Но вот что действительно удивительно: на ковре я обнаружила хлебные крошки, словно кто-то намеренно приманил птиц.

Очевидно, фрау Кох всё ещё ощущала перед нами неловкость, так как уже после обеда пригласила нас на совместный ужин. Мы вели непринуждённый разговор, отчего черты хозяйки гостиницы немного смягчились. Нрав её несколько оттаял, но ожидаемой лавины сердечных откровений не последовало. Я и словом не упомянула о пропаже, зато сообщила ей о необычной находке и своих подозрениях. И как будто по волшебству всё снова вернулось на свои места! Лицо фрау Кох застыло. Она выговорила очень твёрдо и разборчиво: "Этого просто не может быть". При этом её указательный палец скользнул в петлю, образованную нитью жемчуга, завязанной на конце в крупный узел. Что мог означать этот жест? Раздражение? Гнев? Растерянность? Даже Виктор, заметив разительную перемену к худшему, счёл нужным перевести разговор на другую тему, вдруг став превозносить мою смелость и отчаянность. С каким восторгом он рассказывал о том, как в лесах Синхараджа я собственноручно подстрелила огромную летучую мышь, кружившую над нашим палаточным лагерем!

Далее разговор зашёл о тебе, и досточтимая хозяйка этого гостеприимного дома со странностями выразила искреннее удивление тому, что мы знакомы. Фрау Кох весьма скупо поинтересовалась твоей судьбой и осталась вполне довольна ответом, в то время как обо мне её мнение, кажется, окончательно испортилось. Эта высоконравственная особа почитает честный труд превыше всех прочих человеческих достоинств, и с пренебрежением относится к тем, кто с рождения имеет всего в достатке. Конечно же, она никогда не позволит себе высказать это прямо, переступив границу приличий. Но сам её вид, эта габсбургская невыразительность, помалу изменяющаяся при виде очередного баловня судьбы в сторону едва заметного презрения, мне замечательно знакома. В её глазах я предстаю если не эталоном, то ярчайшим представителем золотой молодёжи, этакой прожигательницей жизни, чьё будущее обеспечено с самого момента рождения.

Ей прекрасно известно, что я как раз из тех, кому нечем заняться. А точнее, тех, кому вообще нет необходимости трудиться, чтобы заработать на кусок хлеба. Конечно, в мире предостаточно занятий, которые могут помочь облегчить совесть таковым, как я. Занятий если не прибыльных, то хотя бы богоугодных. Например, благотворительность. Но, к всеобщему несчастью, я - не филантроп. Таким образом, с точки зрения фрау Кох, я совершенно лишена достоинств, и сознательно ничего не делаю для того, чтобы стать полезным членом общества.

Но даже тогда, когда я ничем не занимаюсь, я испытываю вечную занятость тем, что, по мнению многих, нельзя назвать полезным занятием. Как ни странно, я также не склонна к порокам и излишествам. Только к безрассудным скитаниям. Богатство является для меня волшебным ключом, приоткрывающим дверь в мир, полный чудес. Увы, я не могу поделиться тем, что и так принадлежит всем и каждому - правом созерцать Вселенную вокруг себя с безмолвным восхищением.

Так много ли в этом вины? Что, если именно это и предопределено мне Господом, и ни на что другое я не годна?

Помалу страсти за ужином улеглись, и каждый про себя решил больше не поминать о случившемся сегодня.

Но это была пятница. А в субботу на еженедельном собрании случился разговор, о котором я не могу не упомянуть. Конечно же, меня там не было, но я проходила мимо, а за закрытой дверью кипели такие страсти, что все разговоры слышались преотлично. По возможности, я передам тебе их суть.

Разговаривали двое, хотя я уверена, что в комнате было полным-полно народу (из-за вздохов, причитаний и даже нервного мужского покашливания в сторону). Фрау Кох, как всегда, председательствовала:

- Как такое могло произойти? - провозглашала она. - Потрудитесь-ка объяснить.

- Это моя вина, фрау Кох, - отвечал ей тихий невнятный голос, настолько перепуганный, что я едва разобрала слова.

