Все в восторге от той, которая стоит на сцене.

И никто не видит Санни, прячущуюся в специальной комнатке, сооруженной за кулисами, с микрофоном в руках и в наушниках.

На щеках Санни горят два алых пятна, на шее все еще выделяется вена, красноволосая выглядит опустошенной – она отдала всю себя. Она пела все эти полтора часа, все эти гребаные девяносто минут, изредка наблюдая за происходящим на мониторах. Пела во всю мощь своих легких и связок, пела с мощной динамикой, пела так, как не пела никогда. Пела вместо Дианы.

Рядом стоят люди, которые контролировали и ее, и весь этот странный концерт. Люди, посвященные в большую тайну. В тайну, которую никто и никогда не должен был узнать.

Санни – голос Дианы Мунлайт.

Залог ее успеха. И пораженья.

Предательница.

Каждое утро ко мне приходят одни и те же мысли – о музыке. И я принимаюсь судорожно искать телефон, чтобы напеть ту мелодию или записать те слова, которые возникли в моей голове вместе с восходом солнца. Если я не успеваю сделать это в течение пары минут после того, как проснулась, то забываю. Иногда я делаю судорожные пометки в блокноте или на клочке газеты – потом не всегда разберешь, что я хотела сказать самой себе.

Вдохновение приходит ко мне с восходом солнца. Возможно, мое вдохновение и есть солнце. Горячее, яркое, похожее на огромный одуванчик, прилепленный на небо.

Это странно, но я не знаю иного вдохновения, кроме как утреннего. Только утром ко мне приходят идеи, как будто их посылают свыше, а я должна успеть запомнить их, чтобы подарить миру. Иногда, открывая глаза и находясь в пограничном состоянии, я слышу целые композиции: они поются моим голосом, их инструментальное исполнение – отменное, слова – глубокие, а аранжировка – идеальная. Но это бывает очень редко. Чаще я слышу обрывки мелодий, исполняемых, как правило, на гитаре, или же слова, которые могут легко лечь на музыку.

Мне нужно лишь успеть записать их. Иначе они забываются навсегда.

Я называю это внутренним радио. Небесным радио. Это мой секрет, который знают немногие. Я рассказываю о нем, только если дорожу человеком и хочу вывернуть для него свою душу наизнанку, словно говоря: «Вот она я какая, смотри. Вся душа – для тебя». Таких людей в моей жизни мало, но я рада, что они есть и что они со мной.

Иногда внутреннее радио молчит или работает со сбоями. Так бывает, когда в моей жизни что-то случается и эмоции берут верх над разумом. Так было, когда я болела и лежала в больнице. Так было, когда ушла бабушка, решив, что вечность – лучшее место, чем бренная земля, а следом за ней в самый последний и долгий путь отправился дедушка. Так было, когда я провалила экзамен в школу музыки Фэрланд[1], в которую мечтала попасть с десяти лет.

В последний раз так было, когда я влюбилась.

Думала, что влюбилась.

Когда это произошло, внутреннее радио, вопреки словам о том, что любовь – это прекрасно и что чувства – лучший катализатор для творчества, замолчало. Музыка больше не приходила ко мне, затаившись в глубине сердца.

И я, ослепленная любовью (или тем, что принимала за нее), думала, что лучшая музыка – сердцебиение того, кто стал для меня особым человеком. А потом я и вовсе отдала ее в чужие руки, как бесхозного рыжего котенка.

Я отказалась от музыки. Я отказалась от своего сердца, потому как музыка была моим сердцем.

Все заканчивается в моем сердце.

Раннее лавандовое утро. Терпкое. Яркое.

Солнце только взошло, но уже успело разлить нежную позолоту по сиреневому сонному небу. Сквозь незанавешенное окно лучи проникают в мою комнату и падают на стены, окрашивая в оранжевый цвет. Они осторожно касаются моей кожи, бегут по предплечью вверх, к самому лицу. Я медленно открываю глаза и тут же по привычке прислушиваюсь к себе.

Да. Есть. Работает.

Сегодня внутреннее радио играет изящную, но заводную мелодию, что-то вроде инди-рока – то, что нужно для раннего утра после нескольких часов сна. Слов нет, но меня завораживает гитарный рифф – он запоминающийся и легкий, как западный ветер. Музыка в голове будит меня, и я тотчас вскакиваю, хватаю с прикроватной тумбочки телефон, включаю диктофон и напеваю мелодию, услышанную внутренним слухом.

Я успеваю сделать это до того, как забуду. И теперь эта мелодия навсегда останется со мной. На моем лице появляется улыбка – может быть, услышанная мелодия станет основой для новой песни? И может быть, именно она принесет моей группе успех. Как знать?..

Возможно все, даже если ты до невозможности веришь в обратное.

Я тянусь вверх, разминая мышцы, выгибаю спину до хруста и, не переодеваясь, в длинной белой футболке иду в ванную комнату. Умываю лицо прохладной водой, слишком поздно вспоминая, что нужно было использовать специальную пенку, подаренную Кирстен, моей подругой и соседкой по квартире, и, прежде чем взять в руки зубную щетку, включаю на телефоне песню из своего плей-листа – каждое утро делаю это наугад, повторяя традицию, заведенную дедушкой в далеком детстве. Зубы нужно чистить в течение всего времени, пока играет песня – тогда они будут белые и здоровые. Кроме того, дедушка считал, что утренняя песня определяет весь день: если она будет веселой, то и день пройдет весело, а если грустной или печальной – то и день не задастся. Дедушка был фаталистом и действительно верил в это, но я считаю, что он был не прав. Каждый из нас свободен в своем праве творить судьбу по своему усмотрению.

Я далека от идеи предопределения.

Играет старая композиция – мелодичное регги с цепляющим жизнерадостным мотивом. Приятный глубокий тембр поет о золотом пляже на берегу лазурного моря и свободе. Я чищу зубы мятно-клубничной пастой, пританцовываю на месте в такт музыке и поглядываю в зеркало, пытаясь понять, нужно ли мыть голову или можно сделать это завтра. Длинные, чуть вьющиеся волосы пушатся после сна, и я сама себе напоминаю медно-красный одуванчик. Мой натуральный цвет – ярко-рыжий, отдающий на солнце в огонь. Изредка я пытаюсь пригладить волосы, используя разные средства, однако их, как правило, хватает ненадолго. Да и россыпь веснушек так просто не затонируешь.

Я ставлю зубную щетку в свой стаканчик и смотрю на время: все в порядке, у меня уйма времени, и я даже успею позавтракать. Финальная экзаменационная неделя подходит к концу, и сегодня меня ждет сдача финального проекта по гармонии и экзамен по специализации – это мой шестой семестр в школе искусств Хартли. Я учусь на факультете музыкального мастерства по классу гитары. Вроде бы я готова по обоим предметам, однако напряжение все равно есть.

– Санни! Ты не представляешь! – крик застает меня врасплох. Телефон падает из руки прямо на кафель. Сердце на миг замирает. Я тотчас хватаю мобильник и осматриваю со всех сторон – не разбился ли? Но нет, работает, и я облегченно выдыхаю. Только трек вдруг переключается, и вместо заводного регги начинает играть мрачная неспешная музыка с депрессивным, надрывным вокалом:

«Музыку требует тишина, – поет солист, и в его голосе слышится удручающая безысходность. – Но мои руки завязаны, голос пуст…»