— А теперь… что ты скажешь мне, бестия? — продолжил интимно Салазар. Он расстегнул две верхние пуговички на облегающей блузке и обнажил изящную шею. Обруч уменьшил ширину, мужская рука как будто вместо металла обхватила шею, и Салазар прильнул к матовой коже губами.

Адель часто-часто задышала.

— Я… я боюсь тебя все равно…

— Останови меня тогда, — усмехнулся Салазар, издеваясь над нею.

— Пожалуйста, не… Салазар, боже… О! — выдохнула мучительно-сладко Адель. Она вжалась в стену, когда рукой маг проник под блузку и пальцами провел по животу. Он стянул одну чашечку лифчика, небрежно порвав бретельку, и обхватил мягкое полушарие груди, сильно сжал его, отчего пленница вскрикнула и закрыла глаза.

— Боишься, но не остановишь, ибо ты такая же порочная, как я…

Адель зажмурила глаза. Почему он прав? Ну, почему он, мерзавец, всегда прав?

— Боюсь… — снова повторила она в губы мужчины, словно прося у него что-то особенное.

— И правильно, крошка моя, — прошептал Салазар, сильно сминая грудь, вырывая у Адель пока тихие стоны и все так же не прижимаясь к ней, — бойся меня. Меня боялись все. Но ты… Тебе я не причиню зла, наоборот, цель моя – сделать тебя очень счастливой. Тебе стоит бояться только того, что сегодня я залюблю тебя до изнеможения, ведь я пьян от страсти к тебе, бестия.

У Адель начали подкашиваться ноги, и, если бы не обручи, то она упала бы. О, она не верила, что сейчас стоит перед Салазаром Слизерином, доступная, бесстыжая, будто околдованная, и стонет в ответ на его ласки. Не верила, что деспотичная власть, которой сильнейший маг ее окружил, может так действовать и так нравиться. Адель чувствовала, что она быстро теряет себя, а Салазар с легкостью увлекает ее в бездну.

— Ах!

Салазар сжал и потянул сосок.

— Другую, пожалуйста… — взмолилась покоренная Адель, мучаясь оттого, что левое полушарие начинает ныть от боли, а правое – от желания.

Любовник только усмехнулся и, закрыв рот девушки поцелуем, убрал обе руки, положил их на девичьи бедра. Пара слов заклятия, и Адель оказалась свободна. Салазар подхватил ее, чтобы она не упала, и тотчас нежные руки обвились вокруг него, а розовые губы с жадностью вырвали новый поцелуй. Он целовался грубее, чем Северус, властнее и небрежнее. Движения были размашисты, хотя и точны.

— Теперь я не отпущу тебя отсюда, бестия, пока не испью до дна, — проговорил он, оставляя поцелуи на шее и влажных ключицах.

— Звучит как обещание… — шепнула Адель.

— О, Ансо! Не буди зверя, я и так готов растерзать тебя, — теперь Салазар буквально вдавил ее в стену собой. — Я готов терзать тебя всю ночь… Знаешь, я видел, как ты с Северусом… Да, я смотрел, Адель, на это… на тебя… — повторил он в ответ на испуганно-взволнованный выдох. — Мечтал, чтобы ты также произносила мое имя, как произносила имя Северуса. И я видел, что тебе хорошо, но знал, что могло бы быть лучше, если бы это я, а не Северус, был подле тебя. Я ведь знаю самые лакомые твои места, крошка…

Адель громко застонала, когда Салазар в подтверждение провел языком от яремной впадинки и до плеча. Мысли, совершенно развратные, неприемлемые, бились в ее голове, как во время бури. Она представляла, что с ней может сделать такой мужчина, как Салазар, и исходилась от желания.

— Но запомни, — маг вдруг прижал ее шею к стене своей рукой, заставляя мутным взором посмотреть на себя, — ты принадлежишь Северусу, и только ему, а мне же в меньшей мере. И не дай Мерлин, я узнаю, что ты изменила ему с кем-нибудь другим, кроме меня…

Адель опустила голову, тяжело дыша, и чуть сползла вниз. Губы Салазара едва касались ее лба.

— Никогда, Салазар, я люблю его. Но сейчас…

— Сейчас ты моя девочка, — закончил Салазар и, подняв руку, взялся за следующую пуговичку.

— Да…

Адель, держа Салазара за шею, затаила дыхание и слегка изогнула спинку, когда он начал одной рукой расстегивать блузку, на которой была уйма маленьких пуговиц, а другую поднес к красивому личику. Она, подняв ручки, закрыв глаза от блаженства, посасывала его палец, которым Салазар игрался с ее припухшими губами.

