- Правду про ваше неумение разговаривать с генералами рассказывают. Садитесь.

Что ж там такого натворил Володька, если генерал ГРУВС отдает распоряжение снять главного исполнителя с операции, находящейся под контролем у министра? В виде объяснения перед ним положили папочку с несколькими листками бумаги, на которых синели аккуратненькие штампики с номерами, начинающиеся с двух нулей, а затем, после доверительной, ничего не объясняющей, но полной значения беседы с генералом, призванной настроить и возбудить в понимании особую ответственность, оставили на полчаса, отобрав предварительно подписку о неразглашении. Бумажка эта - первое звено в цепи, которой прикуют его к тайне и которая отныне станет определять степень его свободы. Материалы были о Володе, и говорилось в них о его уникальных способностях, представляющих государственный интерес. А способности эти, как следовало из текста, проявляются по отношению к "стеклу". Что за "стекло", почему пишется оно в кавычках и какое он - капитан Климов - к нему имеет отношение, понять было трудно. Но на данном - подготовительном - этапе разъяснений не предусматривалось. Разъяснения должны были начаться на следующем этапе. Но когда мелькнуло "задающий цилиндрик", начало кое-что проясняться. Вчера только, будь он неладен, в руках его держал.

И начал соображать, что к чему. Дело, видимо, серьезное и, кому попало, его не поручишь. А он погоны носит, человек государственный и к некоторым секретам изначально допущен, так что бумаги оформлять долго не придется. Потом в доверительном разговоре дали понять, что ситуация в марсианском поселении сложная, что Володю надо охранять. Совершено убийство одного из тех, кто отвечал за его безопасность. И неизвестно еще, в кого метили.

То, что листочки эти из дела секретного ему без всякого предоставили, о многом говорило: отказ не предусматривался. Действительно, согласие на участие у него буквально выдавили... Вынудили сказать "да". Дергаться некуда: мишинский рапорт, наверняка, уже в особый файлик внесен. И если он от высокого доверия откажется, то, если не трибунал, то прощай армия - точно. А с рапортом вот как вышло...

Это случилось за несколько часов до разговора в прохладном генеральском кабинете. Уже загружались в "бесшумку", когда его вдруг окликнул капитан из группы координации взаимодействия штабов. Чего уж они там координируют, черт их знает. Видно, группа эта - прикрытие для одного из подразделений "конторы". Капитану тому что-то пропели по спецсвязи, и он аж подпрыгнул, бросился к ним, головой затряс, руками замахал: подождите, мол, 'оттуда' требует. Знаем мы, откуда это 'оттуда'. Перестраховщики. Не любил Антон, когда его под руку дергают. Настроился уже на операцию, а все эти срочные вводные хороши для учений, а не для боевого задания. Если бы что важное, ему бы на его связь сообщили. Потому и ответил грубовато:

- Что ты, командир? Попрощались уже. Или с нами хочешь? Место есть. - Капитан, видно, не хотел. Но оскорбился намеком и глаза сузил.

- Пятый отдел...- сказал, вдруг перестав суетиться, и голос его приобрел мстительную интонацию, в которой слышалось: "сейчас тебе, говорун, не до шуток станет". - Вас.

Антон выругался и взял трубку - к словам "пятый отдел" уточнений не требовалось. Сказал холодно:

- Слушаю, Климов.

- Капитан Климов, с вами говорит старший лейтенант Мишин из пятого отдела ГУРВС. Передайте руководство операцией и спускайтесь вниз, сейчас за вами придет машина.

Зря он все-таки звание свое назвал. Понятно, что их старлей и майора по стойке смирно поставит, хотя тоже, смотря какой майор. Но вот в этом варианте телефонная реплика прозвучала анекдотично. И ответил не столько Мишину, сколько маячащему рядом капитану, делающему вид, что разговор его совершенно не интересует.

- Мне некому передать свои обязанности, товарищ СТАРШИЙ лейтенант.

- Это ваши проблемы. - Голос в трубке налился металлом. - Расценивайте это, как приказ.

