— Блёнвенн, ты хотела что-то обсудить?
Мягкий голос пожилого норда вывел девушку из раздумий.
— Да, — Драконорождённая поднялась. — Не знаю, знаете ли вы, но имперцам так и не удалось уничтожить Галмара и его приспешников.
Фаральда испуганно схватилась за грудь, Толфдир несколько злобно всплеснул руками, будто догадываясь, к чему идёт разговор. Анкарион со странной улыбкой покачал головой.
— Легат хочет заманить его сюда, я прав? — предположил талморец, бретонка согласно кивнула. — Конечно. Сам бы так и поступил. И какое это отношение имеет лично к вам?
— Драконы, советник, — ответил мастер Изменения. — Возможно, вы не знаете, но Блёнвенн сумела… заключить союз с двумя из них. И по крайней мере один никогда и ни в чём ей не откажет.
Альтмер с такой же странной улыбкой оглядел присутстующих, словно он подозревал что-то, считал, что в картине, которую он пытается сложить у себя в голове, не хватает деталей.
— Да, конечно. Драконы — это очень существенная подмога. Настолько, что с их появлением вообще может отпасть необходимость в самом бою. Но неужели легат сам не справится с кучкой варваров?
— Начнём с того, что Галмар Каменный кулак — не просто варвар. Он — ветеран Великой Войны, я думаю, сейчас он новый лидер Братьев Бури. Он сбежал с собственной казни со стрелами в спине — я сама видела, как имперцы стреляли в него, ранили, но он всё равно сбежал, ускользнул от имперцев в Данстаре — вместе со Скальдом, тамошним теперь уже бывшим ярлом, — пояснила Блёнвенн. — Как вы понимаете, упустить его нельзя ни в коем случае.
— Я слышал, кто такой Галмар Каменный Кулак, — парировал эльф. — Или есть что-то, чего я не знаю?
— Насколько я понял, легат собрался ловить Галмара на живца, — предположил Толфдир. — То есть, использовать Блёнвенн как приманку.
Анкарион с недоумением оглядел присутствующих, словно ему рассказали какую-то несмешную шутку.
— У Галмара ко мне — и к ярлу Кориру личные вопросы, — напомнила Драконорождённая. — Анкарион, помните, я сказала вам, что Ульфрик был казнён? Я имела к этому самое непосредственное отношение.
— Вы устроили в Виндхельме локальный Кризис Обливиона, похитили Ульфрика и его телохранителя, затем помогли устроить их казнь в Винтерхолде, с которой Галмар сбежал, — альтмер позволил себе довольную улыбку. — Да, мне рассказали. Я вам не судья, Блёнвенн, не буду вам говорить, правы вы были или не очень — но сейчас это не повод лезть в пекло. Вы можете думать о моей должности всё, что угодно, официально я всё же — ваш советник. И я советую вам надеть броню, призвать своих драконов и просто понаблюдать за всем происходящим где-нибудь в отдалении.
— Поддерживаю, — добавила Фаральда. — Лучше надеть броню и наблюдать за битвой издалека. Даже с одним драконом у легата не должно составить труда одолеть Галмара. Блёнвенн, я уже говорила, Ауриэль любит тебя, Он всегда будет присматривать за тобой, но не нужно постоянно подвергать свою жизнь опасностям, однажды у Него не хватит времени спасти тебя.
Бретонка грустно вздохнула. Возможно, Акатош действительно хранил её, пока она исполняла своё Предназначение, но какой толк богам от неё сейчас? Тем более, что душа Драконорождённой принадлежит Ноктюрнал — а значит, Императрице Ночи решать, когда Сумеречной Гробнице понадобится новый призрачный страж.
— Я выполнила своё Предназначение, — парировала девушка. — Значит, Ему моя жизнь без надобности, а моя сделка с Ноктюрнал наверняка обидела Его.
— Ауриэль милостив, Он ждёт, что ты вернёшься к Нему, и простит тебя. Ты могла уже множество раз погибнуть и после победы над Алдуином — но Ауриэль всё ещё хранил тебя даже до того, как тебя забрала Ноктюрнал.
Проповедь альтмерки лишь запутала девушку. Конечно же, эльфийка намекала на парочку вылазок по древним гробницам и дальнейшую роковую связь с ворами, среди которых поход к Святилищу Снежной Завесы, где Блёнвенн вполне могла погибнуть. Так всё же, кто защищал её — Акатош или же Ноктюрнал присматривалась к удачливой бретонке?