— Какая же ты, Ансо… — прохрипел он, перемещая руку на грудь и целуя.

— Хочешь, я разденусь для тебя, Салазар? — прошептала она завлекающе, с придыханием.

Маг изумленно посмотрел в такие же серенькие, потемневшие от страсти глаза. Ответ был очевиден.

— Да.

Адель толкнула его в грудь.

— Сядь.

Салазар, заинтригованный, отошел от Адели и сел в кресло. Она же по-кошачьи грациозно отделилась от стены и вышла на свет, так чтобы Слизерину был виден каждый изгиб ее тела и при этом некоторые части оставались в тени, чтобы получался таинственный эффект. И пусть Адель еще не поднаторела в любовных утехах, но соблазнять умела неплохо, ибо мужская сущность была ей известна.

Она, не торопясь, ловко перебирая пальчиками, без усилий расстегнула блузку и скинула ее в сторону. И алчному, дьявольскому взгляду мужчины, который только усилием воли подавлял свою растущую похоть, открылось порванное белое белье. Девушка приспустила бюстгальтер, высвобождая два небольших, аккуратных полушария. Мягкий, невесомый свет от богатой люстры, отраженный хрусталем оправы, ласкал их, обнимал, как полупрозрачной шалью. Левая грудь слегка покраснела, на ней остались отчетливые следы от пальцев мужчины. Зрелище было невероятное, точно с картины художника. Впрочем, даже самые прекрасные музы известнейших творцов блекли на фоне точеной наследницы Слизерина. Взор Салазара разгорался сильнее, что безумно заводило девушку и придавало ей больше очарования. Собирая золотистые длинные волосы в косу повыше, она специально двигала руками так, чтобы груди приподнимались и опускались: она словно демонстрировала их красоту и упругость. Затем Адель положила обе ладошки на грудь, подразнив длинными заостренными ногтями с дорогим маникюром соски, чтобы они затопорщились, пощипала розовую ареолу.

— Давай же, бестия… — сиплым от желания голосом сказал Салазар.

Адель улыбнулась. Она представляла собой совершенную абсолютную красоту и наслаждалась впечатлением, производимым на обычно хладнокровного колдуна, которого трудно сбить с толку. Но сегодня представлялся иной случай.

Хотя многие уверены, что блондики не умеют быть страстными.

Адель повернулась спиной и стянула джинсы. Ее нежно-голубые трусики подчеркивали округлости крепких бедер. Не зря она утрами бегала и в фехтовании упражнялась едва ли не ежедневно. Снимая джинсы, Адель, проявляя врожденную хитрость, нагнулась так, чтобы Салазар увидел под полоской ткани слегка выступающее, увлажнившееся и налившееся лоно.

Показав во всем великолепии свои прелести, девушка повернулась к Салазару. Опустила руки и, поглаживая талию, взглянула прямо на него, молчаливого и будто бы беспристрастного. И только глаза выдавали верхушку эмоционального айсберга.

— Я красива? — спросила она.

— Безумно…

Салазар поднялся. А Адель, зная, что именно обязательно понравится ему и желая возбудить его еще больше, медленно опустилась на колени и склонила голову.

Повисла полная, звенящая тишина. И только слышны были звуки шуршащей ткани — Салазар освобождался от камзола — и равномерных шагов. Раз, два, три… четыре… Адель подняла глаза с видом полнейшей покорности. «Этой ночью я твоя раба», — говорила она.

Салазар стоял перед ней уже в одной рубашке, без сапог, и сверху-вниз, почти не склоняя головы, смотрел пристально. Этот взгляд прошиб Адель как током. «Сработало», — подумала она, но довольства не выказала, скрылась, ведь Салазар не спускал с нее глаз. И тут он сделал едва уловимое движения. Не прося — приказывая. И Адель, хмыкнув тихонько, обняла его бедра руками и прижалась личиком к отвердевшему паху.

— Стой, — велел он, когда Адель взялась за ремень. Она послушно остановилась.

Пока Салазар неспешно снимал рубашку, она сквозь брюки терлась о него носиком, а другой ладошкой то ласкала себя, то сжимала потяжелевшую грудь, то обнимала ногу мага. Однако Адель, не столь еще умудренной в делах страсти, трудно было держать себя в руках так же хорошо, как Салазару. Отодвинув край тонких, прозрачных трусиков, она начала постанывать, скользя пальчиками по увлажнившемуся естеству.