― Ты не устаешь меня удивлять… Сколько в тебе боли, но ты достойно держишься, ― Локи знал, что Амора лжет. Она всегда лжет. ― Позволь мне поддержать тебя в твоей скорби.

Локи какое-то время всматривался в красивое лицо, чувствуя новую волну покалывания. Это старая ворожба Фригги пробудилась и предупредила о неудачной попытке подчинения разума. Мать хранила Локи даже после смерти.

Но он пренебрег подобной заботой, ведь поддержка Аморы всегда подразумевала близость. А близость ― главный враг для любых магических щитов.

― Твоя поддержка слаще меда. Приходи ко мне.

То, что он снова опоздает на прием в свою честь, мало волновало Локи.

***

Это был потрясающий по своей красоте зал. Достаточно просторный, чтобы вместить всех выживших асгардцев, он был выкрашен в золотые тона, а стены его постепенно покрывались фресками. Под потолком уже хорошо читались изображения-эпизоды из истории Асгарда. Вот только мастерам определенно не хватало места, поэтому эпизоды войны царя Берна с темными эльфами соседствовали с противостоянием Хель и разрушением Асгарда. Тору, как действующему царю, были посвящены центральные, но еще не доделанные, гравюры. Большинство из них повествовало о славных сражениях, но при этом не выглядели натянуто хвалебными. В них отражалась вся грязь битвы и боль утраты.

Появлялся на этих фресках и Локи. По приказу Тора, мага изображали теперь с кинжалом в одной руке и с магическим всполохом, символизирующим смертоносную ворожбу, в другой. На картинах Локи вел переговоры, сражался наравне с братом и наконец-то был похож на себя. Теперь в его глазах был замечен огонек хитрости, а не та слепая покорность, что прежде навязывали ему художники.

Тор вздохнул и отвернулся от фрески, на которой Локи изобразили наполовину йотуном, наполовину асгардцем, и подумал, что немного покорства брату не повредило бы. Пир уже был в самом разгаре, а маг так и не появился. Конечно, можно было послать за ним стражу, но Тор отбросил эту идею. Не хотелось весь вечер слушать злобные издевки.

Аморы тоже нигде не было видно. Зато ее свита ― мужчины и женщины из разных миров ― во всю развлекала публику. От музыки, пронизанной асгардскими мотивами, начинало сжиматься сердце, а на душе становилось одновременно тепло и грустно. Разум до сих пор не хотел воспринимать, что привычный дом потерян навсегда.

Тор мотнул головой, отгоняя грустные мысли. Все не так плохо. Его народ смог выжить и приспособиться к новому миру. Кажется, асгардцы даже снова научились радоваться жизни и пробудили прежде дремавшую тягу к знаниям. Гибель Асгарда мощно встряхнула гордый народ, и асгардцы, привыкшие к неге и роскоши, вспомнили свои навыки выживания. Теперь праздность забыта навсегда, а в глазах подданных читался интерес ко всему новому.

Тор доброжелательно отказался танцевать с очередной асиньей и пригубил из кубка. Немного помогло справиться с сонливостью, но не более. Тор все-таки зевнул и подумал, что пора что-то делать со своей бессонницей: не спать неделю в мирное время ― это ненормально. А постоянно видеть во сне открытый космос ― еще безумнее.

Но Тор не успел развить эту мысль. Высокие двери распахнулись, впуская две фигуры в зеленых одеждах. Асгардцы, заметив их, тут же расступились и склонили головы. Музыка стихла, и гул от шагов новоприбывших легко разнесся по залу.

Казалось, эти двое ― единое целое. Одинаковые жесты, слегка надменная улыбка вкупе с холодным взглядом, зелень одеяния. Амора и Локи не смотрели ни на кого из присутствующих и, казалось, даже не наслаждались произведенным эффектом.

Они синхронно остановились перед столом, за которым сидел Тор и его гости, синхронно поклонились и синхронно разжали руки.

― Прошу простить нас за задержку, ― первым заговорил Локи. ― Дозволит ли царь присоединиться нам к его празднику?

― Это и ваш праздник тоже, ―Тор сказал это громко и четко, как того и требовал обычай. По залу тут же прокатились вздохи облегчения и радостные возгласы. Амора послала своим слугам мысленный сигнал, и музыка тут же возобновилась.

