И он поднял глаза и увидел, как прекрасна его мать и с каким почтением к ней относятся остальные. Она всегда была такой — полной здравого смысла. Отец полюбил ее за это, а сам Донал лишь этим утром в Кер Велле разглядел, какой была его мать.

И тогда внутри его, прогоняя страх, зародился несказанный покой, он словно понял о мире больше, чем знал до сих пор. Он понял, что должен делать, и как выполнить свою клятву в верности господину.

— Мне надо вернуться в замок, — невольно вырвалось у него. — Меня ждут дела… — он услышал, как затаили дыхание присутствующие. — Мой господин оставил распоряжения — их надо выполнить, — мать сидела спокойно, не сводя с него своих ясных глаз — она знала, что он делает. — Если спросят, скажи им так, — он сжал ее руку, лежащую на коленях, и заглянул в глаза. — Наш господин не погиб. Я был там, где он сейчас. И я оттуда вернулся. Он ушел, чтобы вылечиться. Как я. Это им тоже скажи.

Донал поднялся. И мать его встала за ним. Он стал лжецом и не стыдился этого. Склонившись, он поцеловал ее в лоб, а потом подставил ей для поцелуя свою щеку. Он пошел прочь не хромая, хоть кости у него и болели.

Он пересек двор и начал подниматься по лестнице, провожаемый сотней безмолвных взглядов. Он чувствовал их спиной. И стоило ему подняться, как двор затопил гомон женских голосов. Он не стал оглядываться, но повернул на внутреннюю лестницу и еще выше через библиотеку в зал.

— Ну? — спросила Бранвин, оторвавшись от расчесывания волос Мев.

— Все в порядке, госпожа. Они отправились, вот и все. Не так давно. Я был во дворе. Завтракал.

Бранвин поджала губы, а Мев горестно обхватила себя руками, опустив голову. Ее рыжие волосы поблескивали и рассыпались искрами под гребешком.

— А где может быть Леннон? — спросила Бранвин.

— Где-то здесь. Я не видел его после похорон.

— Так. Хорошо, — еще несколько взмахов гребнем. — А теперь слушай мои утренние распоряжения. Доставь в замок всех имеющихся у нас лошадей — кобыл и жеребят. Собери все повозки, оставленные нам Барком, и все оружие. Завтра мы отправимся на юг. Все живые души прочь из Кер Велла.

— Госпожа… — вся его уверенность покинула его, отступив перед доводами рассудка. — Тогда пошли гонца за Барком. Пусть заставит вернуться его и Ризи.

Но Бранвин продолжала расчесывать волосы Мев, а Келли молоть травы Бранвин. Талисман на его шее яростно раскачивался от резких движений его руки. Во всем этом было безумие — в этих привычных вещах, в том, что Бранвин настойчиво продолжала заниматься ими. Воздух благоухал розмарином и горем.

— Если бы они послушались, они бы не уехали, — сказала Бранвин. — Верен ли ты мне, Донал?

— Госпожа, эти люди верны тебе. Просто они видят опасность…

— Я тоже вижу.

— Я поеду за ними, уговорю… если бы я поддержал тебя, возможно, они остались бы, чтобы укрепить Кер Велл,

Рука Бранвин застыла в воздухе. Бранвин похлопала Мев по плечу и отпустила ее. Мев с широко раскрытыми глазами не стронулась с места. Бранвин смотрела на Донала, не отводя глаз.

— Ты, верно, не расслышал меня. А Барк тебя оставил, чтобы удержать меня, — промолвила Бранвин, — ибо он понимал опасность. Нет. Никого не посылать за ними. Собрать последних хуторян — разослать гонцов.

— Люд во дворе испугается.

— Говори что хочешь. Пошли мальчиков Шона — они умеют держать язык за зубами. Отыщи Леннона. И Кована. Все должны быть готовы. Говори что хочешь. Собери все оружие, даже сломанное, что можно починить, и всех, кто в состоянии держать его в руках. А главное — чтоб все были заняты делом. Сумеешь ли сделать все это?

— Да, госпожа, — он взглянул на Мурну, потом на обоих детей и дольше всего задержал взгляд на Бранвин. — Что ты собираешься делать? Госпожа, тебя не было рядом, когда Ризи рассказывал нам, что они видели на южной дороге. Тварей, похищающих людей и лошадей. Лес смертельно опасен.

— Ши защитит нас. Ради моих детей она спасет нас всех.

Безумие играло в глазах Бранвин и страх. И то и другое передавалось окружающим.

