- Иди сюда, девка.

«Девка!» Как он смеет?! Но она тут же вспоминает, во что одета.

- Ну! Долго мне ждать? Тебя за волосы тащить, или ты глухая?

Он привстает на кровати, хватает ее за руку железными пальцами, и она понимает: или сейчас, или никогда. Молниеносным движением извлекает кинжал, целясь ему в горло... Как легко он перехватывает ее руку и отнимает оружие! Хоть он и ранен в голову, но отнюдь не слаб и готов к любой неожиданности.

- Какой клинок. - Он удивленно разглядывает кинжал ее отца. - Рукоять с драгоценными камнями! Ты, оказывается, воровка!

Она молчит. Воровка, девка - все равно. Темная, страшная ненависть переполняет ее так, что она сама себя боится. Кажется, она готова просто зубами вцепиться ему в горло...

- Или ты подослана убить меня? - спрашивает он. - Молчишь? Впрочем, все равно.

Он глубоко всаживает клинок в поддерживающий балдахин над кроватью резной столбик. - Давай, ложись, поднимай юбку и раздвигай ноги. Быстро.

Он втаскивает ее на постель. Она, действительно, бросается на него, и несколько мгновений продолжается отчаянная, хоть и неравная, борьба. И вот она уже с силой прижата к перине его мускулистым коленом...

- Да ты ведьма, - говорит он удивленно, наклоняясь над нею. - Воровка, да еще и ведьма!

Боль заставляет ее прийти в себя. Она понимает, что он сейчас сделает с ней, и страх выплескивается отчаянной мольбой:

- Нет... нет... не надо... прошу вас. Отпустите меня... Я... у меня есть жених. Он заплатит вам за меня... Выкуп.

- Жених? Выкуп? - усмехается он. - Какой выкуп, дурочка? Что за сказки? Твой жених, может, английский король, - ты, кухонная шлюшка?

Он хватает ее платье у горла и разрывает одним движением снизу вверх. Она взвизгивает и пытается прикрыться, но он не дает ей этого сделать, навалившись сверху и прижав ее руки над головой.

- Действительно, цыпленок, - говорит он, снова переходя на французский. - Храбрый, но глупый цыпленок...

Она пытается вцепиться зубами ему в щеку.

- Прекрати, - снова на саксонском. - Иначе после меня тебя отведают и мои люди.

Ужас снова накатывает на нее. Что ее ждет?..

- Умоляю... - шепчет она. - Я невинна... Не делайте этого, не совершайте грех...

- О, конечно, девственница! - скалится он. - Снова сказка. Я уверен, хоть ты и юна, тебя попробовали все повара на вашей кухне! И, может, не они одни.

Его руки шарят по ее телу. Чужие, грубые, сильные. Потом резкий выпад - и он оказывается в ней... и она, наконец, теряет сознание от адской боли.

- Нет! Нет! Нет!!! - она просыпается от собственного крика. Кошмар, - а что еще могло присниться ей в этом проклятом месте?

Тут полог раздергивается, и она видит на пороге шатра графа с обнаженным мечом в руке.

- Мадам! Что случилось?

Она всхлипывает и судорожно натягивает на себя одеяло. Его голос... такой же хриплый, как и у рыцаря-ворона из ее жуткого сна.

- Мессир... Давайте поскорее уедем отсюда.

- Скоро рассвет, и мы тронемся в путь. Осталось недолго. Если вам страшно одной, я пришлю сюда Мириам.

Мириам. Какое странное имя. Ах, да, это паж ее мужа. Она слышала, как де Турнель звал его. Но прислать в ее шатер мужчину... пусть и такого юного... Это просто невозможно. А он еще о Лайонеле что-то говорил!

Эдель даже забыла о своем кошмаре. Она села на постели и холодно посмотрела на мужа:

- Вы забываетесь, мессир.

- О чем вы?

- О чем? Если вы кого-то и можете прислать сюда, то это будет одна из моих служанок, но никак не ваш Мириам!

- Мой Мириам?..

Впервые она увидела, как он смеется. Оказывается, у него ровные и белоснежные зубы. И красивая улыбка. Но как он смеет смеяться... и, главное, над чем??

6. Страшные подозрения

- Мириам - это любовница де Турнеля. Он привез ее откуда-то с Востока. Переодел своим пажом - какой позор для рыцаря! - и всюду таскает с собой.

