В этом момент Фрай схватил чокнутую воблу и, зажав рот, понес к двери.
– Прости, жизнь моя, я скоро вернусь, – сказал он мне и захлопнул двери.
А я осталась сидеть на кровати и размышлять. Может ли быть в том, что орала тут эта больная, хоть часть правды? Может ли быть хоть какой-то расчет в нашей с Фраем свадьбе? Да нет, бред какой-то. Ну, какая выгода для государства фейри может быть в нашей женитьбе? Хотя, конечно, подозрительно все. И как-то быстро. Будто они боятся, что я опомнюсь и передумаю. Какая-то странная поспешность и постоянные недомолвки. И я еще – дура влюбленная. За эти дни так и не задала Фраю ни одного интересующего меня вопроса. Да и на половину тех, что задала, Фрай только улыбался, целовал меня и говорил: «Я все расскажу тебе позже».
Но тут вернулся Фрай и, глянув на мое лицо, нахмурился.
– Извини меня за то, что тебе пришлось это выслушать.
– Что ж поделаешь. Я понимаю, до меня ты жил не монахом. Я ведь тоже не ангелок. Девушка, видимо, на что-то рассчитывала. Может, она и права, и беря меня в жены, ты очень ошибаешься…
– Алесия, жизнь моя! – И я в секунду оказалась распластанной на усыпанной цветами постели под мощным телом моего принца. – Умоляю, не злись на меня и прости мне мои прошлые ошибки! Клянусь, что никогда ничего никому не обещал! Я не обманщик и не подлец! Ты для меня первая и единственная, а все, что было раньше… это просто совсем другое.
– Ну, да, ты просто любвеобильный и свободный мужчина-фейри! – усмехнулась я.
– Больше нет. Для меня больше нет свободы с того момента, как я увидел тебя, – страстно прошептал Фрай, ловя мои губы.
– Так, выходит, я лишила тебя свободы? Я твоя тюрьма? – Я не позволила ему закрыть мне рот поцелуем. – Ты жалеешь, что теряешь свободу?
– Любовь моя, какая же ты глупышка! Я так счастлив, что не могу это выразить словами. Нет таких слов. Я так безумно рад, что ты все же согласилась забрать мою свободу. Я хочу принадлежать тебе. Тебе одной, навечно. И если бы ты отвергла меня, то я до конца дней только и мог бы, что смиренно просить тебя забрать ее у меня. Для меня есть теперь только одна настоящая свобода – любить тебя и надеяться, что я так же любим тобой! – И упрямый фейри все же поймал мои ускользающие губы и впился в них, порождая в моей бедной головушке смерч, начисто выметающий из мозгов все плохие мысли и сомнения, а в теле – лесной пожар, который уже не затушить.
Мы целовались, как одичавшие, рыча и кусая губы друг друга. Фрай будто обезумел, не в силах больше себя сдерживать. Его большое тело вжимало меня в кровать. Движения бедер и мощная, твердая плоть, которой он с хриплыми стонами терся об меня, не оставляли сомнения в том, что мой принц сорвался в штопор. Его взгляд, встретившийся с моим, сжигал таким диким темным пламенем, что на мгновение мне даже стало страшно от его дикой, первобытной мощи. Это был уже не нежный принц Фрай. Из этих глаз на меня смотрела сама страсть, чистейшее желание в своей необузданной силе. Словно стихия, готовая с легкостью алчно пожрать все вокруг. Я тонула в этой его первобытной жажде, пропадала навсегда, теряя себя и находя НАС. Эта неумолимая потребность точно сочилась из его тела и впитывалась моим с каждым поцелуем, с каждым нетерпеливым и жадным скольжением его рук по моему телу, и я сама, наполняясь ею, становилась такой же, как Фрай. Безумной, желающей, необузданной…
Стук в дверь мы услышали не сразу. Судя по всему, стучали давно. Фрай, сотрясаясь всем телом, оторвался от моей кожи и издал бешеный рык, больше подходящий льву в дикой ярости, чем человекообразному существу.
– Все прочь!!! – рявкнул он, не отрывая от меня яростного, голодного взгляда.
Да я сама готова была вопить и дрыгать ногами в разочаровании.
– Принц Фрай, – раздался из-за двери голос тени, – прибыла ваша мать и ожидает вас и лииру Алесию к завтраку.
– Мама! – простонал Фрай, скатываясь с меня.
– Может, ну его к черту? Давай запремся или сбежим? – предложила я.
Ну, в самом-то деле, сколько же можно издеваться надо мной бедной-то?