― Не думал, что вы настолько быстро поладите, ― когда с церемониалом было покончено, а Амора ушла общаться с Брюсом, Наташей и Стивеном, Тор решил вывести брата на чистую воду. И, кажется, мидгардское вино и тот факт, что Локи все-таки выполз из своей скорлупы, слегка развязали громовержцу язык. ― Было?

― Ой, лучше молчи, ― Локи больно пнул Тора ногой и беззлобно засмеялся. Тор засмеялся в ответ. Приятно было осознавать, что брат рядом и относительно доволен жизнью.

― Спасибо.

― Что? ― Тору показалось, что он ослышался, но Локи повторил.

― Спасибо. За то, что не пошел вчера за мной и не стал лезть мне в душу.

― Это меньшее, что я мог сделать, ― ответил Тор и сам удивился этой ситуации. В прежние времена он бы сразу пошел за Локи, грубо попытался выяснить, что пошло не так и, как итог, разругался бы с братом еще сильнее. ― Надо же когда-то взрослеть. Наше детство давно кончилось.

― Вот только осознали мы это недавно, ― Локи грустно улыбнулся, и тут же стал серьезнее. ― Куда ты дел агентов ЩИТа?

― Отослал в Нью-Йорк двоих, что спали, а Шон где-то здесь, ― Тор обвел взглядом зал. ― Вон он, рядом с музыкантами Аморы.

― Понятно, ― Локи задумался и какое-то время молчал. Благо, что в тот момент к царю с ходатайством подошли несколько асгардцев. Мелкие проблемы не терпели отсрочки.

Пока Тор уверенно решал насущные вопросы, Локи сканировал зал и сопоставлял факты. За время пребывания в Новом Асгарде Амора широко раскинула свои сети. Мало того, что она привезла свою свиту, которая на самом деле была группой послушных рабов, так еще подбиралась к Беннеру и некоторым молодым магам. Ей удалось украсть амулет у одного из воспитанников и перенастроить его на свою ауру. Причем, где находится этот амулет, Локи так и не смог определить. Амора не взяла его в комнату к Локи ― следовательно, она его еще и улучшила, увеличив радиус влияния. С одной стороны ей это помогало, с другой ― мешало. Локи прекрасно знал, что амулеты с большим радиусом тратят больше энергии мага, легче нагреваются и склонны к саморазрушению. На этом можно было попробовать сыграть.

Остались непонятыми еще два вопроса: почему Валькирия, ненавидящая магов, так легко приняла чародейку, и, второй, от кого же хочет спрятаться Амора. И этот вопрос беспокоил куда больше, ведь Хеймдалль прямо сказал, что Амора пыталась организовать переселение душ. Но звучало это как-то нелогично.

Локи плохо знал механику подобных ритуалов. Читал несколько раз, что после подобной довольно рискованной процедуры маг теряет часть своих способностей и памяти, а может вообще утратить свою личность. Сам Локи никогда не желал подобной участи ни себе, ни окружающим. Такая магия была неестественной и нарушала все законы природы.

Локи глазами отыскал Амору среди танцующих. Окинул ее взглядом. Юна и весела, если такое определение вообще применимо для трехтысячелетней колдуньи. Но что же за угроза нависла над Аморой, раз мысли о ней не покидают чародейку даже во время близости?

Локи поежился, вспомнив ту темноту, что он увидел в разуме любовницы. Живая тьма, надвигающаяся со всех сторон. Агрессивная, смертоносная. В этой мгле определенно скрывались враги, но страх Аморы оберегал хозяйку, создавая своеобразный психологический щит от всех невзгод. Через эту преграду можно было пробиться только посредством ритуала, но Локи не был уверен, что это необходимо. Он не знал, хочет ли он видеть тех врагов. Даже природное любопытство спасовало.

А Амора тем временем веселилась все сильнее. Ей даже удалось вытянуть Тора в круг танцующих, и Локи искренне улыбался, наблюдая за братом. Уверенный в битвах Тор сейчас краснел и стеснялся своих неуклюжих движений. Правда, эта неуклюжесть была надуманной. Многие дамы уже положили на молодого царя глаз. Но, Локи был уверен, вряд ли у них что-то выйдет. Тор был полностью поглощен общением с Аморой.

Странно, но ревности не было. Лет шестьсот назад Локи бы уже устроил сцену даже из-за меньшего жеста ухаживания со стороны другого мужчины. Любопытно, дело в том, что он повзрослел или в том, что после произошедшей близости не почувствовал прежней влюбленности?