— Салазар! — вскрикнула она, когда терпение было на исходе, а организм уже не справлялся с накалом.

— Тебе не нравится мой рассказ? Могу поведать о чем-нибудь другом, — ухмыльнулся Салазар, продолжая сладострастные пытки.

— Салазар, пожалуйста, трахни меня уже наконец! Ну, пожалуйста… А!.. Я не могу так…

— Я это и делаю, разве нет?

Адель захныкала от безысходности. Ну, нельзя ведь быть настолько гадом, чтобы измываться и морально, и физически, и при том как измываться! Заставляя девушку хотеть продолжения этих мучений.

— Пожалуйста, Салазар, прошу, я так не кончу… — взмолилась Адель.

— Вот как мы заговорили! — усмехнулся Салазар, целуя не то щеку, не то краешек ее рта, а свободной рукой сжимая левый сосочек. — Нет, бестия, я не дам тебе кончить, буду водить по грани…

— Я… я упаду в обморок…

— Ну, я тебя тотчас оживлю, ведь не зря мы в мире магии живем.

С этими словами он покинул ее и, отпустив шею, но тут же взявшись за ремешки портупеи, сделал один резкий глубокий толчок. Адель взвыла и, так как Салазар ее больше не удерживал, упала на постель, мелко содрогаясь и стеная. Легко проведя ладонью по перламутрово переливающемуся лону, он накрыл его трусиками. Взялся за ремень.

— На какой наглости мы остановились?.. Ах да, на том, как ты порвала ворот моего зеленой кафтана. А был ведь еще и сапфировый, ты его в гневе спалила, только пепел остался…

— Какая же ты тварь, Салазар Слизерин! — прошипела Адель и тотчас взвыла. Сначала ее ударил ремень и следом за ним свистнула плеть, опустившись на красную попу. Оскорбление было отмщено сразу же. А Салазар снова занес ремень.

— Нет, нет, не надо! — слабо запротестовала девушка, осознав, что больше она не выдержит.

— Готова извиняться?

Адель едва кивнула. И выдавила:

— Прости…

— Что? Не слышу.

— Ну, прости, прости!

Ремень щелкнул в руке мага и снова безжалостно опустился на бедра девушки.

— За что, мерзавец?

Последовал удар плетью.

— Ау! Ну за что, Салазар?

— Я жду нормальных и осознанных извинений.

— Прости меня, пожалуйста!

Свистнул ремень. Адель ахнула и закусила губу.

— Пожалуйста, милорд, примите мои извинения! — проговорила Адель и не сдержала легкий сарказм. За что и получила. Салазар был неумолим.

— Извините меня! — уже в отчаянии выкрикнула девушка.

Снова не понравилось, и попа девушки покраснела еще сильнее.

— Ну, хватит! — взмолилась она.

— Я не верю тебе, Адель. Полежи, подумай, осознай, потом уже открывай свой ротик.

— Ну, это нечестно! Ты меня тоже изводил!

— Не спорю. И, вероятно, у тебя будет возможность мне отомстить. Но сейчас мой черед.

Адель вздохнула и уронила голову. Она тяжело дышала, чувствуя, как ладонь Салазара аккуратно поглаживает отбитые места, касается измученного естества. Девушка заставила себя снова вспомнить о том, как она глумилась иногда не за что и ни про что над самолюбием мага. Из недр души высвободила чувство вины, полудохлое раскаяние.

— Прости, Салазар… — почти искренне прошептала она. Адель подумала, что он не услышит, заставит повторить, но маг освободил ее от веревок. Она наконец-то почувствовала свободу, но не двинулась, отдыхая.

— Так бы сразу.

Салазар откинул ремень на стол, плетку убрал. Не замечая слабости девушки, он подхватил ее бедра, взялся за румяные полушария и прошептал заклятие, чтобы избавиться от неприятных последствий.

Когда любовник в одну секунду неожиданно заполнил ее, Адель чуть не сорвала голос. У нее потемнело в глазах. И от трех быстрых движений она моментально кончила; никогда с такой силой не трясло ее, не сводило до боли все конечности. А Салазар еще вколачивался в податливое тело, доводя до пика себя, и, завершив, отодвинулся, а девушка, ничем более не удерживаемая, упала на постель с бешено бьющимся сердцем. У нее плыли яркие пятна перед глазами.

Сняв брюки совсем, Салазар лег рядом с Аделью и перевернул ее бережно на спину. Ее тело все еще высоко поднималось, пара слезинок, выступившие от напряжения, остались в уголках глаз. Салазар отодвинул пряди волос, упавшие на ее лицо.

