— С чувством юмора у них не очень, — заметил Иван. Он пытался шутить, однако в его голосе чувствовалось напряжение.

— Они хотят сокрушить наш дух, — сказал Антон. — Заставить нас сомневаться в себе и товарищах.

— Возможно, — отозвался я.

— Возможно?

— Возможно, они просто развлекаются. Возможно, так эльдары убивают время между боями. Возможно, хотят напугать нас. Они питаются страхом и болью. Вы оба слышали, что сказал Баэль.

— Я перестаю понимать, зачем мы вообще сюда пришли, — сказал Антон.

Он слишком сильно пытался казаться беззаботным. Его лицо побелело, и он постоянно облизывал губы, осматривая склоны в прицел снайперской винтовки. Вдруг Антон что-то заметил и, перестав водить стволом, облизал губы и осторожно нажал на спусковой крючок. Где-то на склоне упала фигура. Антон довольно хмыкнул:

— Попался, ублюдок!

Мне стало любопытно, как ему это удалось. Как-никак один из тех шлемов выдержал прямое попадание в упор.

Я и не замечал, что рассуждаю вслух, пока Антон не ответил:

— Не нужно целиться в голову. Уязвимые места их доспехов — сочленения, подмышки и горло. Если попадешь в них, то непременно ранишь. Только не подумай, я не говорю, что так ты их убьешь, но хотя бы нанесешь урон. Поглядим, как им нравится их же медицина.

В его голосе чувствовалась злость, которой раньше мне не приходилось слышать. А еще ему было страшно. Сильнее, чем я когда-либо наблюдал за время знакомства с ним. Пока что он держал страх в узде. Как любой солдат-ветеран, Антон привык быть напуганным. Он попросту не позволял страху отнять у себя рассудок. Однако меня тревожила его злоба. Казалось, чем дольше мы имеем дело с эльдарами, тем больше становимся похожими на них. Я задался вопросом, не в злой ли магии причина. А потом понял: так же, как страх порождает страх, жестокость порождает жестокость. Эльдаров очень легко и ненавидеть, и бояться.

Может, пробыв здесь достаточно долго и уцелев, мы станем похожими на них? Нам доводилось слышать истории о солдатах, которые, столкнувшись с хаосопоклонниками, сами становились хаосопоклонниками. Возможно, зло заразительно, словно болезнь. Если это так, то те эльдары наверняка были разносчиками инфекции.

Что ж, если дело в этом, то Махариус был хирургом. И я очень надеялся, что он готов к проведению операции.

Оборонительный периметр перестроили. Теперь он принял форму клина, с центром в главном храме, который Махариус использовал в качестве базы. Внутрь него переместились наши войска, чтобы противостоять эльдарам в лабиринте. Люди выполняли приказы со всей решимостью, однако нервозность все равно ощущалась.

Мы стояли на крыше храма и следили за ходом приготовлений. Над нашими головами пронеслись ударные истребители «Молния», чтобы обстрелять позиции эльдаров. Навстречу им поднялись странные самолеты чужаков с крыльями, словно у летучих мышей, и в воздухе разыгралось воздушное сражение. Несколько имперских истребителей ушло в сторону, чтоб защитить самолеты, собирающиеся обстрелять поверхность, и эльдары сели им на хвост. Мы радостно закричали, когда истребители-бомбардировщики доставили свой груз смерти.

Битва постепенно распадалась на отдельные дуэли, пока самолеты не скрылись из поля зрения среди горных долин, оставив лишь инверсионные следы да громовой рев двигателей в свидетельство того, что они здесь пролетали.

По крайней мере, у нас было воздушное прикрытие, и оно вносило свой вклад. Один за другим самолеты эльдаров вернулись на свои базы, где бы они ни находились. Ни одна из человеческих машин так и не появилась, и я понятия не имел, удалось ли им пережить бой. Таково солдатское видение войны. Замечаешь всего лишь фрагменты, которых недостаточно, чтобы увидеть картину целиком. Видишь вещи, вызывающие у тебя вопросы, на которые ты никогда не получишь ответов. Становишься свидетелем смертям, которые могут оказаться как бессмысленными, так и героическими, но этого тебе узнать не суждено.

Едва я подумал об этом, как на наши укрепления накатила очередная волна эльдаров, испытывая оборону.

