— Я прекрасно всё понимаю, и я готов это принять. А вот ты, кажется, не понимаешь, как Скарлет сейчас тяжело, раз уговариваешь сделать ей ещё больнее. И вообще — мне казалось, что для тебя в моей будущей жене важно лишь наследство — о состоянии здоровья девушки ты ни разу со мной не говорила.

— Да, не говорила, но я не думала, что такое вообще может произойти! Конечно, для меня важно, чтобы твоя пассия, получив статус законной супруги, не пустила нас по миру, но ещё важнее, чтобы у тебя был наследник! Ты должен думать о своём будущем, а не о том, что сделаешь кому-то там больно. Твоё решение сохранить отношения со Скарлет — глупое и необдуманное. Если ты как следует взвесишь все «за» и «против», то тоже это поймёшь.

— Я уже всё обдумал, всё взвесил и всё для себя решил. Я люблю Скарлет и не брошу её.

Жак вышел из дома, громко хлопнув дверью. Марина Нильсон тяжело вздохнула и направилась в столовую, где всё это время сидел Саймон Нильсон, который предпочёл не вмешиваться в эту ссору, а лишь наблюдать.

— Саймон, почему ты не вышел и не сказал нашему сыну, что он не прав? Тебя бы он послушал.

— Во-первых, не послушал бы, а во-вторых — я считаю, что он прав. Он — взрослый мальчик и он принял решение. Пойми, Марина, он не будет вечно сидеть под твоим крылом, рано или поздно ему придётся уйти.

— Пусть уходит, но к здоровой девушке!

— Сначала — к богатой, теперь — к здоровой… Не слишком ли многого ты хочешь, Марина? И вообще, вспомни нас. Мы мечтали, что у нас будет много детей, трое, как минимум. Ты же подарила мне лишь одного, да и то спустя много лет тщетных попыток. Знаешь, сколько раз я терял надежду? Но у меня даже в мыслях не было тебя бросить. А по-твоему выходит, что именно так я и должен был поступить.

— Не сравнивай, — возразила Марина Нильсон. — Мне не ставили диагноза, у Скарлет же всё однозначно. Строить с ней семью — бесперспективно.

— Знаешь, сколько раз я думал, что всё бесполезно? И, вместо того, чтобы поступить так, как ты теперь предлагаешь Жаку, я обвесил весь дом какими-то дурацкими рыбами, лишь потому, что ты в них верила! Жак поступает, как настоящий мужчина, ты же пытаешься сделать из него маменькиного сынка. Если они будут чувствовать потребность в потомстве, то всегда могут усыновить ребёнка. Я им в этом помогу, отец Скарлет, думаю, тоже не будет против.

— Усыновить?! — Марина Нильсон громко хлопнула ладонью по столу. — Ты хоть понимаешь, что говоришь?! В детских домах, как правило, оказываются дети алкоголиков, наркоманов, уголовников… Ты хоть понимаешь, какая там генетика?!

— Хорошее воспитание и любовь из самого трудного ребёнка сделают человека. И вообще, мне всё равно, чем они будут заполнять эту пустоту и будут ли вообще. Пусть хоть дюжину кошек заведут — если им от этого станет легче на душе, то я не буду против.

— Говори, что хочешь, но я никогда не приму эту девушку.

— Ты не права, Марина. Дело не в Скарлет, а в том, что наш сын выбрал эту девочку. Я был против того, что ты выгоняла прошлых девушек Жака, но теперь я понимаю, что, возможно, это и к лучшему, ведь благодаря тому наш сын встретил настоящую любовь. Пойми, его чувства к Скарлет серьёзны, это видно невооружённым взглядом. И то, что он не хочет расставаться с ней даже в такой ситуации, лишь лишний раз подтверждает это. Ты обязана принять Скарлет и смириться с её состоянием хотя бы потому, что её выбрал наш сын.

Марина Нильсон недовольно взглянула на мужа, резко встала и, фыркнув, направилась прочь из столовой.

========== Зависть ==========

Прошло три дня с того момента, как Скарлет перевели из реанимации в палату. Она уже могла ходить — пусть медленно, пусть согнувшись, но могла. Однако это действие приносило ей невыносимую боль, поэтому Скарлет старалась лишний раз не двигаться, хоть это и вызывало недовольство врачей. Всё-таки движение — жизнь, скорейший путь к выздоровлению и возвращению к полноценной жизни.

Но никакая физическая боль не могла сравниться с тем, что творилось в душе Скарлет. Она просто не видела смысла вставать с кровати, ходить, делать хоть какие-то шаги к выздоровлению. Она никогда не думала, что невозможность завести потомство может вогнать её в такую глубокую депрессию. Однако же, это случилось. Единственное, что ещё могло поднять настроение Скарлет, что могло заставить её улыбаться — немногочисленные посетители, а именно — папа и Жак.

