Антона никто не встречал. Дежурный фицер отметил его командировочную карточку, всунув в разъем считывающего устройства, и пропустил на поднявшуюся из недр Марса огороженную круглую платформу. В основании ствола их встретил другой дежурный и проводил в помещение карантина.
Завтра в это время он будет в поселке, а еще через сутки встретится с Володей. Понятно, что ему это нужно и важно. А вот им это зачем? Ничего конкретного они по его поводу не сказали. Всё сводилось к одному: 'Оберегать от любых неожиданностей". Но раз следует оберегать, значит, есть какая-то угроза. Или это тот случай, когда человек представляет особую ценность и поэтому нуждается в усиленной защите? Только Володька-то каким боком в эту ситуацию вписывается? Он что - министр или учёный, занимающийся важной темой? Ну художник и достаточно известный. Только кто же станет охранять художника? Откуда у него враги? Вот и случай с Кульковым, тому доказательство. Кулькова надо было охранять в данном случае, а не Володю. Этот инцидент они разобрали детально. Мистику сразу же вывели за скобки. Да, в Марсианских катакомбах наблюдаются аномальные воздействия на психику. Нечто подобное наблюдалось там и раньше. Раздваивания, правда, не было, но были случаи, которые подпадают под определение 'сложной массовой галюцинации'. Например, несколько раз наблюдалось появление объектов, которые появиться никак не могли. Например, видели людей умерших или находящихся в данный момент за много километров от наблюдателей. Поэтому в деле Кулькова особую тревогу вызывало не то, что видели его дубликат, а то, что убит он был при выполнении задания особой важности. Теперь это задание надо будет выполнять Антону.
А суть его сводится к тому, чтобы выявить место производства и способы доставки на Землю задающих элементов генераторов силового купола. Этим занято сейчас несколько человек, направленных на Марс под прикрытием. Работать они будут автономно. Кто эти люди, Антону знать не положено, как, впрочем, и им не положено знать, кто он такой и зачем прибыл на Марс. Его единственный контакт - Мишин, который прибудет на Марс чуть позже. Официально он направляется на Марс для усиления местного спецназа.
Глава восьмая
- Здравствуй, Володя...
Увлёкся росписью иконостаса, заработался и не заметил, как подошел Усольцев. Здравствуйте пожалуйста - собственной персоной. Светлый костюм - на Марсе так не ходят, здесь в почете униформа - папочка в руках. Старичок, а лицо гладкое, почти без морщин, взгляд молодой, твердый, пронзительный и к нему ласковая, располагающая улыбка. Спросил:
- Ты меня вроде как сторонишься? Не зайдёшь никогда. По делу, или просто так. А мы ведь с тобой старый знакомцы. Да ты забыл, верно, как мы с вами дверь в дверь жили?
- Забыл, - признался Володя.
- Конечно, ты же совсем малец был. - Закивал головой Усольцев. И пошутил, - а сейчас вон как вырос. Художник с мировым именем.
- Вы тоже, - ответил Володя в тон ему, - заместитель мэра столицы Марса.
- Ну, уже не заместитель, уже почти мэр, вернее - исполняющий обязанности. Впрочем, при нашей текучести, а лучше сказать, летучести кадров, - он лукаво улыбнулся, - не удивительно, что из всех достоинств предпочтение отдается опыту.
Умеет же улыбаться! Многооттеночно, варьируя интонации улыбки, словно актер интонации голоса.
Они коснулись бегло того и сего, но разговор не вязался: Игорь Валентинович и сам отвечал односложно, и ответы на свои вопросы выслушивал с вежливым равнодушием, однако не уходил. Значит, было, о чем говорить, просто не здесь этому разговору место. И что же он хочет? Володя слегка забеспокоился: хуже нет участвовать в чужих заботах. Попробовал переждать: сколько же можно речи вести? Но не вышло. Видно было, что у этого старика к нему дело. Деваться некуда. Он спустился со стремянки.
- Пойдемте ко мне, посмотрите, как устроился: будто богомаз-послушник при церкви живу.
- Лучше уж ты к нам.
- В мэрию? - удивился Володя.
- Зачем в мэрию? - в свою очередь удивился Игорь Валентинович. - Я же говорю - к нам, к марсианам.
- В богадельню...- догадался Володя.
