Царящая в доме тишина как нельзя лучше способствует отдыху. Днём мы с Виктором наслаждаемся местными красотами, катаемся на лодке, а вечером участвуем в народных гуляниях, сопровождаемых песнями и плясками. Честное слово, мы веселимся от души!

Я наблюдаю горы со стороны, и мне они не кажутся такими уж неприступными. Нам удалось разыскать гида, согласившегося провести нас через несколько горных перевалов. Его зовут Йоэл Фальк. Как мне кажется, это простодушный малый, ничуть не старше Виктора. К моему величайшему удовольствию, оба они сговорились пропустить по кружечке пива в здешней таверне сегодня вечером, оставив меня в покое. К несчастью, у меня нет никакого повода для ревности, как и шанса расстаться с Виктором добрыми друзьями. Это плохо, с какой стороны не посмотри. Потому, что даже я не могу игнорировать тех изменений, которые происходят со мной в последнее время. Я чувствую усталость, Л. , какой не испытывала никогда прежде. Беспричинный жар или холод, лёгкое головокружение, внезапная грусть. Я стала больше есть сладкого! Меня тешит мысль, что все эти необычные ощущения вызваны действием горного воздуха, но, боюсь, именно так к женщине подкрадывается старость. С истинно кошачьей осторожностью она подбирается всё ближе и ближе, пока однажды, взглянув в зеркало, ты не увидишь на своём лице морщины, глубиной в Гранд Каньон.

Увядание огорчает меня.

Но не больше.

Старость не сделает меня ни мудрей, ни степенней. А значит, во мне и дальше будет теплиться нечто такое, что само по себе делает человека молодым и не подверженным приступам старческой хандры.

Ну, будет!

Представь себе, я изобрела совершенно новый способ определять дни недели!

По субботам, вторникам и четвергам приходит молочник.

В среду и пятницу - мясник. Причём, в среду он непременно приносит птицу, а в пятницу - говяжью тушу, которую выгружают на заднем дворе перед чёрным ходом.

Газеты доставляют также во вторник, а по воскресеньям к обеду подают морковный пирог.

Таким образом, чтобы отличить субботу от четверга от наблюдателя требуется особая внимательность, так как в субботу происходит нечто вроде "домашнего собрания", состоящего из полного штата прислуги и возглавляемого фрау Кох. В то же время в четверг не происходит ровным счётом ничего. Исходя из этих наблюдений, я безошибочно могу определить, что сегодня именно среда, довольно сырая по сравнению с той, что была на прошлой неделе. За окном моросит мелкий дождик, в комнате прохладно. Я кутаюсь в шаль, но по-прежнему шлю пламенный привет.

Верная тебе Ф.

Мисс Л. Бергер

5 Третья Авеню

Нью-Йорк.

США

Дорогая Л.!

Я бы сетовала на то, что в бочке мёда вдруг затесалась скромная ложка дёгтя, если бы мне так не приелось сладкое. Я даже рада этому происшествию, неожиданному, скрасившему здешнюю пасторальную идиллию, поэтому опишу его во всех подробностях.

Несмотря на середину лета, после трёхдневного периода дождей холод наступил пронзительный. Не далее, как вчера я возвратилась в комнату после завтрака, чтобы взять перчатки перед традиционной утренней прогулкой. Виктор остался внизу, в то время как я поднялась наверх. Ещё проворачивая ключ в замочной скважине, я услышала за дверью необычный шум и поспешила войти.

Только представь: окно разбито, а по комнате носится с десяток чёрных ворон! Уж они-то точно не ожидали моего появления, так как переполошились ужасно и издавали громкое, хриплое карканье. Запертое в четырёх стенах, оно казалось тем более отвратительным, а их глотки напоминали знаменитые иерихонские трубы. Эти птицы были возмущены моим бесцеремонным вторжением ничуть не меньше меня самой. Они летали так низко над головой, что обдавали лицо порывами ветра и задевали за волосы, выдёргивая отдельные пряди.

К счастью, моя растерянность не длилась дольше минуты, и я замахала на них руками, громко крича: "Кыш!". Нескольких мне удалось потеснить к окну, и они вылетели сквозь разбитое стекло, кроша его и рассыпая осколки. Прочие же продолжали метаться по комнате, никак не желая улетать.

Что тут началось! Птицы врезались в стены, запутывались в занавесках, сметали на пол всё, что попадалось на их пути, и кричали так, будто их живьём бросали в бульон. Гонка не на жизнь, а на смерть! Они совсем меня измотали, и, в конце концов, я плюхнулась в кресло, хохоча от души! А они - будь покойна! - расселись напротив на спинке кровати и поглядывали на меня с неподдельным изумлением. Ума не приложу, что их удивляло больше: мой смех или моя бесцеремонность?

Именно в этот момент в комнату вбежал Виктор в сопровождении фрау Кох и нескольких горничных. Увидав, что к противнику прибыло неожиданное подкрепление, птицы сочли разумным оставить поле боя и ретировались.

Кажется, только тогда я немного пришла в себя и огляделась. В комнате царил невообразимый хаос: всё покрыто птичьим помётом. Отвратительные белые пятна были размазаны решительно повсюду. Виктор нежно сжимал мою руку, а девушки в белых форменных чепцах и передниках не двигались с места, ожидая приказаний. Фрау Кох еле сдерживала огорчение.

- Возмутительное происшествие, - взяв себя в руки, изрекла она. - Приношу свои искренние извинения и заверения в том, что больше ничего подобного не повторится.

- Что за глупости! - запротестовала я. - Мне давно не было так весело!

Казалось, на этом инцидент полностью исчерпался.

Вернувшись с прогулки, мы нашли нашу комнату убранной и вычищенной до блеска, а окно отремонтированным, чего, пожалуй, и следовало ожидать. Но десятью минутами позже меня ждала очередная неприятность: золотое обручальное кольцо, лежавшее в шкатулке, исчезло. И поскольку ещё несколько часов назад та была перевёрнута, и всё её содержимое вывернуто наружу, я немедленно предположила, что оно укатилось или под стул, или за стол, или ещё куда-нибудь. Но поиски ничего не дали. Я и мысли не допускаю о том, что его взяла какая-нибудь из горничных, особенно учитывая то, что в шкатулке хранились и более ценные вещи. Они скорее бы привлекли внимание вора, чем эта чрезвычайно простая вещь, единственным достоинством которой являлся небольшой вес. Совершенно ясно, что кольцо унесла птица.

Виктор здорово расстроился. Я бросила поиски давным-давно, а он ещё продолжал искать, совершенно подавленный и измученный. Что касается меня, то я не придаю этой потери большого значения. Хотя наличие кольца достаточно символично. В былые времена оно служило символом удачного завершения коммерческой сделки, когда женщину "покупали" для нужд дома мужчины. Этот обычай зародился на Востоке и дошёл до наших дней почти в первозданном виде. Тем более, ношение кольца неуместно в моём случае, так как "товар" со всем, что к нему прилагалось, во много раз превышал покупательную способность жениха, вынужденного приложить к собственному скромному достатку цветущую молодость и упорство.

Я утешала Виктора, чем могла. Гладила по голове, ощущая себя его матерью, а заодно раздумывала над тем, что бы чувствовала по отношению к собственному сыну.

Я истратила на него столько нежных и ласковых слов, что настроение его улучшилось, и я тоже смогла вздохнуть с облегчением.