Эдель прикусила губу. Мириам - женщина. Как она не догадалась сразу?!

- Миледи, он вас не любит, более того, он к вам относится как к последней служанке. Боже правый, это невыносимо, видеть всё это и ничего не делать! Как я сожалею, что уговорил вас выбрать его!

Лайонел в отчаянии ерошил свои светлые волосы. Эдель не отвечала. Да и что могла она ответить? Де Турнель - ее муж, но он имеет полное право вести с собой хоть дюжину любовниц. А она, его законная жена, должна молча сносить это.

Этим утром они, наконец, смогли поговорить. Граф с частью своих людей ускакал вперед, чтобы разведать окрестности, а Эдель ехала позади с обозом. Ей удалось незаметно отстать, Лайонлу тоже, - и вот они оказались наедине.

Между тем, путники миновали развалины Фэрфакса и снова углубились в глухую лесную чащу. Теперь до Карлайла оставался день пути, и, если бог даст, и не случится чего-то из ряда вон выходящего, завтра утром Эдель сможет уже прижать к сердцу Дика...

Но даже встреча с сыном уже не радовала ее. Когда Дик узнает, что она снова вышла замуж, да еще и за норманна... Она боялась этого, пожалуй, больше даже, чем близости с мужем. Страшилась реакции сына и того, что он возненавидит ее.

- Эдель... Ты ничего не скажешь?

Она с тоской посмотрела на Лайонела. В нем единственном сейчас она видела если не защитника, то человека, верного ей одной. Верный... преданный... надежный. Он не бросил ее на растерзание де Турнеля; несмотря на отношение к себе графа, ехал с ними.

Она вдруг остро пожалела, что не Лайонел ее муж. Возможно, выйди она за него, он залечил бы ее раны, заставил бы забыть кошмары прошлого... и полюбил бы когда-нибудь Дика.

- Что я могу сказать, Лайонел? - мягко спросила она.

Он сглотнул. Голос его дрожал:

- Вчера... Он зашел в ваш шатер... но быстро вышел. Слишком быстро, чтобы...

- Ты следил?

- Я не мог не следить. Мысль, что ты принадлежишь ему, что он уже обладает тобой, сводит меня с ума! Скажи: вчера он не прикасался к тебе?

Эдель решила, что скрывать нечего.

- Нет.

Он шумно выдохнул:

- Я так и думал. А... в день свадьбы? Он не остался с тобой на всю ночь, я знаю, но он приходил к тебе вечером.

- Лайонел, в тот вечер этого... тоже не произошло.

- Хвала Всевышнему!

Синие глаза его зажглись звездами. Он протянул к ней руки:

- Эдель! Моя прекрасная Эдель!

Она отпрянула:

- Нет, Лайонел, нет. Опомнись. То, что между мной и графом не было близости, ничего не значит. Я его жена, я дала обеты перед богом, я буду верна мужу.

- Как ты можешь? Он пренебрегает тобой, он везет с собой свою любовницу, он тебя унижает, а ты готова все снести??

- Мой долг - смиренно принять уготованное мне Господом. Лишь бы граф был хоть немного подобрее к Дику... Для себя я ничего не прошу, на мне слишком много грехов, и я заслужила все, что Он послал и пошлет мне.

- Подобрее к Дику? Не надейтесь, - зло бросил Лайонел. - Знаете, миледи, что я думаю? Что он сделает вам ребенка, - и, если это будет мальчик, попросту постарается избавиться от пасынка, чтобы Карлайл достался его сыну.

У Эдель все похолодело внутри, когда она услышала это.

- Лайонел!.. Как такой ужас мог прийти тебе в голову??

- Сами подумайте, миледи, и придете к такому же выводу. Дик для Турнеля только помеха. Какой мужчина захочет, чтоб такое богатство, как Карлайл, досталось не родному, а чужому сыну?

- Прекрати. Немедленно. Граф - человек чести и рыцарь, он не способен...

- Разве вы на турнире не видели, на что способны эти так называемые люди чести и рыцари? На любую подлость, на любое преступление! И как же быстро вы забыли, что из себя представляет ваш муж! Он - норманн! И кому, как не мне с вами, знать, кто они такие, и чего от них можно ждать!

Эдель молчала. Да, ее муж - норманн. Да, жестокость и подлость у него в крови, как и у всех них. Но - чтобы причинить вред маленькому невинному мальчику?? Хотя, убил же он своего пажа. Тоже почти ребенка!