Наконец-то месть Ульфрику Буревестнику свершилась! Да, это лишь первая часть её большой задумки, лишь начало претворения большого плана в жизнь. Заклинание — пригодное, казалось, только для розыгрыша, которому её обучила Брелина Марион, сработало, как надо — и теперь Буревестник и его верный хускарл должны провести в этом облике ровно столько, сколько сама Блёнвенн пожелает. Да, можно было бы оставить их здесь, в Виндхельме, заставить наблюдать за тем, как в их городе будет сменяться власть — а они ничего не смогут с этим поделать. Но Буревестник должен быть доставлен в Винтерхолд, а его жизнь должна быть обменена на сохранение в Винтерхолде прежней власти. Разве что вместо Клинка Бури в Длинном Доме поселится имперский легат — но невелика потеря, в управлении городом Кай Взмыленная Лука всё равно участие не принимал, и пользы от него никакой не было.

— Ульфрик! Галмар! — волшебница произнесла несложное заклинание Очарования, которое должно подчинить обращённых в собак вождей Братьев Бури. — Вы пойдёте за мной в Винтерхолд.

Девушка направились к парадной двери. Почти бегом выскочила из дворца, так же быстро пересекла двор королевского дворца, выпив зелье невидимости. Затем побежала по узким улочкам, пока не достигла городских ворот и не пересекла мост, оказавшись в безопасности. Потом пришлось пешком идти на восток, в сторону границы с Морровиндом, и взбираться на небольшой пригорок. Над ней повисла огромная крылатая тень, быстро снижавшаяся, и затем прямо перед ней приземлился дракон.

— Не думала, что это будет так весело! — восхищённо произнесла Лидия, спрыгнув со спины гиганта на землю. — Ну, а что у тебя?

Блёнвенн коварно ухмыльнулась.

— Теперь Ульфрик даже волками править не сможет!

Эту же коварную усмешку подхватила и Лидия, и подруги довольно рассмеялись. И когда они бы ещё смогли полетать на драконе над Виндхельмом, с помощью усиливающих ловкость зелий полазить по стенам Дворца Исграмора, безнаказанно пострелять из Ваббаджека по Братьям Бури и превратить Ульфрика Буревестника и Галмара Каменного Кулака в собак?

— Я вот только не понимаю, зачем Балгруфу понадобилось, чтобы мы отомстили Ульфрику за Вайтран? — поинтересовалась Драконорождённая.

— Возможно, затем же, что он велел тебе свергнуть Корира, — предположила Предвестница. — И что он взял те переговоры на Высоком Хротгаре на себя. Хочет больше власти.

О том, что Ульфрик Буревестник вероломно напал на Вайтран, знали все. Так же все знали о том, что ярл Балгруф разбил Братьев Бури под стенами своего города, вынудил отступить их в Истмарк. Но мало кто знал, что этот конфликт был посеян почти три года назад, когда Братья Бури и Имперский Легион по просьбе Драконорождённой сели за стол переговоров. Мало кто знал, что имя Довакина на них было лишь красивой вывеской, что на самом деле передел сфер влияния организовал именно ярл Вайтрана, а сама девушка произнесла лишь несколько красивых речей, которые до этого она отрепетировала с Балгруфом. Мало кто знал, что правитель Вайтрана практически спровоцировал Ульфрика на нападение, повысив оплату за безопасный проезд обозов со снабжением в Предел и Фолкрит. Мало кто знал, что делал он это в полной уверенности, что город он отстоит с помощью Соратников и самой Драконорождённой. И мало кто знал, что Блёнвенн Сцинтилла обязана ярлу Балгруфу не только открытием своего дара, обретением кое-какого положения в обществе и кое-каким богатством — что и позволило правителю Вайтрана быть уверенным, что архимаг придёт его городу на помощь.

Девушки пешком добрались до Рощи Кин, где уже все судачили об утреннем происшествии в Виндхельме. Лидия отдала Блёнвенн её лук со стрелами. Обеим сейчас хотелось взобраться в седло, вместе отправиться на поиски приключений, но обе не могли себе этого позволить, у обеих было слишком много обязанностей перед своими городами, перед своими ярлами. Архимаг и Предвестница крепко обнялись. Приходилось расстаться — но обеим хотелось верить, что ненадолго. Хотелось верить, что однажды они всё же снова соберутся вместе, что однажды снова смогут съездить куда-нибудь, посидеть у вечернего костра… или хотя бы возле домашнего очага и повспоминать былое.