- Все мы здесь - одна большая семья. Эта истина так проста, что пора бы вам её усвоить, фройляйн Леманн. Единственная ошибка, допущенная одним из нас, способна погубить репутацию каждого.

- Этого не повторится, - оправдывалась провинившаяся, и голос её стал ещё тише.

- Вспомните, как я подобрала вас на улице в столь незавидном положении. Ваша семья отказалась от вас, сочтя ваш позор слишком явным и оттого непростительным. Вы были в отчаянье. На грани катастрофы! Но я сжалилась над вами, предоставив не только работу, но и кров. Я позволила вам оставить ребёнка, рождённого тут же, содержать его с тем условием, что он не будет путаться под ногами у постояльцев.

- Я сожалею...

- Этого мало.

- Я возьму на себя всю ответственность. Уверяя вас..., - далее слова перешли в горькие всхлипы, и окончание фразы растворилось в них бесследно.

- Надеюсь, вы примите во внимание моё долготерпение, иначе наказания вам не избежать, - ледяным тоном заключила хозяйка, и шепот сидящих в комнате моментально стих, как будто речь зашла о вопросе жизни и смерти.

На этом, полагаю, обсуждение закончилось, и я поспешила отойти от двери, чтобы не быть замеченной выходящими.

Что ты обо всём этом думаешь? Не правда ли, занятное происшествие? Выходит, вся история с птицами - не более чем результат обыкновенного ребячества. По правде говоря, мне жаль ту бедняжку. Я хотела бы поучаствовать в её судьбе. Положительно, я ничего не стану говорить о пропаже кольца.

Как удачно, что я не успела отправить письмо. Здесь действительно творится что-то невообразимое! Как-то я говорила тебе, что во мне давно зрела некая антинаучная гипотеза о том, что все события в мире складываются не сами по себе, а под воздействием человеческой личности. Сами о том не подозревая, мы изменяем материю и притягиваем именно то, в чём нуждаемся в данный конкретный момент нашей жизни. Учёные называют это закономерным результатом предшествующих действий, другие - интуицией, с которой человек безошибочно предугадывает будущее, но с какой стороны ни посмотри, стоит нам о чём-либо задуматься, как оно является тут же, в том или ином виде. И вот, несмотря на то, что эта гипотеза пока не подкреплена никакими доказательствами, я снова убеждаюсь в её правоте, как если бы речь шла о математической аксиоме.

Ты знаешь, о чём я мечтаю постоянно? О приключениях! Я не берусь судить, преследую ли я их, или они с завидным постоянством вторгаются в мою жизнь. Но оказавшись в деревенской глуши, я очень скоро ощутила, что вдалеке промелькнуло нечто небезынтересное, оставив после себя след из хлебных крошек.

Ты сидишь и гадаешь, что это может значить? Только то, что позавчерашняя история получила неожиданное продолжение. Да ещё какое! Только тебе известно, насколько я далека от мистики, но готова поведать тебе такое, от чего волосы на голове становятся дыбом.

Так вот, тропа, по которой мы собирались идти в горы - я, Виктор и мистер Фальк - размокла и стала скользкой. Идти по ней - самоубийственный поступок, к каким я сознательно не склонна. И поэтому вместе мы приняли единственное верное решение - отложить поход на некоторое время. Немного разочарованная, я оставила Виктора внизу курить трубку и пересматривать старые журналы, а сама поднялась наверх, чтобы принять горячую ванну и доставить этим себе хоть сколько-нибудь удовольствия.

Многие считают принятие ванны днём чудачеством. Якобы правильнее это делать перед сном и не более десяти минут. Руководствуясь этим принципом можно бесконечно отказывать себе в удовольствии, а подчинив ему жизнь, сделать её невыносимо пресной.

Ещё на лестнице я услышала на втором этаже шаги. Быстрые и громкие, они стремительно удалялись. Учитывая, что все горничные скользят по здешним коридорам, словно тени, а сама фрау Кох передвигается твёрдой солдатской поступью, которую ни с чьей больше не спутаешь, неизвестная пара ног, издающая такие непривычные для этого тихого места звуки, принадлежала кому-то другому. Детские шаги! Я получила тому неопровержимые доказательства, когда посреди длинного коридора увидела владельца этой замечательной пары.