За окном забрезжил закат, и все посетители Скарлет засобирались по домам — правила больницы не позволяли засиживаться допоздна. Скарлет даже встала с кровати и вышла вместе со всеми в коридор, чтобы проводить до выхода из отделения. На прощание Тайра сказала:

— Не забывай нас, Скарлет, звони и держи нас в курсе всех дел!

Скарлет крепко обняла подругу и пообещала, что непременно будет звонить. Она знала, что лгала. Она знала, что, скорее всего, в последний раз видит своих подруг.

Скарлет видела, что Тайра попросила звонить лишь из вежливости. Кроме того, проблемы Скарлет, которые будут мучить её ближайшее время, Тайре вовсе не кажутся проблемами. Зато то счастье, которое Скарлет дарит Жак, и о котором она тоже непременно захочет поговорить, будет причинять Тайре боль, заставлять злиться и завидовать. Скарлет всегда боялась зависти, потому что знала — человек, охваченный этим чувством, способен на многое. Особенно это касалось Тайры, которая привыкла получать желаемое по щелчку пальцев, а теперь столкнулась с тем, что с любовью это не работает. Ей будет крайне тяжело смириться с тем, что кому-то без труда досталось что-то отдалённо напоминающее её мечту. Кому-то недостойному, как Скарлет.

С Ирэн — другая ситуация. Она непременно справилась бы с презрением, помогла бы Скарлет, если бы могла. Но помочь тут ничем нельзя. А использовать Ирэн как жилетку Скарлет не хотела. У Ирэн и так полно проблем, незачем грузить её ещё и своими.

Скарлет понимала, что отказаться от былых привязанностей будет сложно, но так же она и понимала, что это необходимо сделать. Именно сейчас.

========== Разрушенные планы ==========

В голове Ирэн денно и нощно крутилась только одна мысль — как доказать вину Фреда? Она вспоминала то, что он о себе рассказывал, превозмогая ужас и отвращение вспоминала подробности того страшного вечера. И у неё появились кое-какие зацепки…

Было ясно, что рассказам Фреда о себе доверять не стоило — он мог лгать. Да и не было в них ничего важного. Зато кое-что важное было сказано непосредственно перед изнасилованием…

Из его слов можно было понять, что он и раньше пользовался молодыми и богатыми дурочками. Однако, к насилию, скорее всего, он раньше не прибегал. Но кто знает, делал ли он что-то, от чего один шаг до насилия? Может, угрожал, шантажировал? Если это было, то, даже если Ирэн не сможет доказать факт изнасилования, то Фред получит своё. Конечно, тогда наказание будет намного мягче, чем хотелось бы Ирэн, но это всё же лучше, чем совсем ничего.

Далее. Раз Фред раньше массово соблазнял девочек, то и после Ирэн он вряд ли остановился. Что, если он ещё с кем-то поступил так же, как с Ирэн? Если ей удастся собрать таких девочек вместе, стать их лидером и убедить обратиться в органы правопорядка, то полицейские больше не смогут закрывать глаза на бесчинства Фреда и сделают хотя бы попытку найти и наказать его.

Но как найти таких девочек? Как вообще узнать, были ли ещё подобные случаи, виновником которых был Фред? У Ирэн был ответ.

Ирэн предполагала, что Фред гастролировал исключительно в пределах их города и окрестностей. Также, для своих целей он выбирал девочек из богатых семей — они не знают жизни, их легче обмануть. Девочек, которые получают домашнее образование, почти наверняка можно исключить из списка — в таких семьях порядки намного строже, чем в любой закрытой школе. Остаются девочки, обучающиеся в дорогих частных школах. Таких школ в городе было всего две — та, в которой училась Ирэн, и ещё одна, с сильнейшим религиозным уклоном. Когда мама ударилась в католичество и связалась с группой религиозных фанатиков (которые всегда казались Ирэн обыкновенными сектантами), она хотела перевести Ирэн в ту школу. Тогда отец Ирэн, в первый и последний раз на её памяти, проявил характер — запретил менять школу, объяснив такое решение тем, что у Ирэн в её школе уже появились друзья, что нельзя вырывать ребёнка из привычной среды. Он был настолько убедителен, что мама сдалась.