— Пора возвращаться внутрь, — сказал Антон. — Кажется, мы скоро понадобимся.

— И впрямь.

Снаружи храма донесся рокот тяжелых орудий. Звук эхом прокатился по залу спустя долю секунды после того, как я услышал из наушников Махариуса слабый рев. Похоже, битва достигла новой вершины безумия. Глядя на сложные схемы на командных столах, я едва мог сказать, кто же одерживает верх. Эльдары просочились за наш оборонительный кордон. Наш строй рушился, люди начинали отступать. Все больше и больше чужаков проникали внутрь сквозь огромные бреши в наших рядах. Неужели впервые в жизни мне довелось увидеть, как Махариус проигрывает сражение? Учитывая природу врагов, он выбрал не лучшее время.

Махариус бросал краткие приказы в ответ на доклады полевых командиров. Я понятия не имел, что происходит, но он наверняка знал. Как обычно, Махариус держал все поле битвы в голове и мог выстроить отчетливую картину происходящего по обрывкам информации и предположений. Похоже, приближение опасности его совершенно не беспокоило.

Он поднял глаза.

— Будьте готовы, — велел Махариус. — Ксеносы вскоре атакуют эту часть храма.

И как он мог держать себя в руках при таких обстоятельствах?

Победа за мной. Мы преодолели их кордон. Мой флот на орбите оттесняет вражеский корабль. Войска врываются сквозь бреши, пробитые в обороне врага. Они почти добрались до храмового комплекса, который этот Махариус превратил в свою базу. Надеюсь, мы пленим его, и я смогу перекинуться с ним парой слов, прежде чем попирую его сущностью. Врата Древних вот-вот откроются. Как обычно, я идеально все рассчитал.

В голове пылает радость победы, однако пара мелких деталей не дает мне покоя. Где космические десантники? Каких-то несколько часов назад они охотились на моих воинов в лабиринте, поглощенные кровавой войной на истощение. А теперь их след простыл. Может, они увидели близящийся разгром и бежали с поля боя?

Неважно, выслежу их потом. Пришло время отправляться к вратам. Позже я успею отпраздновать победу должным образом.

Мы снова проверили оружие. Антон нервно сглотнул. Ему определенно не нравилась перспектива вновь сойтись в бою с эльдарами. Едва ли я мог винить его в этом.

Дрейк бросил на нас взгляд.

— Держитесь рядом, — сказал он.

— Если вы будете держаться рядом с ним, — ответил Иван, кивнув на Махариуса. Если его тон и озадачил инквизитора, Дрейк не подал виду, а лишь холодно улыбнулся.

В это мгновение от стены что-то срикошетило и попало одному из Львиных стражей в горло. Солдат упал, захлебываясь кровью. Его кожа побледнела. Рот распахнулся в беззвучном крике.

Махариус в последний раз посмотрел на тактический дисплей и резко, сжато отдал череду приказов. Похоже, он намеревался биться до горького исхода.

С грацией, отрицающей все законы притяжения, в комнату ворвалась группа ксеносов. Каждый их выстрел неизменно находил свою цель. Я перевернул стол и бросился за него, а затем высунул голову и прицелился из дробовика туда, где в последний раз видел одного из эльдаров. Его там не оказалось. Подняв глаза, я увидел, что тот падает прямиком на меня. Я перекатился на спину и нажал на спусковой крючок. Заряд попал ксеносу в грудь так, что того подбросило вверх. Однако я его не убил, ибо он уже направлял на меня свое оружие.

Возле меня заговорила винтовка Антона, и крупнокалиберная пуля оставила большую вмятину в шлеме ксеноса. Она не пробила его, но чужаку хватило и этого. Должно быть, пуля вмяла броню эльдару в череп. Он перекувырнулся и рухнул на стол с картами.

Махариус шагал по полю битвы, одновременно стреляя из болт-пистолета и продолжая отдавать по микрофону приказы. Даже в вихре схватки он не позволял себе отвлекаться от командования общим сражением. Крики умирающих, дульные вспышки оружия, зависшая у самого плеча смерть не могли нарушить его сосредоточенности. Казалось, это заставляло его лишь сильнее концентрироваться, как будто нечто внутри него черпало силу из творившейся вокруг бойни.