— Приезжай как-нибудь в гости, — попросила Лидия.

— Ты тоже, — добавила Блёнвенн. — И пиши. Обязательно пиши мне.

— И ты.

Воительница взобралась в седло своей верной гнедой кобылы и поскакала в сторону Вайтрана. Волшебница призвала из Каирна Душ немёртвого Арвака, вскочила ему на спину и поскакала в сторону Винтерхолда. Обе обернулись и на прощание с улыбкой посмотрели друг на друга.

***

К появлению на улицах города коня-нежити в Винтерхолде все уже начинали привыкать. Как и к тому, что архимагу на месте не сидится. А потому вид бретонки на своём Арваке, с видом победительницы въезжающей в городскую черту, не удивил никого. В том числе и Корира — которому о возвращении Драконорождённой в город доложили его люди, чтобы ярл мог встретить друга и советника.

— Говорят, ты при Вайтране отличилась, — ехидно заметил он.

— Новости разносятся быстро.

Блёнвенн ловко спрыгнула с коня. Корир тут же заключил бретонку в крепкие дружеские объятия.

— Я боялся за тебя, — тихо произнес ярл. — Ты больше не пойдёшь на эту войну. Слышишь меня? Я не пущу тебя. Тебе не нужно рисковать жизнью на этой войне, она не твоя. Не хочу, чтобы ты погибла.

Радость встречи прервалась радостным детским криком: Ашур с друзьями заметили двух пытавшихся отдышаться собак.

— А можно погладить? — спросил ребёнок.

Архимаг с улыбкой кивнула, дети тут же принялись гладить и ласково трепать шерсть собакам. Корир внимательно пригляделся к животным, и даже в сумерках разглядел кое-какие странности. Да, возможно, это лишь игра воображения, но у этих животных был уж слишком человеческий взгляд, смотрели они на мир слишком осмысленно, и норд готов был поклясться, что видел в этих собаках кого-то знакомого. Да и шерсть у них будто бы светлее обычного казалась…

— Если твои блохастые псины покусают моего ребенка — сдеру с них шкуру, — шутливо пригрозил ярл.

— А это не мои псины, — небрежно ответила Довакин. — Они увязались за мной где-то под Виндхельмом.

Ашур оживился.

— Папа, — ребенок принялся дергать отца за рукав, — а можно их у себя оставить? Пожалуйста!

Драконорожденная едва сдерживала смех. Может, и правда оставить вождей Братьев Бури в таком состоянии? Будет им урок смирения, а винтерхолдской детворе — радость.

— Сынок, нужно с мамой посоветоваться, — возразил ярл. Конечно, приводить каких-то беспородных взрослых псин в свой дом у Корира не было никакого желания, а если сын так уж хочет себе питомца — лучше купить ему породистого щенка.

«Замерзший очаг» встретил новых посетителей привычной для себя флегматичностью, разве что несколько молодых людей, решивших поступить в Коллегию, при виде архимага несколько оживились — но заговорить с ней не решились. Обе собаки так же вошли внутрь — возможно, надеясь, что им перепадет что-нибудь съедобное, возможно, из собственной наглости. Из своей комнаты в общий зал вышел альтмер, привычно направился за столик. И в то же мгновение таверну огласил злобный лай.

— Ульфрик! Галмар! — крикнула Драконорожденная. — Заткнитесь! Фу! Сидеть!

Собаки, однако, лаяли ещё сильнее, и архимагу пришлось успокоить их магией.

— Сидеть, я сказала!

— Тупые псины, — пробурчал Неласар.

Корира же насторожили клички этих животных. О том, что Драконорожденная Ульфрика Буревестника и его ближайшее окружение ненавидит, знал и он сам, и все ярлы, которые так или иначе сталкивались с ней. Но называть так парочку приблудных собак, к которым бретонка относилась без особой злобы, выглядело по меньшей мере странным.

— Ульфрик. Галмар. Мне кажется, или ты должна мне кое-что объяснить? — заметил ярл.

Блёнвенн с улыбкой принялась изучать носок своего сапога.

— Ну… в общем… Дагур, налей сразу нашему ярлу чего покрепче. За мой счет.