Но знакомые из той школы у Ирэн всё же были. Все они — дети религиозных фанатиков, которых время от времени принимала Хелен Смит. В большинстве своём — беспросветные дуры, принимающие на веру самые абсурдные высказывания своих родителей. Но была среди них одна, которой Ирэн доверяла — Барбара Зелински. Эта девушка умела мыслить критически, не боялась высказывать суждения, противоречащие основным уставам секты. Наверняка ей за это попадало, но Барбару это не останавливало. Она — единственный человек из всей этой компании, с которым Ирэн могла поговорить обо всём на свете и не бояться осуждающих взглядов. Можно даже сказать, что Ирэн ею восхищалась.

Ирэн пришла к выводу, что в своей школе он — единственная пострадавшая от рук Фреда. Если бы были ещё случаи, то Ирэн бы о них знала, ходили бы слухи, которые не прошли бы мимо её ушей. Да и не заявился бы Фред так открыто к ней на выпускной. А вот вторая школа… Во-первых, её ученицы — идеальные жертвы для Фреда. Более оторванных от настоящей жизни существ нужно ещё поискать. Их легко обмануть, легко обворожить, но при этом они очень зависимы от стереотипов, которые внушили им родители, а значит — могли дать отпор плотским желаниям Фреда. А Ирэн на собственном опыте знала, что бывает, когда жертва Фреда срывается с крючка… Проще говоря, именно среди этих девушек наиболее вероятно найти тех, близости с кем Фред добился угрозами, шантажом, насилием. А именно такие девочки и были нужны Ирэн.

Ирэн ещё не знала, как будет устанавливать контакт с такими девушками, как будет склонять их на свою сторону, но она знала, как их найти. Барбара ей в этом поможет. Ирэн понимала, что о случившемся с ней рано или поздно все узнают, но в то же время она понимала, что её тайна не должна стать достоянием общественности до того, как будет открыто дело, иначе все её планы рухнут. Ирэн стольким уже рассказала обо всём произошедшем, но её секрет всё ещё не раскрыт. Барбаре Ирэн доверяла ничуть не меньше, чем Скарлет, Тайре, Натали, Алисе или Мэри.

Вечером Ирэн сказала родителям, что пойдёт спать и отправилась в свою комнату. Там она легла в кровать, взяла в руки телефон и накрылась одеялом с головой, так, чтобы у решившей зайти посреди ночи матери не возникло никаких сомнений в том, что дочь спит, либо чтобы Ирэн по крайней мере успела убрать телефон и притвориться спящей.

Ирэн написала Барбаре сообщение. Начать она решила с приветствия:

«Привет, Барбара.»

Ответ пришёл довольно быстро. Наверняка Барбара лежит в своей школьной комнате, выключив свет и звук на телефоне, как и сама Ирэн когда-то.

«Привет, Ирэн! Давно не слышала от тебя новостей! Как у тебя дела?»

Ирэн задумалась над тем, как ответить, и в результате решила сказать всё, как есть, без лишних предисловий:

«Дела, честно говоря, паршиво. Барбара, мне нужна твоя помощь.»

«Конечно, я сделаю всё, что от меня зависит. Что случилось?»

«Мне нужно знать, были ли в вашей школе какие-нибудь случаи насилия над девочками? Если да, то можешь дать мне контакты этих девочек?»

Ирэн напряжённо ждала ответа, и вот он, наконец, пришёл:

«Да что там у тебя случилось? Зачем тебе такая информация?»

И Ирэн рассказала всё: историю своего знакомства в Фредом, события выпускного, рассказала о своей дальнейшей борьбе. Барбара долго не отвечала на это сообщение — видимо, обдумывала информацию. Когда она всё же ответила, Ирэн поняла, что её план был недостаточно хорошо продуман:

«Да уж, действительно паршиво. Прости, но я ничем не смогу тебе помочь. Даже если у нас и происходило что-то подобное, то я об этом ничего не знаю. Сама понимаешь — в нашей школе подобным слухам не дали бы распространиться преподаватели, сами девочки бы тоже никому ничего не сказали, даже лучшим подругам, а родители этих девочек — такие же, как твоя мама. Прости, что не смогла помочь.»

Ирэн устало закрыла глаза. Вот так хорошая изначально идея оказалась провальной лишь из-за того, что Ирэн не знала, где искать поддержку. Она должна была догадаться, что в школе, где учится Барбара, сам факт таких происшествий очень тщательно скрывается.