Сначала её стали мучить ночные кошмары. Те вещи, которые раньше её радовали, стали безразличны. Дошло до панических атак и клинической депрессии. К сожалению, родители и сестра слишком поздно это заметили. Без медикаментозного лечения было не обойтись. Теперь транквилизаторы — постоянные спутники Алисы.

Теперь, спустя пять лет, Натали не узнавала сестру. Та принимала таблетки дважды в день — утром и вечером. После вечернего приёма лекарств Алиса крепко засыпала и спала до обеда. После утреннего — ходила сама не своя, будто неживая. Лишь несколько часов в день Алиса улыбалась, но Натали понимала, что эта улыбка — не искреннее проявление эмоций, просто мышцы лица Алисы всё ещё помнят, что иногда нужно это делать, чтобы окружающие думали, что всё хорошо, и не задавали лишних вопросов.

Натали было больно смотреть на Алису, на этот крепко спящий целыми днями комочек. Ради сестры Натали отказалась от своих амбиций, и это — наименьшее, что она могла сделать. Алиса выглядела так, будто кто-то убил её душу, а тело — забыл, оставил жить, точнее — существовать. И Натали даже знала, кто это сделал. Это знание, однако, умножало испытываемую боль втрое.

Натали сама сотворила это с сестрой. Она сама её уничтожила — своими амбициями, стремлениями, слишком большим самомнением и неосторожностью. Это всё она, она сама…

========== Пять лет спустя: фотография ==========

Фотография в рамке. На фотографии — Жан, счастливый, в костюме. Рядом с ним — Белла, в свадебном платье. А чуть поодаль — Тайра, тоже в платье, но не в белом, пытающаяся улыбнуться для фотографии, но не способная скрыть печаль во взгляде.

Фотография в рамке стояла на тумбочке Тайры. Она искренне ненавидела эту фотографию, но убрать не могла. Это — единственный снимок, кроме совсем уж детских, на котором они с Жаном вместе. Пусть даже он с другой девушкой на первом плане, а она — вдалеке.

Теперь Жан жил отдельно, теперь Тайра редко с ним виделась. Она так и не решилась признаться ему в своих чувствах, точнее — не посчитала нужным. Но она всё ещё верила, что рано или поздно Жан поймёт, что Белла — не та девушка, которая ему нужна, обратит свой взор на Тайру. Она верила в это и терпеливо ждала.

Однако Жан в браке с Беллой уже пять лет, а о разводе не было и речи.

Неужели Белла ему не надоела? Не надоел удушливый дым ментоловых сигарет? Не надоели экстремально короткие юбки, прикрывающие лишь малую часть того, что должны были прикрывать?

Но Тайра обманывала сама себя. Она прекрасно знала, что теперь дела обстоят совсем иначе. Теперь Белла — примерная жена, которая держит дом в чистоте, а мужа — в сытости. Казалось бы, что в этом плохого? То, что ума у Беллы не прибавилось. Одно дело встречаться с сексуальной глупышкой — это можно оправдать влечением плоти. Но жить в браке с глупой домашней клушей! Этого Тайра не понимала.

Но одно Тайра знала точно — когда-нибудь Жану надоест. Если бы Белла была действительно достойной девушкой, то Тайра не имела бы ничего против их отношений. Возможно, здесь Тайра лукавила, возможно, Белла не нравилась ей из-за того, что Жан предпочёл её. Но ведь то, что они не пара видят и совершенно посторонние люди! Например, Сьюзан. Пусть она, по мнению Тайры, во многом ошибалась, но в том, что Жану была нужна совершенно другая девушка, не Белла, Тайра была солидарна со Сьюзан, как и в том, что этой девушкой должна быть она. Если уж все вокруг это понимают, то и Жан поймёт. Он ведь не дурак, совсем не дурак. Когда-нибудь он поймёт, что вкусный ужин и секс — не всё, что ему нужно от жизни, что с женой должно быть интересно разговаривать, и что лучшего собеседника, чем Тайра, ему не найти.

Тайре просто нужно ещё немного терпения. Нужно ещё немного подождать…

========== Пять лет спустя: неприятная встреча ==========

Разговор Ирэн с матерью был не из приятных. Ирэн узнала, что в ближайшее время родители планировали восстановить ей девственность и выдать замуж за человека, которого она если и знала, то очень поверхностно. Теперь семья того парня отказалась отказалась от брака. Ирэн тогда вздохнула с облегчением — по крайней мере, теперь ей не придётся повторно лишаться невинности. Хоть в чём-то Барбара помогла.