— Госпожа… ради тех, кто на улице, там во дворе, кто сможет вынести осаду и пережить ее — с полдюжиной людей я отвезу тебя на юг к господину Дру. Если ты считаешь, что этот риск оправдан. Но отправляться в путь со стариками и грудными младенцами — боги, о, госпожа, на лесной тропе не пройдут повозки и телеги. У нас не хватит лошадей, чтоб посадить всех верхом.

— Донал, на трон в Дун-на-Хейвине взошел Донкад. Ты лучше всех знаком с его характером.

— Да, — ответил Донал, помолчав. «О, Барк, вернись домой, вернись скорее, уговори госпожу». Но если Донкад придет в долину, он не станет тратить время на опустевший Кер Велл.

— Ты думаешь, Кер Велл сможет сравняться с ними по числу воинов. Ты никогда не видел, какое войско может собрать Дун-на-Хейвин. Что ж, зато видела я. Ты думаешь, они не смогут разделить эти силы и, обрушившись на Кер Велл, развязать руки Даву, Брадхиту и Ан Бегу? Смогут, — она снова привлекла к себе дочь. И Келли подошел и встал с ними рядом. Морщины стали глубже на лице Бранвин после последних ужасных дней. — Это слово моего мужа, Донал. Ты не веришь ему?

— Я видела Кер Велл сожженным, — промолвила Мев, еле шевеля губами. — Мне снилось это прошлой ночью, Донал. Я думаю, что это правда.

Мир показался ему холодным и хрупким. Он смотрел не мигая на них и на мальчика-короля, вставшего рядом — рыжеволосого, с закатанными рукавами и руками, запачканными травами и корешками.

— Я сделаю, что могу, — сказал Донал Бранвин. Он не мог поверить, что в отсутствие господина им предстоит решить столь роковые вопросы. Ши защитит их — верила госпожа. Но он жил с болью в костях, воспоминаниями о скалах и меркнущем свете.

«Ши исчезла — вот в чем дело», — думал он, спускаясь по лестнице. Он хромал, придерживаясь руками чтоб не упасть, это он — хранитель Кер Велла. А вокруг себя он видел камни и всполохи молний и клочья Ши, рассеянные черными ветрами.

Ши растаяла, и Киран ушел путем Ши; и даже за стенами Кер Велла не было спасения, иначе он укрыл бы здесь детей. И Бранвин слепо надеялась миновать лес — надеялась, ибо у нее не было другой надежды. Но Мев являлись видения.

«Твой брат ушел, — прошептал темный человек. — Исчез».

Донкад вздрогнул и повернулся к нему в пустынной тишине мрачного зала Дун-на-Хейвина. Войска окружали замок — его воины и пришедшие из других земель, слетевшиеся, как стервятники, на смерть короля, но среди них был и один орел.

— Что, умер? — прошептал он вслух и услышал ответ холодный, как лед.

«Вчера ночью, — прозвучал голос, мягкий, как паутина. — Бан Ши предвещала это. Киран из Кер Велла, уроженец Донна, муж Бранвин ушел».

Донкад опустился на аскетичный деревянный трон — его словно ударили молотом по сердцу. Слезы подступили к глазам, но и облегчение охватило его. «Умер… от ран, нанесенных Ан Бегом?»

«Умер… — голос стал еще тише. — Да, почти. По крайней мере, настолько же мертв, насколько может быть мертвым Ши».

Это был коварный удар. Донкад огляделся, но вокруг никого не было видно. «Так мертв он или нет, ты, дух?»

«Какая разница. В нем становилось все меньше и меньше человека. Теперь у него нет границ. В это самое мгновение он может быть здесь или являться по ночам к твоей постели. С легкостью он сможет приходить, куда угодно. Он будет по-прежнему защищать свой замок и своего сына всеми имеющимися у него средствами — а этих средств немало».

Дрожь охватила Донкада. Ему становилось все холоднее, словно тепло вытекало из него навсегда. Это была правда: у него был племянник — наследник через Меру, Эвальда и Бранвин, и все эти собравшиеся войска знали это. И ничего не стоило объявиться мятежнику, который поднимет всех именем мальчика, чтобы они могли воспитать его как им угодно, когда он окажется в их властолюбивых руках.

«И это первая опасность», — подумал он — хотя кто знает, ему принадлежала эта мысль или темному человеку, который так слился с ним теперь, что уже невозможно было отличить одного от другого. «Мальчик Келли. Наследник Лаоклана, сын моего брата и родня Дру. В Кер Велле, рядом с Ши».