— Да, Довакин, — покорно ответили стражники.
========== Время подарков ==========
Генерал Туллий прибыл в Винтерхолд по морю спустя почти две недели после того, как было отправлено письмо. Корабль пришвартовался на недавно отстроенной пристани, легионеры опустили трап, по которому генерал с ближайшим окружением сошёл на берег и направился к встречавшим его ярлу с семьёй и управителем и архимагом.
— Я хочу видеть его, — приказал Туллий после приветственных рукопожатий.
— Конечно, генерал, — ответила Блёнвенн. — Но разве вы не желаете отдохнуть с дороги?
— Отдохнуть я всегда успею. Рикке, позаботьтесь о том, чтобы наших людей разместили!
Внимание Драконорождённой привлёк невероятно крепкий мужчина, державший за спиной огромную секиру — вероятно, палач? Неужели генерал решил казнить Ульфрика с Галмаром в Винтерхолде? Впрочем, это выглядело здравым решением, не придётся искать им место на корабле.
— Пройдёмте за мной, — позвала архимаг.
Девушка повела генерала в сторону Коллегии, спустилась в Мидден и направилась к тюремной комнате. Городские стражники, дежурившие возле дверей, чинно отсалютовали и открыли замок. Бретонка призвала светящийся огонёк и первой вошла внутрь.
От необычно яркого света пленники вначале поморщились, долго вглядывались — но когда их глаза привыкли к свету, на лицах застыла презрительная гримаса.
— Надо же, сам генерал Туллий прискакал поглазеть на пленного медведя, — съязвил Ульфрик.
Реплику свергнутого ярла коловианец проигнорировал.
— Отличная работа, архимаг, — похвалил военный. — А что касается вас, Ульфрик… Ваша песенка спета, вы будете казнены в ближайшие дни, а ваши головы украсят ворота Солитьюда. На сей раз вам не сбежать, клянусь.
— Смотри, не облажайся в очередной раз! — пригрозил Галмар.
— Не переживайте на этот счёт. Архимаг, я увидел достаточно.
Генерал вышел из тюремной комнаты, словив на себе злобные взгляды пленников. Дверь снова заперли на ключ.
— Вопрос из любопытства, архимаг: как вам удалось… поймать этих двоих и доставить в Винтерхолд?
— Они сами пришли сюда, — ответила бретонка. — Не в своём облике, конечно, но всё же пришли.
Туллий одарил Драконорождённую недоумевающим взглядом.
— Боюсь, генерал, если я вам расскажу всё, вы мне не поверите.
— Попытайтесь рассказать так, чтобы я поверил.
Блёнвенн вздохнула и рассказала, что они с Лидией совершили.
— Это… это безумие! — имперец едва сохранял спокойствие. — Вы ненормальные, вы знаете это?
— Вероятно, поэтому мы и победили Алдуина, — парировала девушка.
— Но вы не могли дождаться, пока Легион пойдёт на Истмарк, и вызваться добровольцем? Зачем было самоуправство разводить?
Драконорождённая решила раскрыть свой замысел, рассказать военному, зачем она это сделала. Вернее, ради кого. Туллия нужно подготовить к вечерним переговорам, пообещать ему что-нибудь сейчас, предложить что-нибудь ещё вдовесок к Ульфрику и Галмару, что угодно сделать — лишь бы выкупить у генерала возможность оставить Корира у власти.
— Чтобы поскорее покончить с войной, — соврала бретонка. — И чтобы показать ярлу Кориру, что не нужно бояться Ульфрика и его отморозков.
— С войной, госпожа Кровадин, мы ещё нескоро покончим, — вздохнул военный. — А что касается ярла Корира… Он поддержал Ульфрика, заключил с ним военный союз — что можно приравнять к государственной измене. Теперь он прислал от своего имени письмо в Солитьюд, в котором заявил, что больше не поддерживает Ульфрика и хочет снова вернуться под знамёна Империи. Как думаете, стоит ли верить такому человеку?
— Ярл Корир с самого начала сомневался, стоит ли поддерживать Братьев Бури. Принял это решение вынуждено, из боязни на свою семью. Затем он постоянно защищал меня от всех нападок Ульфрика — а их, поверьте, было немало. Вы знаете, что в Винтерхолде до недавнего времени служил талморский советник Анкано. Вероятно, вы знаете, что именно из-за него погибли прошлый архимаг и мастер-волшебник, и что именно из-за него Винтерхолд снова оказался под угрозой разрушения.
