Ее находят ближе к ночи – все-таки смогли вычислить, поняв, что поймали не ту. Двое мужчин с фонарями аккуратно берут ее под руки и ведут к машине – уже другой. Там к ней бросается мать, не такая безупречная, как обычно, – лицо у нее слишком бледное. Она дает Диане слабую пощечину и почему-то обнимает. А потом Диана падает в обморок, и последнее, что она помнит, так это то, как падает.

Диана не может понять себя.

Диана не может понять других.

Весь этот мир кажется ей чуждым.

Серые глаза закрываются до того, как тело соприкоснется с асфальтом, и все то время, что она проводит без сознания, ей кажется, что она – в бесконечном полете с неподвижными звездами.

Санни кажется, что она падает в невесомость, и густая сконцентрированная тьма вокруг нее – прекрасна. Она разрывается ярким светом далеких созвездий, переливается всеми цветами радуги, искрит… Эта тьма – словно живая. Она стремительно, но мягко несет Санни вперед, мимо миллионов космических тел. Мимо мчащихся комет, вращающихся планет, сверкающих звезд. Показывает одну за другой системы, галактики, скопления… К примеру, вон там, справа, крошечный Млечный Путь, и он похож на спиральную россыпь ванильного сахара и пудры на черничном джеме. Так и хочется окунуть в него палец и попробовать на вкус.

Санни летит дальше. В ее голове пусто – ни единой мысли и никаких эмоций, кроме безграничной радости. Она потеряла счет времени, но ей все равно. Санни чувствует себя здесь словно дома, в котором давно не была.

В какой-то момент она вдруг слышит чудесную незнакомую музыку, хоть в космосе это невозможно. Сначала – совсем тихо, потом громче. Мелодия столь прекрасна, что Санни хочется улыбаться – возможно, так звучит эта бесконечная тьма. А еще ей хочется запоминать эту музыку, со всеми ее оттенками и переливами, но для чего ей запомнить, она не понимает. Ей кажется, что это будет продолжаться вечно – она, ее полет и чудесные звуки, в которых переплелись любовь и нежность, восторг и свет, нежность и блеск.

А потом до нее вдруг резко – словно толчок в грудь! – доходит. Она должна запомнить эту музыку, чтобы самой исполнять ее.

Она должна ее написать.

И на этой мысли Санни внезапно вырывает из тьмы, из ее личного космоса, и бросает в океан слепящего света, тащит сквозь него, как рыбу, заглотившую крючок, и кидает на что-то жесткое. Музыка перестает играть, и в ушах остается лишь эхо.

На этом она приходит в себя.

Я медленно открываю глаза и щурюсь от света.

Голова гудит – в висках словно два тупых сверла, язык и губы пересохли, а по телу белым вином разлилась слабость, впитавшаяся в кожу, в кровь, в каждую мышцу и кость.

Перед собой я вижу белоснежный потолок – лежу на спине, накрытая невесомым одеялом. Не понимая, что случилось и где нахожусь, я приподнимаюсь на локтях, сажусь, несмотря на боль в голове, откидываю в сторону одеяло, похожее на белоснежное облако, и оглядываюсь по сторонам.

Незнакомая просторная комната с высокими стенами холодного стального оттенка, огромные прямоугольные окна с прозрачными шторами, за которыми затаилась тьма, на полу – узкие длинные плитки цвета дымящихся углей, и я не могу понять, деревянный это паркет или настил из пластика. Мебели немного, но в каждом предмете интерьера – строгость и изящество. В центре огромная кровать, и за ее угольным изголовьем – белоснежная матовая панель, а рядом – прикроватная тумбочка, больше похожая на глухой глянцево-черный ящик, из которого растет необычной формы светильник. Перед кроватью – бордовый прямоугольный ковер. Справа – необычного вида шкаф, лакированные агатовые отсеки которого разделены зеркальной широкой линией, и строгий туалетный столик, выполненный в таком же стиле. Напротив – несколько квадратных огромных пуфиков темно-винного цвета, на одном из которых лежит стопка книг и журналов, что приводит меня к мысли – возможно, это не пуфики, а стол.

Это странное место, как по мне. Но я четко осознаю, что это – не сон. И вдруг вспоминаю последнюю минуту перед тем, как потеряла сознание.

Чужие руки, мое отчаянное сопротивление, незнакомая машина…

Меня похитили?!

Не может быть. Кому я нужна? На розыгрыш это не походило.

Выкуп? Но кто заплатит за меня выкуп? Тетя? Смешно. Мать? Еще смешнее. У них обеих нет денег, а у последней – не будет еще и желания. Нет, выкуп отпадает. К сожалению, я – не дочь миллионера, который отвалит за свое сокровище несколько огромных кейсов с купюрами.

А может… Кому-то понадобились мои органы? Я как раз недавно смотрела репортаж о черном рынке донорских органов! Банда получила доступ к медицинским данным и похищала молодых мужчин и женщин, чьи показания сходились с показаниями их клиентов. От этой жуткой мысли я едва ли не до крови закусила губу – с такой силой страх ударил по легким, но сама же отмела эту версию. Тогда бы я очнулась в больничной палате и связанная.

Я подбегаю к окну и распахиваю его, впуская прохладный воздух – судя по всему, это частные владения, огражденные высоким забором, я – на уровне второго этажа. И вокруг – ни души.

Я развязываю резинку и запускаю в волосы пальцы, пытаясь понять, кто и зачем похитил меня.

– Эй! – говорю я, но мой голос очень тих и хрипл. – Эй! Тут кто-нибудь есть? – повторяю я, прокашливаясь. Никто не отвечает.

В голову приходит еще одна пугающая мысль – может быть, я стала заложницей какого-то маньяка и он сейчас наблюдает за мной через камеру? Нет, маньяки – одиночки, а моих похитителей было несколько, плюс водитель… Да и украли они меня прям посреди улицы, наверняка это видело множество народу. И рядом со мной была Лилит. Наверное, она уже сообщила полиции! Мне просто надо дождаться, когда меня найдут.

Я вдруг слышу слабый писк и сначала замираю от неожиданности, а потом вдруг понимаю, что это звук моего мобильного – он всегда так пикает, когда у него садиться батарея. Я вытаскиваю телефон, понимая, что он – моя надежда на спасение, но он умирает у меня в руках – кончилась зарядка.

Мне хочется кинуть его об стену с размаха, но я сдерживаюсь. И твержу себе, что не должна поддаваться власти эмоций, мне надо понять, что со мной случилось.

Надеюсь, что все-таки меня похитил не психопат – слишком странное и демонстративное похищение.

Может быть, кто-то мстит мне? Но кто? Кому я перешла дорожку? У меня нет врагов, отвергнутых возлюбленных, обманутых друзей и злостных должников. Я со всеми всегда стараюсь общаться тепло и искренне. Кто держит на меня так много зла? Может быть, это месть того репортера, который сделал фотографию со мной и с Лестерсом…

Стоп, Лестерс. Дастин Лестерс. Почти оскароносный актер с глазами цвета холодного зимнего неба.

Мне резко захотелось смеяться.

Серьезно? Лестерс додумался до похищения, потому что настолько сильно обиделся за наши с Лилит слова?! В таком случае он ненормальный. А может быть, это все из-за карты памяти, которая осталась у меня?

Я спешно засовываю руку в карман и нахожу ее. Если причина в карте памяти, то Лестерс – полнейший мудак, у которого действительно проблемы с психикой. Мне, как и ему, не нужны проблемы, и я не собиралась ничего делать с этой картой, только выбросить.