Шарлоттой пошли домой вместо того, чтобы смотреть прыжки на снегоходах. Натали замерзла, а Шарлотта хотела закончить украшать елку. Припарковавшись на своей подъездной дорожке, Натали, возможно, задержала взгляд на соседской двери немного дольше, чем необходимо, чтобы понять, на месте ли красный пикап Блейка. Машины не было, и Натали почувствовала себя глупой.

Она с Шарлоттой сняли куртки и обувь и занялись елкой. Шарлотта вешала украшения внизу, а Натали занималась остальными игрушками. Она подтащила к елке стремянку и надела ангела на верхушку. При каждом звуке, каждом шорохе, издаваемом деревом, ее сердце пускалось вскачь. Блейк сказал, что придет сегодня вечером, хочет Натали этого или нет.

После обеда они с Шарлоттой уселись за кухонный стол вырезать снежинки и повесить их на камин. Прошло шесть часов, как Натали смотрела в серые глаза Блейка, и теперь она чувствовала себя издерганной и нервной. Часть ее надеялась, что Блейк не появится, а другая жаждала увидеть его лицо. Часть ее надеялась, что он поторопится и уедет отсюда, а другой становилось плохо от одной лишь мысли об этом. Натали была так растеряна из-за сегодняшнего дня. Растеряна и зла из-за того, что Блейк считал, что может просто заявиться и Натали сразу же захочет поговорить с ним.

Она совсем не хотела видеть его. Боль от этой любви была все еще слишком свежа и реальна и совсем не хотела исцеляться. Сегодняшняя встреча подтвердила, что для этого потребуется время и расстояние.

- Мам, мы едим мясо? – спросила Шарлотта, приклеивая серебряные блестки на бумажную снежинку.

- Да.

Натали вырезала снежинку по трафарету и чуть не проткнула руку ножницами, когда услышала, как где-то на улице хлопнула дверь автомобиля.

- Мясо делают из животных?

- Да. – Натали аккуратно прорезала дырку сверху и пропустила сквозь нее нитку. – Хот-доги, которые ты так любишь, делают из свинины.

- Что такое свинина?

- Свинина – это поросенок. – Натали взяла в рот кончик нитки, чтобы намочить его.

- Мы кушаем поросенка? – задохнулась Шарлотта.

- Да. – Натали скрутила размахрившийся кончик и пропустила его через бумагу.

- Я не хочу кушать поросят. Я не хочу кушать животных. Животные милые.

Натали отложила снежинку. Если бы она уделила вопросу Шарлотты больше внимания, если бы ее не отвлекали мысли о Блейке, она бы ответила поделикатнее.

Глаза Шарлотты увлажнились от настоящего сожаления.

- Животные – мои друзья, мама.

Натали не хотела изменять режим питания своего ребенка, но и не хотела, чтобы Шарлотта считала, что кушает своих «друзей».

- Мы едим только плохих животных.

Шарлотта нахмурилась и вытерла глаза. Натали видела, как в голове у ее ребенка закрутились шестеренки и как Шарлотта направилась подальше от остановки «слезы».