— Да. Я в курсе насчёт всего этого. Но какое это отношение имеет к нашему с вами делу?
— Я была милосердна к Анкано и не стала убивать его — хотя могла бы обставить его смерть, как несчастный случай. К тому же, я побоялась, что его смерть ещё больше настроит Эленвен против меня. Анкано понимал, что он жив благодаря мне, поначалу даже на некоторое время… так скажем, был добр ко мне. Разумеется, о нашем советнике знал и Ульфрик. До тех пор, пока я не была лично знакома с ярлом Кориром, Ульфрик делал вид, что ему нет дела до талморца в Винтерхолде, но затем он стал заваливать меня требованиями прилюдно казнить Анкано, как талморского шпиона, да ещё и изгнать из Коллегии всех меров, на что я, разумеется, никогда бы не пошла. Ульфрик угрожал мне неприятностями, но ярл Корир защищал меня, говорил, что Анкано не причиняет никому из горожан неприятностей, а все остальные маги и вовсе безобидны. Наши с Анкано отношения, однако, становились всё хуже, и в итоге он добился для себя перевода — куда именно, я не знаю, и не особо жалею об этом. Ульфрик, однако, не унимался, считал, что мне не следовало отпускать Анкано, всё так же угрожал устроить мне неприятности, постоянно напоминал мне о других Драконорождённых, говорил, что я должна следовать их пути. Ярл Корир сказал ему, что ни один Драконорождённый до меня не был волшебником, что двое из них были мужчинами, что Святая Алессия всё же смогла заключить мир с некоторыми знатными айлейдскими родами, а Тайбер Септим подчинил себе Морровинд мирным путём. И что, следовательно, я не обязана оглядываться на кого-либо. В ответ я готова поручиться за то, что ярл Корир впредь останется верен Империи.
Генерал выслушал рассказ бретонки с присущей своей расе вежливой улыбкой, не решаясь перебить.
— Позволите задать вам немного личный вопрос, архимаг? Обещаю, он останется только между нами.
Драконорождённая кивнула.
— Вы испытываете к ярлу Кориру какие-либо… чувства?
Вопрос будто бы прошиб Блёнвенн насквозь, кровь странно начала приливать к голове, по телу прокатилась волна странного жара. Бретонка подивилась себе: Корир ведь для неё просто друг, откуда взялся этот приступ?
— Он — мой друг, — спокойно ответила девушка, надеясь, что имперец не заметит покрасневшие от прилившей крови щёки. — Испытывать к друзьям чувства и переживать за них — это нормально, насколько мне известно.
Военный позволил себе усмешку — возможно, решив, что архимаг испытывает к ярлу Винтерхолда немного большее, чем говорит.
— Генерал, только почему вы задали мне этот вопрос? — продолжила Драконорождённая.
— Я просто хотел узнать ваши мотивы — и понял их. Так всё же, почему вы считаете, что я не должен… отстранять Корира от власти?
— Мы сработались с ним, расписали план по восстановлению города. К тому же, иного человека на месте ярла я не вижу. Тан Кралдар уже стар, прямых наследников у него нет, а его родственник Эрикур вряд ли променяет Солитьюд на Винтерхолд. Мне самой поста архимага хватает, а Коллегию бросить я не смогу.
Перед самыми воротами Туллий остановился, развернулся и принялся с едва скрываемым восхищением рассматривать здание Коллегии, тонкой работы статую Шалидора, перед которой из колодца в небо взмывал луч голубого света.
— И что вы сможете дать нам взамен?
— Разве Коллегия не нужна Империи?
Коловианец понял намёк. Конечно, в скором времени Империи понадобятся любые маги, способные сражаться, и свободная от политических дрязг и практически всех предубеждений Коллегия Винтерхолда могла в этом помочь.
— Я услышал вас, госпожа Кровадин, — ни по голосу, ни по выражению лица генерала нельзя было понять, согласится ли он оставить в Винтерхолде прежнюю власть, либо же принял предложение Драконорождённой. — Насколько я понимаю, вечером ярл Корир должен устроить нам ужин — или как это у нордов называется?
