Признать это Элиоту оказалось труднее всего. Оказалось, что боги существуют, что они живут в Мире грёз, находящемся, по слухам, около мира людей. Или вокруг. Или параллельно, шут его знает. Фабио предпочитал думать, что он где-то около неба, и у него даже была своя версия.
– Мы живём на острове, где не может быть полярных сияний, – говорил он, – а они есть. И если открыть легенды об основании города, ты увидишь, что их называют сиянием Мира грёз. По-моему, всё логично…
Правда, Фабио говорил, что богов сложно считать настоящими богами, как рассказывали мифы и легенды. Жрецы утверждали, что они всего лишь наблюдатели, играющие малую роль в жизни человечества. Когда Элиот спросил, что думает сам Фабио, тот не смог ответить внятно.
– Мы называем их богами, это заведено с давних времён, – он пожал плечами. – Они бессмертны, обладают Дарами, как и мы, но их Дары идут напрямую от самого Создателя. Они способны заглянуть в любой уголок нашего мира. Разве уже это не делает их богами?
Элиоту такой ответ не понравился, но это было неважно. Главное – они могут видеть всё на свете, а значит, могут знать ответ на его вопрос. И ему было важно получить подтверждение.
– Они что, всегда нас видят? – спросил Элиот.
– Конечно. Даже сейчас, – придав своему голосу загадочности, сказал Фабио. – За тобой вообще круглосуточно наблюдают… Сама покровительница академии, богиня войны, Ведущая битву Сиири. Она обещала, что не спустит глаз с тебя.
Элиот поёжился. Оказаться под наблюдением высших существ ему не улыбалось. Особенно после того, как в его мысли впорхнула прекрасная София и совершенно не хотела оттуда уходить.
Ох, эта синьорина, такая строгая, утончённая, холодная. Элиот видел знак судьбы в том, что её звали так же, как девушку из его книги. Конечно, он виделся с Софией гораздо реже, чем с Фабио – она занималась документами – но это не мешало сердцу на миг замирать при каждой встрече. И ночами, в одиночестве в своей комнате, он грезил о ней – во сне и наяву. Было в этих мечтах что-то тёплое и нежное, что-то горячее и запретное, и Элиот ненадолго ощущал себя героем ненаписанного романа.
Но одна женщина не могла занять столько места в его сердце, как волшебная сказка об Одарённых. В конце концов, Элиот привык быть один и не впускать слишком глубоко в своё сердце тех, кто может в любой миг исчезнуть из его жизни.
Или если его всё же заберут отсюда, они с Софией смогут жить рядом? Видеться каждый день? И, может быть, даже…
Было и ещё кое-что, что цепляло Элиота во всех этих разговорах об Одарённых, богах и Санктуме. Само… название? Определение? Звание, вот. Само звание выпускников академии – герой. Слово-то какое, если вдуматься!
– Знаешь, на самом деле я не такой уж герой, – потупив взгляд, говорил Фабио. – Нет, статус, конечно, получил, и даже вышел на тренировки, но… Мне нужно три года отучиться на дополнительных курсах, потом сдать экзамены… и всё. Тогда смогу официально называться героем! И работать на месте, естественно.
– На месте? – не понял Элиот.
– Да, – Фабио кивнул. – Духи скапливаются там, где много негативных эмоций. Ненависть, зависть, жажда наживы… Ну, понимаешь, да? Всё, что нас разрушает.
Теперь кивнул Элиот.
– А ещё духи прячутся за пределами городов, – продолжал Фабио. – Там, где герои их не достанут. Но ведь для того мы и есть, правда? Уничтожать тьму, оберегать свет и следовать воле богов. Так заповедует высший закон Санктума, об этом говорит наставление героям…
Вот что подкупало больше всего, даже не ответы на вопросы и не суперсила. Элиот помнил желание, загаданное в ту ночь, когда в его комнате объявился тот тёмный дух. Несколько дней назад это показалось бы бредом, но сейчас он всерьёз задумался: а не было ли желание услышано?
Фабио говорил, что вселенная наполнена магией, силой Создателя. Она пронизывает всё вокруг, она направляет течение жизни и слышит каждое желание, высказанное или затаённое в глубинах души. И если достаточно силён твой дух, если достаточно громко поёт сердце, мироздание услышит. И сделает всё, чтобы желание исполнилось.