Но сегодня — совершенно особенный день. Скарлет должны были навестить её подруги. Она ещё не знала, кто именно приедет, но видеть хотела всех, кроме, конечно, Мэри — никакая болезнь не в силах заставить её забыть старые обиды. Скарлет так давно не видела Ирэн, Тайру, Натали и Алису, она так по ним соскучилась! Конечно, по такому поводу она готова была встать с кровати и пойти куда угодно.

Вот в палату вошли Ирэн и Тайра. Скарлет приподнялась, села и, превозмогая физическую боль, улыбнулась:

— Привет, девчонки! А где остальные?

— Привет! Натали и Алиса отчего-то не выходят на связь. В любом случае, они бы, скорее всего, не пришли — наверняка всё ещё обижаются на тебя за то, что произошло тогда, у меня в гостях, — ответила Тайра.

— А Мэри мы не стали звать. Мы ведь знаем, что вы с ней не в самых хороших отношениях. Решили не расстраивать тебя её присутствием, — подхватила Ирэн.

— Насчёт Мэри вы всё правильно решили, — улыбнулась Скарлет проницательности подруг, но тут же нахмурилась. — А что до Натали и Алисы… Пусть обижаются. Это их дело.

— Ну, рассказывай, как ты? — решила Тайра разрядить обстановку. — Тебе тут не одиноко?

— Всё нормально. Папа навещает каждый день, Жак тоже время от времени заглядывает.

— Вы с Жаком всё ещё вместе? — удивилась Тайра. — Ты говорила ему, что не сможешь иметь детей?

— Конечно, говорила. Но он спокойно к этому отнёсся. Сказал, что ему всё равно, и что любит меня.

Тайра недоверчиво сощурилась. Ей казалось, что Скарлет лжёт. Её нельзя было назвать красавицей, фигура у неё, как у мальчишки, она не глупая, конечно, но и выдающимся интеллектом не обладает, а теперь ещё и такой страшный диагноз… Чем она заслужила такую любовь?

Но все сомнения Тайры развеялись, когда в палату вошёл сам Жак. В одной руке у него был букет алых роз, в другой — пакет с апельсинами. Тайра наблюдала, как Скарлет тепло приветствует Жака, как тот целует её в лоб, а в душе её кипели злость и обида. Почему эту рыжую так любят, а её, действительно достойную девушку, отказываются замечать?

У Ирэн появление Жака также не вызвало положительных эмоций. Она понимала, что не должна думать о Скарлет плохо, завидовать ей — в конце концов, та во многом помогла Ирэн. Но всё же… Ирэн воспользовались. Самые близкие люди отказались поддержать её в стремлении добиться справедливости. Ирэн проиграла много боёв, но всё же не потеряла присутствия духа. А Скарлет… Хоть она и пыталась делать вид, что всё хорошо, но Ирэн по глазам видела, что Скарлет сдалась, пала. В этих глазах не было желания жить. И это с такой мощной поддержкой! Как Ирэн не пыталась, но ничего, кроме презрения, к подруге почувствовать теперь не могла.

Вся эта компания сидела, мирно беседовала, над чем-то смеялась. Только Скарлет была напряжена, и, как могла, скрывала это. Она не узнавала своих подруг. Она видела презрение во взгляде Ирэн, видела зависть в глазах Тайры.

Скарлет не понимала, чем она заслужила презрение Ирэн. Да, Ирэн очень сильная, даже после такого страшного события, как изнасилование, она не сдалась, добилась открытия дела, хоть все вокруг были против. Наверняка сейчас полным ходом идут суды. Но Ирэн нашла, ради чего жить дальше — ради мести. Пусть цель и не самая высокая, но у Скарлет не было даже такой. Когда-нибудь она найдёт, ради чего жить, но для этого ей нужно прийти в себя, ей нужно время. И презирать её не нужно — нужно помочь.

Скарлет не понимала, чему завидует Тайра. Тому, что в такой час со Скарлет рядом её любимый человек? Да, это действительно дорогого стоит. Только вот когда Жака нет рядом, Скарлет начинает тонуть в своём горе. Ей стыдно за то, что она обрекает его на жизнь без мечты. Иногда Скарлет даже казалось, что было бы лучше, если бы он её бросил, но она и боялась этих мыслей — он, по крайней мере, держал её на плаву, не давал утонуть. Но всё равно, такой любви завидовать не правильно! Если бы Тайра только знала, что и Скарлет, и Жаку эти отношения приносят больше боли, чем счастья, но, разорвав их, они погибнут, она бы посочувствовала Скарлет. Но Тайра не знает об этом и, видимо, не хочет знать.