- Прошу предоставить в письменной форме! - процедил Антон. - И с подписью моего начальника под резюме: 'Не возражаю'.

- Прекратите препираться, капитан! Через десять минут вы должны быть в машине.

- Есть быть в машине, товарищ лейтенант! - с придурковатой бравадой гаркнул Антон, выронив будто бы по рассеянности из обращения 'старший'. Опять кураж пошел и опять не вовремя.

Сунул аппарат капитану и подошел к 'бесшумке'. Десять минут... Даже раньше успел. Чем не машина? Очень даже машина.

Хотел было связаться с Первым, но передумал. Надо ли трезвон поднимать? Батя с пятым отделом спорить не станет, это ясно. Однако прикроет задним числом всегда. А выйти сейчас из дела невозможно... Знать бы еще, зачем выходить... Попал в черные списки? С заговорщиками знаком был, конечно, но как знаком: с кем-то учился, с кем-то служил, с кем-то водку пил, но в делах их - нет, не участвовал. Хотя могли и оговорить, и счеты свести. Конечно, можно передать дело Коле: по инструкции он и должен его заменять, если требует ситуация. А требует ли? И еще, инструкция предписывает операцию проводить группой в два-три человека. Где для Коли напарника взять, если самому сейчас из операции выйти?

Николай уже в "бесшумке" на рычагах, ждет приказа. Слышит все и надеется. Плевать ему на инструкции. Он и один слетает. Посадит того же координатора за рычаги и слетает. Честолюбив, смел, без комплексов. Но придется ему расслабиться: у него из десяти слетов два промаха. Подлеток еще, птенец. Нет, конечно, где-нибудь в степи, это очень хороший результат, но здесь не степь - город. И падать надо на крышу десятиэтажника, вернее, на участок между шпилем и архитектурным излишеством. Или на вертел сядешь, или соскользнешь - тогда костей не собрать.

Если бы только это. Но ведь еще и честолюбие, будь оно! Что немаловажно - первый боевой слет в городе. Это запомнится, это этап в истории ВДВ. Строчка в историю, несколько строк в личное дело, абзац в учебник по тактике. Ну и крестик на грудь, звезда в погон, уже разок мимо пролетевшая...

Знать бы, зачем вызывают: сейчас, после попытки переворота, гребут без разбора. А, может быть, эта операция, то есть бумажка об участии в ней, подшитая в следственном деле, уже на днях ему добрую службу сослужит? Победителя, хоть и судят, но меньше дают. А не вернется... Ну, на нет и суда нет. Мертвые сраму не имут. Все. Решено.

- Заводи баркас, - скомандовал Антон. Николай не изменил позы, даже не пошевелился, но антигравитаторы тихонько запели, "бесшумка", дрогнула, поднялась от крыши на полметра. Антон взялся за борт, столкнул ее с "точки инерции", как сталкивают лодку с отмели, и на ходу вскочил на борт уже над развернувшейся внизу двадцатиметровой пучиной темного двора, в глубину которого сливался из окон неровный, мерцающий свет.

Купола - стремительный отрыв "брони" от "снаряда". Конечно, скоро, а возможно, уже после этого рейда, у нас сообразят, как это силовое поле ломать. Создавать уже, вроде бы умеют. Только чего-то там у них не хватает. Элемента, который задает всю эту невидимую твердость. Пока же существует лишь одна методика взлома силовой сферы, которую остряки из ВДВ называют "кумполом по куполу."

В зависимости от мощности генератора, силовое поле может накрыть сотни квадратных метров, а может два-три. То есть под него от пуль и снарядов можно спрятать целый полк, а можно несколько человек. Притом они-то стреляют в любую сторону без всяких препятствий, а их ничем не достать. Обезвредить террористов сегодня - задача минимум, а максимум - надо во что бы то ни стало взять генератор. 'В цельности и сохранности'. С десяток попыток добыть его закончились неудачей. Или промахивался десантник, или успевал среагировать оператор, включив устройство уничтожения инфраструктуры задающего элемента. Трое прыгунов погибло. В итоге - кристалликов несколько, а вот то, во что их вставлять - ни одного. Но сегодня только по максимуму!