Элиот не знал, правда ли это. Потому что теперь он не знал, чего хочет на самом деле и что слышит от него это самое мироздание. Когда синьорина Росси пришла поговорить, сердце Элиота на миг остановилось. Он и не думал, что впервые в жизни не захочет, чтобы его усыновили.
А синьорина Росси, запинаясь и краснея, рассказывала о том, что происходит. Что усыновление идёт одновременно с назначением опекуна и передачей Элиота в клинику, и чем всё это закончится, не может предсказать никто. Она несколько раз обращалась в социальные службы за инструкциями, но ответы получала более чем странные. «Наверху» знали об усыновлении, знали о переводе. И позволяли продолжаться всему, как будто это нормально.
Элиот только пожимал плечами. И сухо говорил «хорошо», как он это умел.
От него уже ничего не зависело, и это пугало.
Оставалось только надеяться, что это в последний раз. Больше никогда не позволю себе быть таким бессильным, мысленно клялся Элиот.
И ждал.
Ждать – единственное, что он умел.
Жаль только, дожидался не всегда.
***
В главном зале Мира грёз в кои-то веки царила тишина. Братья и сёстры почти полным составом выбрались в ночной клуб в Вене, отмечать очередную вершину, покорённую Лилиан. Одна дома впервые за… наверное, года три, не меньше, думала Сиири. В прошлый раз все вышли на какие-то соревнования просто потому, что заскучали.
Сиири подтащила к Видящему кристаллу своё любимое кресло и устроилась поудобнее. Разговор предстоял долгий. Она всматривалась в глубины кристалла, где отражался кабинет главного жреца. Алексей мерил шагами клочок свободного пространства от дивана до стола и от стола до стены. Сиири впервые видела его таким задумчивым – до этого момента казалось, что главному жрецу по плечу вообще всё.
– Фабио пересказывает мне всё, о чём говорит мальчик, – говорил Алексей. – И я не знаю, что в этой истории больше пугает. Уничтожить воплощение греха, не умея обращаться с Даром? Или что он вызывает кого-то, напоминающего человека?
– Не забывай, я никого не видела, – Сиири покрутила синюю ручку в руках. В последнее время она слишком много писала и рисовала планы, настолько много, что, кажется, срослась с этой ручкой. – Может быть, ему привиделось, а может, он врёт.
– Не думаю, – Алексей замер ненадолго, затем снова зашагал вперёд. – Не потому, что я ему верю. Просто… разве не на это указывает мироздание? Он необычен тем, что умеет призывать… я не знаю. Людей? Или что? В истории вообще были Одарённые, умеющие управлять разумными существами?
– Были, – неожиданно для себя созналась Сиири. И тут же накрыла губы ладонью.
Алексей застыл.
– Сколько? – только и спросил он.
Сиири потёрла глаза рукой. Сердце обожгло знакомое чувство, заставлявшее её прятаться все эти долгие годы в Мире грёз, потому что она не могла найти сил спуститься на землю.
– Один, – прошептала она.
Алексей помолчал немного.
– Видимо, этот человек значил для тебя очень много, – негромко сказал он.
Сиири кивнула, как будто он мог это видеть.
– Ты знаешь меня достаточно долго, чтобы понять, что я не отвечу.
– И достаточно долго, чтобы понять, что прав, – Алексей усмехнулся. – Какой у него был Дар? Кто он?
Теперь замолчала Сиири. Надо было собраться с силами, чтобы заговорить об этом. Чтобы разбередить старую рану, нужно снять повязку, а для этого пригодится нож. И за таким ножом нужно было отойти на пару комнатушек вглубь главного зала.
– Скоро вернусь, – пробормотала Сиири и поднялась со своего любимого синего кресла. Она успела заметить многозначительный взгляд Алексея, устремлённый в пустоту. И он наверняка знал, что она заметила.
На пороге своего кабинета Сиири остановилась в нерешительности и посмотрела на полку со «Сказаниями». Четырнадцать тоненьких, потрёпанных, непримечательных книжек – и не скажешь, что в них уместилась история в четырнадцать жизней. Вернее, в двенадцать – два из них пока ещё не сбылись.
