Недовольно дергаю плечами:
— Ты не мог бы не рушить дом, в котором тебя временно приютили? — строго спрашиваю, пытаясь как можно сильнее надавить на парня морально. — Положи всё на место, я не собираюсь прибирать за тобой, ясно? — опускаю руки, готовясь развернуться, и взгляд вновь цепляется за спину парня, который поднимает голову, странно трясущейся рукой начав неаккуратно исследовать поверхность ящика. Пальцами грубо задевает предметы на полках, сбивая их вниз, и я открываю рот, с возмущением повысив голос:
— Перестань! Ты в своем уме вообще? — делаю шаг на кухню, топнув ногой, и собираюсь продолжить кричать, наплевав на спящих взрослых. Пускай Лиллиан знает, что её сын к черту вовсе не идеальный.
Но вот только не могу проигнорировать, как парень судорожно вдыхает, намного громче, чем до этого, что дает мне понять, с какой ненормальной скоростью он пытается глотать кислород. Это… Странно. Не думаю, что такое дыхание — естественно для людей. Лишь поэтому встаю на месте, внимательно наблюдая за происходящим. И убеждаюсь — Дилана трясет. Причем сильно. Парень старательно сдерживает дыхание, морщась и пытаясь нащупать что-то на полке. Не может долго двигаться, так что вновь сутулится, наклоняясь, и вовсе касается лбом сжатых ладоней в кулак, что опускает на поверхность столешницы.
— Эй? — хмурю брови, но теперь по иной причине. — Всё хорошо? — убираю локоны волос за уши, сделав короткий шаг к О’Брайену, а тот кашляет, хрипло втянув воздух, и по звуку и попытке нет сомнений, что ему тяжело дается дыхательный процесс.
— Что с тобой? — нервно моргаю, дернувшись назад, ведь парень резко выпрямляется, начав безумно быстро ладонью скидывать вещи с полок. Он что-то ищет? Кашляет, короткие втягивания кислорода. Ему тяжело дышать? Или… Или что?
— Дилан? — подхожу ближе, но всё еще опасаюсь того, что он может ударить меня, поскольку выглядит немного диким. Напряжен. Встаю сбоку, с тревогой и растерянностью следя за его попытками что-то достать.
— Что ты ищешь? Тебе нужна помощь? — он будто не слышит. Смотрит наверх, сжимая какие-то… Больно бледные губы, даже с присутствием легкой синевы.
— Черт возьми, что с тобой? — хватаю его за плечо, хорошенько дернув, и Дилан мычит, ладонь прижав к грудной клетке. Сгибается, сжав веки, и явно теряет равновесие, невольно сделав шаг назад от кухонной тумбы. Я с настоящей паникой хватаю его под руки, стараясь помочь ему удержаться на ногах, но те будто теряют способность совладать с телом, от того О’Брайен кашляет, свободной рукой ищет опору. Я встревожено помогаю ему присесть на пол и сама опускаюсь на корточки, всё еще держа его за плечо, чтобы трясти и привести в чувства:
— Что с тобой? — не понимаю. Он бледный. Не открывает глаз, головы не поднимает. Единственное, что может дать мне подсказку, это его ладонь, сжимающая ткань белой футболки под кофтой. На груди. В районе сердца.
Точно, он же просил как-то лекарства. У него болит сердце? Поэтому он не может дышать? Или что? Что с ним?
Такое чувство, что парень не способен сделать вздох, то есть, набрать в легкие столько кислорода, сколько обычно, сколько привык, и от этого его не хватает, что приводит к такому скоростному глотанию воздуха, будто что-то блокирует нормальное поступление внутрь дыхательных органов.
Дилан не прекращает тихо и болезненно мычать, хлопает свободной ладонью по паркету, со злостью. Дрожит.
— Я-я… — испуганно озираюсь. — Я позову Лиллиан, — единственное, что принимаю за верное решение, но парень не дает мне даже вскочить на ноги, чтобы исполнить задуманное. Эта злость на его мокром от пота лице. Она в разы сильнее, чем обычно. Дилан агрессивно хватает меня за ворот рубашки, сильно дернув обратно, усадив на колени, и такое движение руки отрывает одну пуговицу у основания шеи. Вовсе не реагирую на падение маленькой детали на паркет, со страхом смотрю на парня, понимая, насколько сильно я пожалею, если обращусь за помощью к его матери. Он скрывает это? Но сердце — это важно, а проблемы с данным органом — не шутки. Какого черта? Что в таком случае я должна делать?
Точно. У моего отца есть множество препаратов для сердца, во время депрессии он только ими и питался.