– Любимая, жизнь моя, счастье мое, – Фрай нежно гладил мое лицо. – Один день! Один бесконечный день, и мы убежим ото всех, обещаю. И не вернемся к ним, пока сами не захотим.
– А если я никогда не захочу? – надулась я.
– То никогда и не вернемся.
– Скучно тебе со мной не станет?
Фрай улыбнулся такой грешной искушающей улыбкой, что у меня опять все внутри заполыхало.
– Мне с тобой точно нет. А вот у тебя скучать времени еще долго не будет. Впрочем, и сил тоже. Так что пойдем завтракать, тебе скоро, ой, как понадобится вся твоя энергия. Все, что есть.
И он, подхватив меня, как обычно, понес в ванную.
Уже на подходе к большой столовой я услышала какие-то визгливые вопли и вопросительно посмотрела на моего принца. Фрай нахмурился и только крепче прижал меня к себе.
– Что случилось-то? – все же спросила я.
Фрай тяжело вздохнул.
– Мама не в духе. Видимо, ей сообщили, что Симур опять пропал.
– А он что, правда пропал? – удивилась я.
Фрай с озабоченным видом кивнул.
– Да. В тот день, когда ты убежала во второй раз. Его видели за завтраком, и все. Потом был переполох, все искали тебя и как-то сразу не заметили его исчезновения.
Это что же выходит, что тогда Симур, судя по всему, точно не просто так ко мне приходил. И хоть и изображал из себя озабоченного козла, я же и тогда видела, что действительно хочет со мной о чем-то поговорить. Но появилась Мрия, и разговор не состоялся. А вдруг он хотел что-то важное сказать?
В этот момент мы уже вошли в столовую. Во главе стола рядом с лордом-правителем сидела тетка (прости господи, моя будущая родственница) и вопила дурным голосом на понурых мужиков-фейри. Была она совсем не пожилая и даже вполне красивая, но визг и яростно-презрительное выражение лица совершенно портили впечатление от ее красоты.
– И когда вы все собирались мне сообщить, что мой дорогой Симурчик пропал? – орала она. – Куда вы все смотрели? Разве мало было того, что он уже покидал нас на целых два года? Вы должны были глаз с него не спускать! А вы все чем занимались?
Лорд-правитель что-то пытался тихо втолковать истеричке, но она только отмахивалась и продолжала вопить. Но тут лорд-правитель заметил нас с Фраем и, взяв жену под локоточек, кивнул в нашу сторону. И злобная дамочка преобразилась на глазах. Прямо какая-то волшебная метаморфоза произошла. Только что была злобная визжащая фурия, и вот уже прямо ангел с благостной улыбочкой на лице. И лишь на доли мгновения до полного преображения мне показалось, что она бросила на Фрая полный ненависти взгляд. Хотя, конечно, может, у меня и глюк. Ведь не может мать смотреть на сына с лютой ненавистью? Я еще понимаю на меня. Типа явилась и ее драгоценную кровинушку захомутала. Но на Фрая-то за что?
– Дети мои! – Она вскочила из-за стола и резво понеслась нам навстречу.
– Калисия, осторожно! – подорвался следом лорд-правитель.
Но будущая свекровь уже домчалась до нас и заключила меня в совсем не слабые объятия.
– Какая ты… красавица… – с запинкой заворковала она, отстраняясь и оглядывая меня непонятным взглядом с ног до головы. – Не правда ли, благородные лииры?
Обращалась она к уже изрядному количеству дамочек, разбавлявших мужское общество за столом. И по тому, как эти самые лииры скривились, изображая улыбки, я поняла, что ключевое тут «неправда».
– Рад видеть тебя, мама, – сказал Фрай, и только сейчас я почувствовала, как напряглась его рука, в которую я вцепилась.
Без пяти минут свекровь подняла глаза на Фрая, будто только что его заметила.
– Здравствуй, сынок, – сухо сказала она и опять обратила свой взгляд на меня. – Идемте со мной, дорогая Алесия. Можете называть меня просто Калисия. У меня столько к вам вопросов!
И она буквально силой отцепила меня от Фрая и поволокла за стол. Тут же выяснилось, что места рядом со мной для принца нет, и он, проводив меня, уселся в дальнем конце стола с остальными мужчинами. А я очутилась в самом центре серпентария. Почему-то с появлением моей будущей свекрови те неприязненные взгляды, что бросали на меня здешние дамочки, стали еще очевидней. Калисия тарахтела как пулемет, не затыкаясь ни на минуту, все время задавая мне какие-то вопросы и совершенно не слушая ответов, стараясь довести до окружающих только свое бесценное мнение.
