— Они узнают, поверь мне. Давай, хочу, чтобы ты вошёл первым.

Локи не стал долго препираться, заметно было, с каким удивление Хеймдалль наблюдал за их разговором, впрочем, он не злился и не порицал волю Тора. Локи распахнул золотые врата, используя магию, он подхватил Ханта под руку, и вместе они миновали порог. Джеймс чувствовал себя вполне комфортно, когда множество взглядов впились в него, он привык к этому на выступлениях; асы затаили дыхание, когда гости проходили мимо. В толпе приглашённых на празднество проносились шепотки, имена Локи и Тора звучали то тут, то там.

Долгожданные гости выглядели как инопланетяне в сравнении с разодетыми в золотые одежды асами. Тор справедливо решил, что строгой классики для Асгарда будет достаточно: все четверо были облачены в одинаковую одежду, чёрные брюки и туфли, белые рубашки. Различие составляли лишь некоторые детали. Тор зачем-то нацепил галстук на шею и резинку на волосы, Том обошёлся без галстука, но позволил себе расстегнуть пару верхних пуговиц, Локи застегнулся на все пуговицы, а Хант закатал рукава в своей мальчишеской манере, распущенные волосы едва доходили до плеч, на запястье - наручные часы.

Царь Рагнар и царица Мия восседали за длинным столом где-то в глубине пиршествующей залы, стоило только им завидеть долгожданных гостей, как царская чета немедленно подскочила со своих мест, пошла навстречу вестникам Мидгарда. Впереди отца и матери шагал некто отдалённо знакомый, Локи даже замер на месте, и всей процессии пришлось остановиться. Удивиться там было чему. Из-за спины Лафейсона Тор смотрел на внука, хмурый как грозовое небо. Когда Одинсон покидал Асгард, Локис был ещё младенцем, он ни разу не взял его на руки, ни разу не поцеловал в лоб, как следовало, одно его имя отталкивало. И вот сейчас перед ним предстал молодой юноша, не высокий подобно Тору, не светловолосый под стать Рагнару, своему отцу, а дьявольски рыжий — дар Локи, и только глаза небесно-голубые.

«Нагуляла, — подумал Тор в первый же момент. — Нагуляла Рагнара от Локи, соответственно, и внук - вылитый прохиндей».

Локи как почувствовал, поспешно обернулся к Тору и отрицательно покачал головой.

— Я даже знаю, о чём ты подумал, честно говоря, я подумал о том же. Но вот что удивительно, после моего заточения я не видел никого из вас, тем более её,— спокойно отозвался маг, подразумевая Сиф.

— Серьёзно? — беззлобно хмыкнул Тор.

— Абсолютно, — покивал Локи.

— Впрочем, какая разница, — неожиданно отмахнулся Одинсон.

— Позволь заметить, только глаза у внука твои, — заострил внимание маг.

— А волосы выкованы умелыми цвергами, — Локис подошёл близко, так близко, что остановился перед мятежным отцом Хель и с глубоким уважением произнес, не сводя взгляда с лика изменившегося бога, — здравствуй, Локи, бог огня.

Лофт чуть преклонил голову в знак почтения царской персоне, в своей манере, но без насмешки. Рагнар выступил за сыном, и смотрел он на Тора, глаза молодого царя наполнились ярким светом, который давно уже не озарял асов в золотом городе, он правил достойно, но разлука с отцом была для него болезненной, тянула болью в сердце, не давала забыться.

— Как же я рад этой встрече, — заулыбался Локис, перевёл взгляд на Ханта и улыбнулся ему уважительно, кивая. — А где же мой дед?

— И мой отец? — вступил Рагнар. Сын во всём походил на Тора, его голос и манера себя вести говорили сами за себя, хотя он казался чуть мягче Одинсона. Локи и Джеймс тут же немного отошли в сторону, выставляя напоказ своих друзей. Энергичный Локис немедленно подскочил к Тору и бросился его обнимать, тот от неожиданности округлил глаза, ещё больше удивился, когда внук обнял Тома. Такого радушного приёма громовержец не ожидал. Но объятия на этом не закончились, Рагнар перенял инициативу, крепко обнял отца, но только его, показывая свою сдержанность.