— Если всё же Галмар доберётся до меня…
— Даже думать об этом не смей! — отрезал Толфдир. — Ты — наш архимаг. Может, в тебя мало кто и верил — но именно ты подняла и Коллегию, и город с колен. И пока до конца не поднимешь — не смей думать о смерти, слышишь меня? И не смей никуда встревать!
— Коллегию поднимали мы втроём, — возразила Блёнвенн. — Без ваших советов я бы не справилась, это все знают. И если со мной что-то случится — я хочу, чтобы вы оба закончили то, что мы начали. С городом в том числе. Может, это будет против правил — но пусть у Коллегии будет два архимага.
Мастера перекинулись недовольными взглядами.
— Как хотите, Блёненн, но наблюдать за вашими драконами вы будете в моей компании, — почти приказал талморец. — И я прослежу, чтобы легат Телендас не зашёл слишком далеко при планировании вашей роли в битве с Галмаром.
— Если на повестке дня больше ничего нет, тогда я пойду, — вздохнула Фаральда. — Анкарион, пожалуйста, хоть вы ей мозги вправьте, раз у нас с Толфдиром это плохо получается!
Следом за Мастером Разрушения покои архимага покинул и пожилой норд.
— Блёнвенн, не уделите мне, пожалуйста, минутку, и не расскажете, что за история с Ноктюрнал?
— История долгая и неприятная. Не думаю, что вам будет интересно выслушивать о моих личных ошибках и угрызениях совести, — девушка расположилась за столом, подпирая лоб ладонью.
Альтмер присел рядом и по-дружески положил руку Драконорождённой на плечо. Пытается ободрить, поддержать, показать, что желает лишь добра — точно так же вёл себя и Анкано, когда делал вид, что пытается исправиться, когда начинал в каких-то своих целях подлизываться к молодому архимагу.
— Я ни в коем случае ни на что не намекаю, но раз вы ещё живы, то не знаете, что такое угрызения совести. Когда понимаешь, что натворил слишком много нехорошего, совесть приказывает пойти на крайний шаг и лишить себя жизни. Мой отец так поступил с собой — а для талморца, знаете ли, это очень экстраординарный шаг — покончить с собой по угрызениям совести. Дело как раз было перед самой Великой Войной, отец был не так уж стар для нашей расы, вполне мог сражаться и должен был отправляться воевать в Сиродил. Но вместо того, чтобы собирать кое-какие походные мелочи, он позвал меня к себе и стал рассказывать обо всём, что происходило с ним в молодости, она как раз на Кризис Обливиона выпала. До этого он никогда со мной не откровенничал — семьи алинорских альтмеров, знаете ли, могут вообще показаться стороннему наблюдателю холодными и лишёнными каких-либо чувств вообще, и, возможно, это в какой-то степени это будет правдой. Затем он отослал меня спать, и утром я нашёл его мёртвым: принял яд, чтобы больше не совершать в своей жизни ничего плохого. А я отправился в Хаммерфелл, совершать свою порцию поступков, которыми нельзя гордиться.
Талморец что-то недоговаривал, не хотел открывать что-то о своей семье — Блёнвенн почему-то чувствовала это. Но эльф казался ей хоть сколько-то настоящим, снявшим маску приличия и вежливости. Только вот зачем он рассказал всё это?
— Простите, если я вам наскучил. Но я почему-то посчитал, что должен был рассказать вам это.
— Нет, что вы. Я привыкла, что мои знакомые рассказывают мне… истории из своей жизни. Но моя связь с Ноктюрнал… извините, но я не готова рассказать вам о ней.
Анкарион сохранял прежнее спокойствие и дружелюбие.
— Ваш меч, несомненно, даэдрической природы — как и остальное ваше снаряжение, я прав?
— Да. Меч — дар Меридии, если вас это интересует. Кинжал я сняла с трупа скайримской главы Тёмного Братства — возможно, этот эпизод моей биографии вам тоже рассказали.
— Благодаря вам Тёмное Братство перестало существовать. А доспехи — дары Ноктюрнал? Предположил это методом исключения.
— Всё верно. Доспехи — её дары.
— Почему тогда вы говорите о сделке с Ноктюрнал, как о чём-то необратимом? Принцы даэдра используют смертных для достижения каких-то своих целей, или же просто ради забавы, и в награду даруют им свои реликвии. Обычный смертный может послужить прихотям нескольких даэдрических принцев — и на том их… сотрудничество, если это можно так назвать, заканчивается.
