– Так что же делать, Иван Федорович, по воздуху нам, что ли, лететь? – в отчаянии воскликнул я и, как оказалось после, сделал это не зря.

– Прямо хоть по воздуху лети, говоришь, – повторил мою фразу, словно эхо, генерал, – по воздуху, по воздуху… прямо хоть лети… лети как птица…

Генерал подумал и вдруг оживленно, весело и довольно рассмеявшись, сказал:

– А что, если и впрямь по воздуху? А?

– Ну, ежели, вы, товарищ генерал, своей генеральской ногой каждому из нас по генеральскому пинку дадите, чтобы мы без остановки долетели до места, тогда можно, – не удержался я, чтобы опять не сострить, – а если еще совместный пинок с председателем? Но, если серьезно, то на парапланах или дельтапланах не долетишь! Далековато, да со снаряжением! Остается только самолет или морское судно.

– Ладно, ты не особо бузи, полковник! – немного разозлился на мою шутку генерал. – А то, пожалуй, не пинка, а подзатыльника хорошего от меня получишь! И подумай, садовая твоя голова, кто тебе позволит полтора центнера оружия на самолете провезти? Ну, хорошо, здесь мы вас посадим. А туда прилетите, кто вас через таможню протащит, через пограничников?

«Да, старик прав! Столько оружия с боеприпасами и снаряжение конечно же не провезешь в чужую страну. Нельзя думать, что там сидят полные профаны!» – согласился я про себя с доводами генерала.

Начальник Управления походил из угла в угол и сел в глубокое мягкое кресло. Он недолго помолчал, сосредоточенно думая о чем-то своем, и вдруг заулыбался.

– Вы, молодежь, что-нибудь про Скорцени слышали? – спросил генерал, довольно потирая руки.

– Ну а как же, товарищ генерал? Обижаете! Кто же не читал или не слышал истории о лучшем диверсанте Третьего рейха? Однако наши бойцы во время войны работали не хуже. Одного гитлеровского генерала прямо в кровати взорвали. Вот это был высочайший класс работы профессионалов, – ответил я и за себя, и за полковника Климова.

– Ладно, не ершись, патриот! Я, кстати, и не думал Скорцени в пример вам ставить, хотя у врага всегда есть чему поучиться. Мне просто вспомнилась его операция по освобождению Муссолини. Помните? Германское командование тогда большой отряд диверсантов вермахта высадило на планерах. Чернышев, твой заместитель, в юности в аэроклубе занимался, да и сейчас, я слышал, на спортивных самолетах летает. Так вот, подготавливаем летательный безмоторный аппарат, загружаем снаряжение и прочее, посадка на воду с последующим самозатоплением планера подальше от берега. Пока его обнаружат, если вообще обнаружат, вы успеете операцию провести и уйти. В гидрокостюмы облачаетесь на аэродроме, акваланги надеваете в момент приводнения, ну а дальше под водой до дренажного канала, короче говоря, детали обмозгуем во время тренировок. К ним надо приступать прямо с завтрашнего дня. Да, и надо обязательно подумать об отходе после завершения операции.

– А что, товарищ генерал, – сказал я. – Это идея! Думаю, долетим без проблем. А насчет отхода, когда завершим саму операцию, тогда и подумаем. На месте посмотрим. Зачем сейчас время зря терять?

– Э, нет! Глупости говоришь, полковник! – строго заметил начальник Управления. – Это основной вопрос и суть всей операции. И дело надо сделать, и назад вернуться, причем обязательно живыми. Если мы не будем думать о плохом, оно от этого не убежит прочь, это самое плохое? Правильно говорю? Нет, ребята мои дорогие! Об отходе следует думать серьезно, обговорить надо во всех подробностях, предусмотреть все нештатные ситуации, ну хотя бы максимально предусмотреть.

Генерал сел в кресло и сказал:

– Иди за чаем.

– Обязательно обсудим, товарищ генерал, но вот только надо ребят пригласить, Чернышева и Сокольникова. Как говорится, одна голова хорошо, а они могут отличные мысли высказать по этому поводу и вообще по всей операции. Вы не против?

Генерал, не раздумывая долго, кивнул.

Уходя, он сказал:

– Климов завтра в отряд к тебе приедет. Познакомь его с ребятами. У него, кстати, еще кое-какие данные интересные имеются.