— Здравствуй, отец, — тихо прогудел сын Тора и удостоился дружественного похлопывания по спине. Всё-таки Тор скучал. Разногласия между ними с течением времени просто улеглись и забылись, осталась только далёкая тоска, тем желанней была эта встреча. Одинсон мог не говорить вслух о своей затаённой любви к сыну, но она угнездилась в его сердце, несмотря на расхождение во взглядах. Может, однажды они наконец поговорят об этом, всё выяснят, но только не сегодня.

— Здравствуй, сын. Вижу, что в добром здравии, — Одинсон улыбнулся.

— Прости Локиса за его выходки, несдержан юнец, — произнёс Рагнар, как бы извиняясь.

— Все такими были, — отмахнулся Тор. Впрочем, переговорить больше им не дали, Локис закружил гостей, представляя мидгардцам богов, своих мать и отца и будущую жену. Асы многим отличались от привычных людей в Мидгарде, их лица источали практически физически ощутимый свет, словно золотистая кожа была подсвечена изнутри неким магическим сиянием.

Напряжение спадало, опешившие от изменённого вида Локи асы быстро привыкли к его новой личине, многие знали, что изгнанник после перерождения обрёл несколько иной вид. Множество взглядов было устремлено на гостей и молодожёнов. Локис взял слово:

— Поднимайте немедленно кубки с мёдом! — повелел принц, открывая пир. — Сегодня в Асгард вернулись Тор и Локи со своими избранниками, будем праздновать три свадьбы!

Гости восторженно охали и аплодировали. В руках у смертных и богов оказались кубки с ароматным хмельным, Локи улыбнулся и переглянулся с Хантом, тот чувствовал себя вполне уверенно. Тор больше боялся того, что, захмелев, асы начнут вспоминать и припоминать Локи его прежние поступки, а это расстроит Тома. Одинсон с волнением глянул на любовника.

Опасения Тора не подтвердились. Гостей разместили на почётном месте рядом с царём и царицей в семейном и дружественном кругу. После того, как собравшиеся опрокинули по второму кубку и принялись за трапезу, попутно Локис рассказывал, как ему удалось стать похожим на Локи — на бога, в честь которого его назвали. Волосы для него выковали цверги, как однажды они сделали это для Сиф.

— И вот я сам обрил себе голову, — восторженно продолжал принц. — И надел парик, чистейшая медь срослась с моей головой, и, посмотрите, каков? Ну, разве не хорош?!

Гости задорно смеялись. Асы принялись рассказывать байки, каждый о чём-то своём, и не было этим разговорам конца. В беседу включились и Тор с Локи и даже Хант. Рассказы мидгардца порадовали публику, в своей мальчишеской беспечности он был похож на них. До полуночи болтали и хохотали. Когда вдруг уютно прикрытые золотые врата распахнулись под натиском небывалой силы, и в пиршествующий зал влетели два чёрных как ночь ворона, они пролетели через весь стол, вызывая вскрики и восторженное оханье, и приземлились на столе прямо перед Тором и Локи. Маг немедленно повернул голову направо. Никто ничего не успел понять, Локи уже выскочил из-за стола и бегом кинулся к выходу, когда порог переступил седовласый старец в мидгардской одежде, чёрных брюках, коричневых туфлях и серой вязаной кофте.

— Я знал! Ах ты старый мерзавец! Лгун и лицедей! — свирепо выпалил Лафейсон, хищно улыбаясь, а затем вдруг смилостивился. — Я знал, потому что без тебя этот мир не устоял бы после перерождения.

— Рад видеть тебя здесь, а не в Мидгарде, — рассмеялся Один и дружественно похлопал бога огня по плечу. — Наконец свиделись.

— Да ты не больно спешил увидеть побратима, — ухмыльнулся Локи.

— Отец?! — выкрикнул Тор у Локи за спиной, уже через миг оказался рядом и обхватил отца в объятия. — И прав Локи, ты лгун и лицедей!

А Тор ведь подозревал, что он рядом, нередко замечал следящих за ними воронов, но всё сбивал со счетов, не придавал значения. Давно ли отец наблюдает? Чего ждал? Почему не дал о себе знать раньше?

— Потому что не вернулся тогда? Пусть так, устал я от вас, — нехотя ответил Один, он был таким, каким сын его запомнил, не состарился и не изменился. — А время прошло, и заскучал, как видишь.

Восторженные вздохи разносились по залу, но гости не решались приблизиться к верховному божеству, Один давно уже стал неким призраком былого. Многие были откровенно удивлены его появлением, но обрадованы, все же собрание всех богов - это судьбоносный день для Асгарда.