— Устала, крошка моя? — спросил он, поглаживая груди, стянутые портупеей, и едва задевая соски.

— Да… — выдохнула Адель. С ее лба катился пот. Но она была едва ли не счастлива.

— Злишься?

— Неимоверно…

— Ну, бестия, отомстить ты мне всегда успеешь…

Салазар слегка повернулся, чтобы призвать бокал вина и напоить им Адель, освежить ее. А она подумала, что любовник собирается уйти, и схватила его за руку.

— Салазар, я хочу еще…

Эта тихая по-детски наивная просьба вызвала улыбку у Салазара.

— Ремня еще?

— Нет! Ремня не хочу… Тебя еще…

— А кто сказал, что мы закончили? — усмехнулся он и поцеловал изнуренную девушку в висок. Бокал маг все же призвал и, приподняв ее головку, заставил выпить до дна.

— Полегчало?

— Да, спасибо, — ответила девушка, утирая поалевший ротик.

— Славно, — бокал вернулся на стол. — А сейчас, пока ночь не кончилась, я хочу наконец нормально заняться с тобой любовью.

С этими словами Салазар, накрыв ее собой, стал целовать приоткрытый, мягкий рот. На этот раз ласки его губ были медленные, неспешные, как будто внимательные: он то прихватит нижнюю губку, то оттянет верхнюю, чтобы успокоить и расслабить исстрадавшуюся девушку. Двумя пальцами он потирал сосочек и обводил ареолу, поглаживал живот. И его размеренность, контрастировавшая с прежней резкостью, действовала как следует: забывшаяся Адель потихоньку оживала, впрочем, ум ее яснее не становился. Ее действиями руководило одно желание — слиться воедино с Салазаром. И поэтому Адель сначала стала отвечать на его спокойный поцелуй, позволила углубить его, потом положила ладошку на волосы мужчины, затем уже обеими руками обняла его, ногу закинула ему на пояс и, наконец, призывно задвигала бедрами. Тогда Салазар, поставив меж раздвинутых ножек колено, оторвался от губ и переместился к плечику. Адель обхватила его колено ножками и прижалась к нему естеством. Салазар вздрогнул, плечи напряглись. Он, подразнив языком ямочку у основания шеи, переместился к груди. Адель жарко вздохнула и схватилась за его плечо, когда он втянул в рот сосок.

Ах, какой он потрясающий! Как охмеляюще водит по коже языком! Лишь бы это длилось вечно!

Пока Салазар был увлечен упругими полушариями, Адель самозабвенно терлась о его крепкое колено влажной промежностью, протяжно стонала, извивалась, когда язык и губы раздражали нежную кожу груди. А возбуждение опять начало приливать, как морской прибой. Хотя в комнате и так было душно от запаха похоти и влечения.

— Салазар, Салазар… — позвала Адель, пытаясь отстранить его от груди. — О, хватит… Лучше там… Ах!

Мужчина, как в наказание, резко дернул сосок. Она вся изогнулась от яркости ощущений.

— Тихо! Я сам решу, что, когда и где лучше.

— Что? Да ты!.. — не успела вспылить Адель. От нежности не осталось и следа, Салазар как будто оборотился. Придавив тонкую шею рукой к подушке, он впился в опухшие губки. Другой рукой он грубо тер ее соски, оттягивая их, шлепал, так что перси раскраснелись, а девушка извивалась, билась под ним, как необъезженная лошадь, стонала ему в рот, возмущаясь. Ремни портупеи натирали кожу, впивались кольцами, как зубами, при каждом неудачном движении. Наконец Салазар счел, что с девушки довольно и она достаточно укрощена. Он отпустил ее губы, но руку с шеи не убрал.

Адель с ужасом увидела, как пылают его стальные глаза, словно прожигая ее личико. И с удовлетворением почувствовала, что он дико возбужден. Из-за нее. Она желанна.

— Адель, будучи владетельным лордом, — просипел Слизерин, — я мог взять любую подданную в любое время, мог из любой сделать наложницу, мог заставить ее ублажать меня, пока она бы не упала замертво. Впрочем, я это не просто «мог», но я это делал. И мне было плевать на девок. Но ты… Адель, тебе я хочу доставить удовольствие, хочу, чтобы мое имя ты произносила с благодарностью. И при всем этом ты еще смеешь указывать мне, что с тобой делать?