Однако замуж Ирэн всё-таки пришлось выйти. Родители отыскали семью, за отпрыска которой ни одну приличную девушку не выдали бы, а вот для испорченной Ирэн он был в самый раз. Теперь Ирэн не пыталась плыть против течения, согласилась. Пыталась только выяснить, чем провинился тот парень, но так и не узнала — от неё это тщательно скрывали.

Так Ирэн вышла замуж за Криса Кратча.

Крис тоже не знал, что случилось с Ирэн, но её тайна открылась во время первой брачной ночи. Ирэн просто не смогла расслабиться, сам процесс вызывал у неё отвращение. Ирэн рассказала всё своему новоиспечённому мужу и попросила, чтобы он не требовал от неё секса. Она понимала, что рано или поздно родители — как её, так и его, — начнут требовать внуков. И она понимала, что тогда сексом придётся заняться, возможно даже, что не один раз. Но вне процесса зачатия она не хотела слышать даже намёков. И Крис её понял, пообещал не приставать. Это обещание он держал вот уже на протяжении пяти лет.

Так они и жили — не любили друг друга, но доверяли и уважали. Со стороны они казались идеальной парой, но никто не знал, что спят они в разных кроватях.

…В тот день Ирэн возвращалась из магазина. Ничего не предвещало беды, пока за спиной она не услышала до боли знакомый голос. Голос, который она слышала всего раз в жизни, но запомнила и не желала больше слышать, особенно теперь:

— Ирэн, это ты?

Ирэн обернулась на имя. Это был человек, от одного воспоминания о котором у неё в горле вставал ком, а колени начинали дрожать от страха. Фред.

Вокруг было много людей, здесь Фред ничего не мог ей сделать. К тому же, Ирэн не хотела показывать свой страх. Она взяла себя в руки и ответила Фреду:

— Ну, здравствуй. Что ты здесь делаешь? Я надеялась, что кому-нибудь всё-таки хватило упорства остановить твои бесчинства, и ты гниёшь в тюрьме.

— Ты всё ещё на меня злишься?

Ирэн привёл в бешенство этот вопрос. Неужели он правда думал, что она всё забыла и простила? Разве такое вообще можно простить? Но ответила она с усмешкой:

— Нет, ты что, конечно нет. Прямо сейчас брошусь в твои объятья. Ты такого ответа ждал?

— Слушай, Ирэн, я понимаю, как сильно ты меня ненавидишь. Я и сам себя возненавидел после всего… Понимаешь, с другими девушками всё было иначе, они были на всё согласны. Но с тобой… С тобой я перешёл все границы, с тобой я действительно отвратительно поступил. И знаешь… Тот вечер перевернул моё сознание. Больше я ни с кем так не поступал. Не обещал любви, которой не мог дать. Я пытался строить отношения с девушками — нормальные, честные отношения. Но у меня ничего не получалось — ты не выходила у меня из головы. В какой-то момент я понял, что был по-настоящему влюблён в тебя. И мне очень жаль, что я так с тобой поступил… Прости меня.

Ирэн выслушала Фреда, но не поверила ни одному слову:

— Ты правда думаешь, что простого извинения достаточно?

— Я понимаю, что недостаточно. Я совершил ошибку, я её осознал, я сам себя наказал так, как это не сделала бы никакая тюрьма. Просто пойми — мне нужна ты. Я хочу начать всё сначала. Поверь, на этот раз в моей голове нет никаких коварных планов. Я просто хочу быть с тобой.

— К твоему сведению, я замужем.

— И что? Хочешь сказать, что любишь мужа?

— Не люблю, — честно призналась Ирэн. — Но в нём я, по крайней мере, уверена. Он никогда не причинит мне зла. Я его уважаю, я ему благодарна. А вот тебя я ненавижу. Имей ввиду — ты сейчас на свободе вовсе не потому, что я была милосердна и всё простила. Я мечтала о возмездии всё это время. Обстоятельства помешали мне довести дело до конца. И мне очень жаль, что этого не сделала другая.

— Я всё понял. До свидания?

— Прощай, — поправила Ирэн, развернулась на каблуках и быстро пошла прочь.