— Успокойся! — да, кричу, ведь парень слишком быстро дышит. Понимаю, ему не хватает кислорода, но так он делает только хуже. Ему нужно отбросить панику, иначе потеряет сознание. Если судить по тому, как его клонит в сторону, то головокружение уже охватывает организм.
Еле отдираю его ладонь от себя. Крепкая хватка. Встаю, сбросив с плеча рюкзак, и забираюсь коленями на столешницу, хватаясь пальцами за ящик, чтобы найти аптечку. И правда, где она? Обычно стоит здесь. Не нахожу, спрыгнув на пол, и несусь к другому ящику, раскрывая его створки. Облегченно выдыхаю, тут же замечая коробки с медикаментами, каждая из которых наименована. Видимо, Лиллиан постаралась. Для головы, для живота, а для сердца и нервов — отдельно. Беру нужную коробку, роясь пальцами внутри, и оборачиваюсь, подходя к О’Брайену, который еще немного — и коснется лбом пола, слишком сильно сгибается, при этом вовсе стараясь не дышать. Значит, ему больно не только в сердце, но и делать вдох, следовательно, нужно что-то, не только приводящее сердце в порядок, но и успокаивающее нервы. Обычно у моего отца сильно проявляет невралгия, и он так же много пьет успокоительного. Проблема в том, что ему их специально прописывают. Не могу предугадать, как таблетки повлияют на Дилана. Вдруг ему…
О’Брайен кулаком бьет по паркету, простонав и сделав самый крупный вздох, от которого, видимо, сердце сцепило с такой силой, что парень двумя руками сжимает ткань футболки, ударившись лбом об пол.
Господи, я не знаю!
Беру всю коробку, сев напротив Дилана, и ставлю препараты на пол, используя слабые руки, чтобы помочь ему выпрямить верхнюю часть тела. Беру под руки, кое-как отрывая от паркета, и морщусь, сражаясь с его сопротивлением:
— Выбери то, что тебе нужно, — прошу. Не могу сама решить, что ему принять.
Поддерживаю одной рукой за плечо, второй решаю надавить ему на грудь, предварительно убрав его ладонь от того места, которое он сжимает. Громко дышит. Взгляд туманный, словно он уже умудрился успеть отключиться на какие–то секунды. Моргает, пытаясь изучить содержимое коробки, дрожащие пальцы кое-как роются, перебирая упаковки с таблетками. Постоянно сглатываю, надеясь избавиться от комка в глотке, пока мой обеспокоенный взгляд скачет с лица парня на коробку. Он двигает ладонью слишком медленно, но не тороплю, считая, что моя задача — помочь ему сидеть прямо, иначе сложится пополам прямо здесь. Ладонь, которой держу за плечо, перевожу на спину, скользнув под его руку, и из-за такой смены Дилан кашляет, не удерживаясь в ровном положении. Если бы я не давила второй ладонью на его больную грудь, он бы просто повалился на меня, а поддерживать его довольно трудно. Смещаюсь под его бок, чтобы перенести давление на плечо, а пальцами сжимаю ткань его футболки, словно надеясь морально воздействовать на сердце. С напряжением слежу, как О’Брайен откидывает от коробки упаковки, он ищет что-то конкретное, значит, уже принимал его и оно у нас точно имеется, хотя бы этот факт помогает немного успокоить собственный скачущий орган в груди. Пальцами второй руки парень стискивает мое запястье. Наконец, он поднимает одну упаковку к лицу, с трудом всматриваясь в название лекарства, а я немного мешкаю, ведь этот препарат был прописан не моему отцу.
Когда-то давно его принимала моя мать, видимо, она оставила его здесь перед отъездом в Нью-Йорк.
Трясет темно-оранжевой коробочкой перед моим лицом, и я отвлекаюсь от мыслей, помогая открыть плотно запечатанную крышку, после чего высыпаю в свою ладонь одну капсулу, вопросительно взглянув на Дилана, который находит опору, рукой держась за угол кухонной тумбы. Качает головой, громко и хрипло заглатывая воздух. Напряженно.
Высыпаю вторую.
Он с судорогой кивает, сжав мокрые веки. Быстро встаю на ноги, схватив стакан и налив в него воды, после чего возвращаюсь к парню, протягивая всё необходимое. О’Брайен без ожидания сует капсулы в рот, но мешкает перед тем, как глотнуть воды. Может подавиться, ведь дыхание не выровнено. Несколько секунд сидит в ожидании, чтобы поймать момент, и запивает, резко закинув голову и проглотив лекарство. Опускает лицо, под ладонью скрывая глаза. Сидит. И я сижу. Наблюдаю, с прежним волнением слушая его дыхание. Это ненормально. Ему нужно рассказать Лиллиан о проблеме, думает, само рассосется? Это же сердце! Это важно!