- Некоторые и так называют...- Игорь Валентинович чуть нахмурился. - Только, Володя, мы себя обрабатываем и ни на чьем иждивении не состоим. Живем общиной, это так. Все мы, марсиане, к одному месту сходимся. И ты к нам придешь, не сомневаюсь.
Был в сказанном подтекст, а, может быть, два раза произнеся "марсиане" и отделив интонацией последнюю фразу, он обозначил тему своего посещения?
- Не хочешь нас навестить? - Нажимал Игорь Валентинович. - Ведь четыре года, как прилетел, а ни разу и не был.
- Надо бы... Да вы ведь не особенно гостям рады.
- Тем, что не званы. Посторонним. Земным у нас делать нечего, да и... - он замялся, - им и самим не понравится. Ты - дело другое. Пойдем?
- Прямо сейчас?
- Что ж откладывать? Я к тебе гонцом. У нас ведь сегодня праздник.
"Богадельня" или официально: Поселение постоянно проживающих на Марсе граждан Российской Федерации - располагалась за церковью, которая разделяла марсианскую ойкумену на поселок и поселение. Богадельней поселение называли потому, что здесь проживало немало пожилых людей, заброшенных когда-то на красную планету судьбой. Мало кто оставался здесь по доброй воле. Заложили основу поселения когда-то матери-одиночки, родившие на Марсе и оставшиеся в поселке с детьми, а также младенцы, брошенные в родильном отделении поселковой больницы (малыши, рожденные в условиях гравитационной недостаточности, приравненные государством к инвалидам детства). Детишки вырастали, заводили своих детей, а те своих. Все-таки прошло семьдесят лет со дня открытия Внутреннего Марса. Все рожденные на Марсе вполне могли и не работать, потому что их содержание их обеспечивало государство. Однако работали почти все. Многие в оранжерее и на копировке, где обслуживали 3D-принтеры, часть обитателей богадельни были заняты в обслуге, некоторые занимали вольнонаемные должности в воинской части, а несколько человек даже служили там по контракту, были заняты марсиане даже на добыче, но таких насчитывалось единицы. Все-таки, даже при высокой автоматизации, в руднике требовалась физическая сила, в которой марсиане уступали землянам.
Особую категорию обитателей богадельни составляли мужчины, родившиеся на Земле: главным образом отбившиеся от вахт работяги. У каждого из них была своя история. Эти по прошествии шести лет (трех вахт) получали право на пайковую дотацию. Считалось, что после этого срока полноценная адаптация к земным условиям практически невозможна. Некоторым такого пособия вполне хватало, чтобы не утруждать себя какой-либо деятельностью. Но таких неустроенных было немного. Впрочем, умереть с голоду здесь никому и не дали бы. Все обитатели богадельни были связаны круговой порукой и жили дружной и замкнутой общиной. К себе они никого не звали, сами в поселок почти не выходили, а вопросы бытовые, которые время от времени возникали, решали через Игоря Валентиновича.
Володе обрадовались. Некоторых он знал, некоторых хорошо помнил, некоторых, напрягшись, вспомнил. Пришли они в разгар праздничного застолья. Володю усадили на почетное место, наложили на блюдо плюшек и подвинули поближе вазочку с вареньем. Спиртного за столом не было. Он сразу же оказался в центре внимания и в центре разговора. Отвечал на дежурные вопросы о том, чем занимается, как живет, почему не приходит и, что там на Земле. Про Землю, впрочем, спрашивали, что его несколько удивило, без особого любопытства.
Потом вопросы иссякли, и все как-то сразу потеряли к нему интерес и даже вроде бы перестали его замечать. Словно он стал невидимым. Разговоры вернулись в старое русло и говорили за столом о вещах ему незнакомых, а то и вовсе непонятных. И никому не было дело до того, что он не понимает, о чем речь. Лишь Игорь Валентинович не выпускал его из зоны внимания: радушно хозяйничал, предлагая того и другого. Володя отказывался, уже с десяток раз повторив "спасибо, нет", понимая, что это все прелюдия, что будет, будет разговор. Так и случилось. Игорь Валентинович, наконец, развел руками: "ну что с тобой поделаешь", и с заговорщическим видом, мол, есть у меня кое-что для тебя интересное, пригласил к себе.
