Эрик прижался к ней сильнее. Она почувствовала его длинные волосатые ноги рядом со своими не такими длинными, но, к счастью, менее волосатыми. Она пробежала своей обнаженной ногой по его икрам, пока он целовал ее шею.
– Ты хороша, – сказал он ей на ухо.
– Я действительно хороша, – подтвердила она.
– Ты хороша для меня.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Она улыбнулась ему. – Просто говорю, что чувствую себя лучше.
– Хорошо. – Он улыбнулся ей. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Ты выглядишь очень сексуально в моей футболке и лежа на спине.
– Спасибо, – поблагодарила девушка. – Я чувствую себя сексуально… вроде.
– Давай попробуем. – Он нежно поднял ее голову и снял резинку с волос. Она хотела сделать это еще в ванной и забыла. Он бросил резинку на тумбочку и пробежал пальцами по волосам, массируя ей голову и расправляя волосы.
– Очень мило, – похвалил он. – Впервые, как я увидел тебя, ты была с распущенными волосами.
– Я бы не хотела, чтобы они попали в дробилку, – сказала она.
– Мне нравится, что ты их поднимаешь. Но с распущенными еще интереснее.
– Мои волосы интересные?
– Ты интересная, – ответил Эрик. – Очень, очень интересная. Я хочу тебя разгадать.
– Немного тебе придется разгадывать.
– О, должна быть какая-то загадка. Как такая красивая женщина может не знать, насколько она красива? Я подумаю об этом завтра. А сейчас я подумаю вот об этом.
Он поцеловал ее, и она открылась ему без промедления. Ей нравилось, как он целовался. Это было чувственно. Чувственно и тепло, и медленно. Но также и нежно. Она не ждала нежности в его поцелуях. Или это был не он. Может быть, это она чувствовала нежность. Он назвал ее красивой и сексуальной, и все эти слова были как бальзам для души, сразу вынимая жало из ран.
Кловер напряглась, когда Эрик передвинулся так, что оказался и на кровати, и на ней. Она чувствовала его эрекцию на своем бедре через его черные боксеры. Она пыталась не обращать на это внимания, пока он целовал ее, но это было сложно. Ее сердце бешено колотилось в груди, в шее, в горле. Она уже забыла, насколько длительным может быть поцелуй, каким ужасающим в лучшем смысле этого слова. Она испытывала панику, возбуждение, радость, готовность, но не знала, как выразить это Эрику словами. Она позволила своему телу говорить об этом. Она осторожно двинула бедро, касаясь его твердой плоти.
– Шалунья, – сказал он и тихо рассмеялся. – Я надеялся, что ты не заметишь.
– Сложно это не заметить, – произнесла девушка, касаясь ее губ. – Очень и очень…
Она подняла голову, чтобы поцеловать его, но он остановил ее вопросом.
– Ты хочешь прикоснуться? – спросил он.
– Я уже трогаю тебя. – Ее руки были на его плечах. Он опустил подбородок и прищурил глаза. – О… ты хочешь, чтобы я дотронулась до него.
– Нет. Я спросил, не хочешь ли коснуться меня. Я не говорил, что ты можешь. Я спросил, хочешь ли ты. Итак… Кловер Грин, хочешь коснуться до меня?
– Да, – ответила она. – Но …
– Ты можешь дотронуться и до моей задницы, да.
Она хихикнула, и этот звук удивил ее. Он звучал так молодо, так нервно.
– Как так, ты только на восемь лет старше меня? – спросила она.
– Ну, ты родилась в 1985, а я в 197…
– Рядом с тобой я чувствую себя ребенком. Вот о чем я говорю. И ты это знаешь.
– Когда у тебя ребенок в двадцать один, ты быстро взрослеешь. Когда ты открыла свою компанию?
– Пять лет назад.
– Я открыл свою шестнадцать лет назад. Почему ты открыла свою?
– Мои бабушка с дедушкой продали старый летний домик и поделили деньги между внуками. Этого было достаточно для теплицы. А ты?
– У меня была годовалая дочь, жена с проблемами с выпивкой, и мы жили в неотапливаемом трейлере. Надо было тащить задницу на работу, либо заставлять ее мерзнуть.
– Я… Я не знала о твоей бывшей. Мне жаль. Рути никогда не говорила.
– Мама Рути давно перестала пить. Рути не знает, насколько все было плохо. Ей не нужно знать.
– Тебе пришлось повзрослеть быстрее, чем мне, – заметила она. – Я думаю, поэтому вы так близки.
– Мне пришлось работать и зарабатывать деньги. У меня не было выбора, – сказал он. – У тебя же выбор был. Сколько тебе дали?