Фрэнк Дилан чувствовал себя героем, хотя чуть было не проворонил русских, дав им возможность прорваться почти на самый объект. «Марк молодец! Не подвел! Обязательно заберу его с собой, когда меня переведут в штаб-квартиру в Лэнгли, – думал резидент, довольно потирая руки, – правда, потери колоссальные, но ничего! Победителей не судят!» Ему на них, эти самые потери, даже не попеняли, а наоборот, похвалили, что быстро и хорошо справился. Да он особо и не акцентировал на этом внимание и в докладе упомянул лишь вскользь.

Фрэнк Дилан взглянул на часы. Стрелки дорогого хронометра «Омега» показывали половину одиннадцатого вечера. Ровно в полночь на рейсовом самолете должен был прибыть из Вашингтона специальный представитель директора ЦРУ Джон Тейбол.

Дилан знал его давно, еще по совместной учебе в колледже, а затем и в Принстонском университете, короче говоря, они были однокашниками, и нужно сказать, заняв высокий пост в штаб-квартире ЦРУ, Джон Тейбол никогда не забывал сокурсника. Именно благодаря этому знакомству Фрэнку Дилану удалось избежать неприятностей в связи с большими потерями при захвате русских диверсантов. Даже более того, он смог выставить себя эдаким супергероем, которому удалось сохранить в неприкосновенности важную государственную тайну и не дать врагу ослабить мощь Америки и посягнуть на ее свободы и демократию.

Приезд давнего знакомого не особенно беспокоил Фрэнка, хотя конечно же немного обижало то, что вроде как ему не доверяли заключительный этап спланированной акции. Ему сообщили, что работы в секретной лаборатории сворачиваются. Естественно, оборудование будет демонтировано и всё, включая и самого разработчика секретного препарата, будет доставлено на территорию США. Видимо, в Вашингтоне посчитали, что там продолжать работы лучше, и были правы. «Под крышей администрации президента конечно же быстрее можно закончить, да и безопаснее. А потом, руководству там, наверху, виднее. Лабораторию заберут, и меня вместе с ней. Эта страна не достойна того, чтобы я был в ней резидентом. Не тот масштаб, особенно после Москвы», – размышлял Дилан, и эти мысли поднимали и без того хорошее настроение.

С приездом однокашника Фрэнк связывал большие надежды. Тейбол обещал после завершения дела забрать Дилана в Лэнгли и сделать своим первым помощником, но для этого нужно было, чтобы все прошло прекрасно и без лишних проволочек.

– Кристина, – нажав кнопку вызова секретаря на селекторе внутренней связи, бодрым нетерпеливым голосом почти прокричал Дилан, – машину к подъезду, и сама никуда не отлучайся, через час я приеду с важным гостем, и ты должна быть очень рада этой встрече.

– Сэр, машина уже давно ждет внизу!

– Так чего же не докладываешь, Кристи? Или ты уже мыслями с нашим гостем? – отпустил пошловатую шутку резидент.

Фрэнк Дилан прекрасно знал, что его секретарша нравится Джону Тейболу, знала об этом и сама Кристина. «Если бы между ними, боссом и моей секретаршей, не существовало бы взаимной симпатии, то я давно освободился бы от этой ленивой, но чертовски красивой девицы», – с вожделением думал Дилан, сидя в салоне автомобиля, мчавшегося в аэропорт, и вспоминая нежные руки секретарши.

Заместителя директора Фрэнк Дилан встречал в зале для важных гостей. Тейбол, как всегда, вошел, улыбаясь во весь рот, и приветливо помахал Дилану. Он нежно обнял давнего товарища и сокурсника, не забыв спросить:

– Как дела, Фрэнк? Я смотрю, ты похудел с нашей последней встречи. Это русские диверсанты виноваты, они тебя доведут до физического и нервного истощения. Ну, ничего, скоро я тебя заберу, Фрэнк! Ты рад? Мне нужны верные и надежные люди. Ты ведь мой человек, Фрэнк?

– Сэр! Можете в моей верности не сомневаться. Я ваш, сэр, от мозга и до костей, и сохраню свою верность, сэр…

– Джон! Зови меня просто Джон! Мы ведь с тобой давние приятели, Фрэнк! В чем дело? Ты забыл наши совместные проделки во время учебы? Я всегда мог на тебя положиться, дружище! – бесцеремонно перебил однокашника Тейбол.