– Тысячу долларов.
Он присвистнул.
– Сколько людей получают такую сумму и начинают с нее бизнес? Может быть, один из сотни? Один из тысячи? Любой мог потратить его на машины или дом, или отложить на пенсию. А ты вместо этого построила бизнес, бизнес, где ты работаешь двенадцать часов в день, семь дней в неделю. Тебе не обязательно было работать так, как ты это делала, но ты это делала. Это впечатляет сильнее, чем вынужденная работа.
– Я не знаю.
– Я знаю, – произнес он, касаясь ее щеки. – Я старше и мудрее, да?
– Я не говорила, что ты мудрый.
– Это подразумевалось.
– Ты заставляешь чувствовать себя моложе, – сказала она. – Это все. В хорошем смысле. В смысле «нервничаю, целуясь с парнем».
– Нервничать хорошо. Но мне бы хотелось, чтобы ты была расслабленной, а не нервной. Я не хочу тебя пугать.
– Ты не пугаешь. – Она покачала головой. – Это не страх. Это… волнение.
– Нет, вот это волнение – Он снова прижался к ней эрекцией.
– Да, – сказала она.
– Да, что?
– Да, я очень хочу прикоснуться к тебе. Можно, пожалуйста?
– Это самый вежливый способ предложить потрогать мой член, который я когда-либо слышал. Ваши манеры безупречны, мисс Грин.
– Мои родители воспитали леди.
– Значит, ты будешь отводить мизинец в сторону, пока гладишь меня?
– Возможно.
– Я должен это видеть.
Эрик перекатился на спину и под одеялом снял белье, бросив его через всю комнату. Он лежал на спине, с руками за головой в ожидании.
– Хо… рошо, – сказала она. – Ты раздет и в моей кровати.
– Я могу снова надеть часы, если хочешь.
– Нет. Все хорошо. Но могу я выключить свет?
– Если тебе так нравится.
– Да.
Она выключила лампу и медленно двинулась к нему. Он обнял ее за спину рукой и придвинулся еще ближе.
Не говоря ни слова, он поцеловал ее. Это был глубокий, длинный, чувственный поцелуй, глубже и сильнее, чем предыдущий. С выключенным светом все казалось более важным. Они больше не играли. И Эрик был полностью обнажен, даже не надев улыбки. Она вздохнула, кладя руку ему на грудь. Ей было приятно чувствовать, как сильно стучит его сердце. Он тоже испытывал волнение.
На ощупь она заскользила ладонями от грудной клетки к животу и там остановилась, пока он целовал ее шею за ушком.
– Не торопись, – прошептал мужчина. – У меня есть вся ночь.
– Спасибо за понимание, – поблагодарила она.
– Я не знаю, почему ты так нервничаешь рядом со мной, но это неважно. Ты устанавливаешь темп. А я просто счастлив быть здесь.
– Правда? Я имею в виду, счастлив?
– Так, как давно не был.
Кловер забралась рукой под простынь и почувствовала его эрекцию. Эрик быстро вздохнул.
– Хорошо, – сказала он. – Теперь я счастлив.
Она улыбнулась, но ничего не сказала. Она хотела сосредоточиться на том, что было у нее в руке. Несколько раз она нежно пробежала по всей длине, чтобы ощутить его. Он был невероятно тверд, от основания до кончика, так тверд, что она чувствовала, как он пульсирует в ее ладони. Он был большим, не огромным, но определенно большого размера. Она представила, как он входит в нее, и поняла, что он наполнит ее и растянет, и она будет любить каждый его миллиметр. Но не сейчас. Она пока не готова. Или нет? Если они займутся сексом, он, наверное, захочет, чтобы она разделась, и это будет странно. Но, может, и нет. Но, может, и да. Она снова об этом думала и решила сосредоточиться на прекрасном теле Эрика и забыть о своем.
Она слегка сдавила его и посмотрела на его лицо. Ему, должно быть, понравилось, потому что он упал головой на подушку и, казалось, судорожно сглотнул. Даже в темноте она могла видеть, как его губы слегка раскрылись, и она слышала, как он вздохнул, пока ласкала его сначала легко, потом сильнее, и тогда она поняла, что ему нравится то, что она делает. Вниз и вверх, вниз и вверх… она скользила рукой снова и снова. Эрик схватился за кровать своей большой рукой. Он двигал бедрами вместе с ее рукой, поднимая их, когда она опускалась вниз, и опуская их, когда она шла вверх. Это было так порочно, наблюдать за этими его движениями, будто он трахал ее руку. И оно так и было, потому что она понимала, что он скоро кончит, если она не остановится. Она не собиралась.
